Дерок не жалел себя, он помогал, направлял. Мы справились быстро. Но оба были измотаны. Моих сил хватило, чтобы создать нам иллюзорную одежду и привязать ее к едва ощутимому в груди пламени.
Сидя на углях, я смотрела, как темный вихрь разрушает срезанный холм, разносит серый пустырь. Лич пытался уйти от моего пламени, и ему это почти удалось. Только сейчас я поняла, что, останься он на месте, вырвавшаяся тьма накрыла бы не пустырь, а нас с братом. И никто не знает, смогли бы мы выжить в этот раз.
– Знаешь, это странно. – Дерок кивком показал на наши с Феликсом копии.
Они так и стояли среди тлеющих угольков. На месте, где когда-то был порог хижины. Я развеяла их, направив магию на свое платье и брюки брата.
– Как будем добираться обратно? – присвистнул Дерок, разглядывая перевернутый экипаж, крылья которого напоминали гармошку.
– Пешком. – Я пожала плечами. – Тут недалеко есть усадьба. К утру доберемся.
– Виден большой опыт! – подколол брат.
Я развела руками, чувствуя, как краснеют щеки от воспоминаний.
– О, даже так! – Карие глаза брата лукаво блеснули.
Он с трудом поднялся и, покачиваясь, протянул мне руку.
И вот уже два качающихся столбика стояли в обнимку посреди степи. Пока мы пытались сообразить, как двигаться дальше, на небе появился летающий экипаж.
Феликс!
Карета плавно опустилась рядом с угольками. Из кабины выскочил… Говард и взволнованно бросился ко мне:
– Как ты? Живы? – Он стиснул пальцами мои запястья.
Не успела возмутиться, как на руках защелкнулись антимагические браслеты, меня развернуло спиной к бывшему мужу, и шеи коснулось острое лезвие.
– Спокойно! – предупреждающе приказал Говард.
Дерок замер. Короткие когти – все, на что хватило его сил, – медленно исчезли.
– Надень! – Бывший муж бросил еще одни браслеты. – Застегивай-застегивай. И лезь в багажное отделение.
Брат защелкнул кандалы и, напряженно следя за Говардом, открыл заднюю дверцу. Улегся на широкую полку, напоминающую сундук, куда складывали багаж.
Я заметила снаружи несколько артефактов. Нет, это не сундук. Это клетка для перевозки пленных магов.
– Пей! – Брату швырнули пузырек из темного стекла.
– Снотворное? – предположила я, стараясь не думать, что лезвие оставляет на коже тонкий порез.
– Да, моя умная и сообразительная леди, – с издевкой похвалил Говард. – Не люблю, когда багаж вопит и колотит ногами и руками в крышку. – И, касаясь моего уха дыханием, добавил: – Раздражает и отвлекает… Снотворное и кое-что, чтобы вы молчали…
Палец бывшего мужа коснулся губ. Я тихо зарычала. Говард рассмеялся и с сожалением спросил:
– Почему ты оказалась такой холодной, моя огненная леди? Я ведь был хорош. Пей!
Выкрик остановил Дерока, решившего между тем незаметно выбраться из багажного отделения. К моей шее прижался стилет, по коже покатились теплые капли. Брат, сверкая глазами и рыча, выпил содержимое флакона и отшвырнул его в траву.
– Лезь обратно!
Брат послушно забрался на полку. Тряхнул головой и замер, сонно посапывая.
– Отличное зелье, – усмехнулся Говард, вытащил из кармана второй флакон и поболтал пред моим носом. – С вишневым вкусом, специально для тебя.
– Да подавись ты!
Я сцапала отраву, залпом выпила приторно-сладкую гадость. Голова закружилась, клинок от шеи исчез. Говард хотел подхватить на руки, но я остановила его выставленной перед собой ладонью:
– Я сама!
Покачиваясь, побрела к экипажу.
– Сильная, умная, из хорошего рода. Из тебя могла получиться идеальная жена. Жаль, что твой отец так плохо слушал меня. Забыл, что я предупреждал его, что источники внутри него нестабильны. Глупый умный лис, он так скучал по деткам…
Это не может быть правдой! Нет! Нога подвернулась.
– Да, моя маленькая лисичка! – Говард подхватил меня под мышки, с явным удовольствием провел ладонями по груди, вызвав желание залепить ему чем-нибудь тяжелым по голове. – Твой обожаемый папочка был тем еще прохвостом. Он так хотел прославиться, занять место рядом с князем, что его ничуть не смутило, что ма-а-аленький эксперимент, в котором я предложил ему поучаствовать, весьма опасен.
Губы бывшего мужа коснулись кожи на щеке, желание прибить их обладателя стало невыносимым.
– Он ведь не мог не понять, что это опасно, правда?
Не мог. Но рискнул. Зачем? В деньгах мы не нуждались. К князю не были приближены. Но это его не смущало. Или я просто была слишком юна, чтобы замечать? Были ли косые взгляды на фаворитов князя? Да. А то, с какой злостью папа читал газетные статьи, когда там сообщали об очередной чести быть принятым Самим, оказанной кому-то из знакомых? Неужели…
– Жизнь проста, Шерри, – переиначил моя имя Говард. – Папа хотел славы. Он рискнул и проиграл. Думай о том, что его смерть приблизила меня на шаг к гениальному открытию.
– Что же ты на себе опыты не ставишь, гений? – прошептала я, с трудом сдерживаясь, чтобы не зевнуть и не повиснуть безвольной тряпочкой на руках бывшего мужа.
– Я ученый, а не сумасшедший.
Сомневаюсь. С семнадцати лет убивать людей ради того, что, возможно, никогда не станет реальностью…
Я вспомнила день поездки в Олбэйн. Папа вернулся домой из путешествия, теперь знаю из какого. Он выглядел усталым, говорил, что заехал на денек, что потом снова отправится по делам. А мы… Мы с братом настояли, чтобы он выполнил обещание и слетал с нами хоть куда-нибудь. Наша маленькая семья редко собиралась вместе. Мы учились, отец работал. Так он нам говорил. В Ярвуде стало скучно, и папа предложил навестить старого знакомого из Олбэйна…
– Ты его специально отпустил?.. – Голос сорвался на едва слышное сипение.
Но Говард прекрасно услышал и равнодушно ответил:
– Да. Мне нужно было проверить, насколько он стабилен. А семья и сильные эмоции – лучший способ это сделать.
Глаза закрылись, и, прежде чем провалиться в темноту, я почувствовала, как по щекам бегут слезы.
Если вас похитили один раз – это случайность. Два раза – злой умысел. Три – диагноз.
Открыв глаза, я хмуро уставилась на белый, напоминающий трубку, длинный светильник на светлом потолке. В голове бил набат, во рту пересохло, в горло словно засыпали песок всех пустынь мира. Вытянутые в стороны руки ныли, ногам тоже было не особо удобно. Магия вообще не чувствовалась – последствия всплеска силы еще не прошли.
Испуганно покосившись вниз, я с облегчением увидела простынку, прикрывающую меня до плеч. И под ней, судя по редким всполохам иллюзорного пламени, все еще была часть моего фантомного платья. Не все платье, конечно. Его укороченный вариант. Но бояться, что кто-то что-то увидит, если белая ткань сползет, не нужно. Впрочем, так ли важен наряд, когда тебя собираются отправить в гости к предкам?
