Комментарий Нино не успокоил разбушевавшиеся чувства Веры, у которой от страха мурашки бежали по спине.
— Не знаешь, у него не было брата?
Услышав этот вопрос, Нино не смог скрыть изумления.
— Точно знаю, что был, — ответил он. — Бабушка мне рассказывала, что старший брат кардинала, который унаследовал виллу, был последним Учелли. Кардинал тоже… как будто… не имел детей. Мы, Манчини, связаны с ними через их сестру, которая вышла замуж за миланского аристократа.
Едва они покинули галерею, как лицо Нино прояснилось, но Вера еще долго помнила о кардинале и о своем аристократе из шестнадцатого века. Не может быть, чтобы художник писал одного человека, размышляла она, если один привлекателен, а другой вызывает неприязнь.
Время летело с невообразимой скоростью. Не так уж много его было отпущено Вере и Нино, и ей не хотелось, чтобы оно проходило зря. Было ясно, что между ней, кардиналом и аристократом с портрета существует связь, но поскольку она не имела возможности ее разгадать, то и не желала о ней думать.
Погуляв по городским улицам и бульварам, Вера и Нино приехали в палаццо Манчини, чтобы умыться и переодеться перед ужином. В комнате для гостей, где Вера уже была, когда они с Джулио только прилетели в Италию, она приняла душ и надела черное платье, присланное ей с оказией Габриелл для дня похорон, но без жакета, так что оно совсем не выглядело траурным. Глубоко декольтированное, с серебряными цветами на бретельках и вокруг выреза, с узкой юбкой, подчеркивавшей округлость ее бедер, оно было несколько экстравагантным и приковывало к себе взгляды.
О правильности ее выбора свидетельствовал взгляд Нино, когда они полчаса спустя встретились в его гостиной.
— Дорогая… Ты такая… Так и хочется тебя съесть, — сказал он, взяв ее за руки и оглядывая с головы до ног. — Может быть, останемся тут? Ну, скажем, начнем с десерта?
Его слова мгновенно вернули их обоих в то состояние, в котором они находились, когда целовались в саду. В эту минуту их тяга друг к другу была даже сильнее прежнего. Вера вся трепетала от его прикосновений и, будь ее воля, предпочла бы спальню ресторану. Условия были как нельзя более подходящие. Палаццо к их услугам. Микеле далеко. Даже близкая разлука лишь подталкивала их друг к другу. Когда они еще встретятся? Теперь или никогда…
Разве это жизнь, если не позволять себе никакого риска?
— Я люблю десерт, — сказала она, останавливая на нем свой взгляд. — Но стоит ли менять традицию? Не испортится ли от этого аппетит?
Он согласился, и они отправились в один из самых знаменитых в Турине ресторанов. С точки зрения официанта, они выглядели влюбленными друг в друга и не замечавшими никого вокруг. Думая лишь о том, что ждет ее, когда они вернутся в палаццо, Вера слишком волновалась, чтобы прочувствовать вкус подаваемых ей деликатесов.
Она ни секунды не сомневалась, что Нино не оставит ее без «десерта».
— Сегодня все должно быть идеально, — заметил он, когда улыбающаяся девушка остановила рядом с их столиком тележку со сладостями. — Значит, надо съесть знаменитый шоколадный торт.
Вера предложила взять один кусок на двоих. Когда они с Нино ели с одной тарелки, она испытывала наслаждение, с которым мало что могло сравниться. Ее сын был в заботливых руках Виолы, а любовь к Слаю осталась в прошлом, и она легко воображала себя и Нино вкушающими в постели другие сладости. От подобных мыслей у нее мгновенно затвердели соски, и платье натянулось на груди.
После ужина Нино предложил прогуляться по знаменитой набережной Турина, куда приходят все влюбленные. Заметив, что он давно уже не танцевал, если не считать вечера на вилле Воглиа после сбора винограда, Нино повел ее в Африканский клуб, и тамошняя зажигательная музыка кружила им головы, а медленные танцы позволяли тесно прижиматься друг к другу и чувствовать себя единым существом… Словно мы уже когда-то танцевали вместе, думала Вера, радуясь близости Нино и с удовольствием вдыхая его мужской запах, смешанный с лимонным запахом лосьона.
Уже наступила полночь, когда они поставили машину в гараж и на старомодном лифте поднялись в комнаты Нино.
— Как насчет стаканчика вина? — спросил он.
— Хорошо, — согласилась Вера.
Она смотрела, как он достает бренди, бутылку «Бенедиктина» и два красивых стакана, наполняет стаканы и подает ей один из них.
— За нас, — сказал он, чокнувшись с нею.
Они выпили, не сводя друг с друга глаз. Я люблю его, думала она, не желая больше скрывать от себя правду. И хочу, чтобы он был счастлив. Хочу, чтобы его миновали все на свете беды. Неважно, что нас разъединяет целый океан. Вера не забыла о своих галлюцинациях, тем более о двух странных портретах, но сознательно не допускала их в свои мысли.
Я на все пойду, лишь бы быть сегодня вместе, призналась она себе. Это наш единственный шанс. Когда мы завтра вернемся на виллу, с нас не спустят глаз. Он будет только братом моего мужа, а я — матерью Джулио и вдовой Слая.
Нино словно читал ее мысли.
— Ах, Вера… — прошептал он и покачал головой.
Забрав у нее стакан и поставив его на стол рядом со своим, он крепко обнял ее. Бретелька упала с плеча Веры, и, не в силах вынести искушения, Нино стал целовать ее лицо, шею, руки. Вера тихонько застонала, когда одна его рука скользнула вниз на обтянутое шелком бедро.
— Да… да…
Она сама не замечала, как произносит это вслух, не в состоянии больше сносить муку ожидания. Я хочу быть с тобой. Хочу обнимать тебя. Мне все равно, что будет завтра. Сомнения прочь. Завтра пусть будут печали.
Лаская ее, Нино позволил ей запылать огнем… и вдруг, отодвинувшись, поправил бретельку у нее на платье.
— Что случилось? — бормотала, ничего не понимая, Вера.
Нино убрал руки. Она не поймет, если он не расскажет ей все до конца, ведь, даже обнимая ее, он думал о портрете, который они сегодня видели, и чувствовал приближение жестокой головной боли.
— Ты ничего не знаешь обо мне, — сказал он, стараясь скрыть от нее свою муку.
Вера пожала плечами, делая вид, будто ничего не боится.
— Так расскажи. Я умею слушать.
Боль поднималась от шеи к затылку, и он понимал, что должен немедленно что-то предпринять. Зачем он пил?
— Не знаю, как сказать. Да и не стоит мучить тебя моими проблемами… хотя бы сегодня.
Если не сегодня, то когда? Если не меня, то кого? Неужели ты не понимаешь, как много значишь для меня?
А Нино винил себя за то, что дал себе волю. Если бы я не привез ее сюда, ничего не было бы. Несмотря на боль, он желал ее так сильно, что едва мог это скрыть. Но он не имеет права принять то, что она с готовностью давала ему. Она заслуживает лучшего… Во всяком случае, ей не годится любовник, которому по ночам не дают спать кошмары, у которого дурной нрав и жуткие мигрени. Ей нужен здоровый, веселый, жизнерадостный возлюбленный.
