– Куда уж верней! – утвердительно произнес Деменев.
– Тогда предлагаю следующий вариант: поскольку мест в мотоциклах для большинства твоих хлопцев, сам понимаешь, физически не найдется, то, чтобы ребята не били зря ноги пешком, сажаешь своих бравых орлов на танковую броню и всей теплой компанией отправляетесь дружно и даже с комфортом громить оккупантов! Как тебе данная перспектива, товарищ майор?
– Нормально, Артем Тимофеевич, так и поступим, – улыбнулся Деменев в ответ.
– Замечательно, тогда собирайте с командирами рот ваших людей, чтобы танки надолго не тормозить! А я пока с комбригом свяжусь!..
Кочергин в сопровождении Герты быстрым шагом направился к броневику и вскоре исчез внутри корпуса БА-64, а Деменев с Набойченко принялись отдавать соответствующие указания подчиненным. Прошло около пяти минут, прежде чем Артем Тимофеевич выбрался из стального чрева бронеавтомобиля. Выглядел он теперь несколько озадаченным и задумчивым. Подойдя к Дмитрию Ивановичу и капитану, Кочергин взглянул попеременно на каждого и, предвосхищая вероятные вопросы, произнес:
– Только что поступило еще одно распоряжение от вышестоящего начальства. Это касается моих парней в основном, но и к вам, братцы, у меня будет просьба…
– Не томи, Артем Тимофеевич, излагай, – нахмурил брови Деменев, который очень уж не любил подобных внезапных «сюрпризов».
– Значит, история следующая, – начал Кочергин. – Какому-то умнику в штабе армии захотелось выяснить намерения и планы фашистов. Причем именно сегодня. Оговорюсь сразу – я знаю не больше вашего и лишь передаю то, что сказал мне командир бригады Думинин. В общем, этот дядя, сидя в тылу, внимательно изучил карты местности, направления предстоящих ударов наших войск и приказал доставить ему «языка», да не простого, а непременно штабного, и в звании, естественно, офицерском. По имеющимся у «полководца» свеженьким разведданным, штаб одной из частей вермахта в настоящий момент располагается в селе приблизительно в шести-семи километрах от того места, где сейчас находимся мы. Вот он и решил, что мы танками легко и играючи сомнем фрицев, ворвемся в село и набьем целый грузовик всякими оберстами и генералами, которые только и будут этого ждать. Вероятность того, что гитлеровские штабисты драпанут раньше или дружно погибнут в бою, он, видимо, не учел, однако «языка» ему вынь да положь, – это, как говорится, обсуждению не подлежит. А посему вытекает, что поставленную им задачу предстоит выполнять мне и моим бойцам, причем впереди и в отрыве от основных сил, без предварительной подготовки и среди бела дня. Такой загенбахер выходит…
– Прошу прощения, товарищ майор, – вежливо улыбнулся Набойченко, – но у нас, кажется, есть необходимый вам экземпляр! Вчера утром в плен взяли в этой самой траншее. Командир батальона, правда, лишь обер-лейтенант, но зато благородных кровей. Эрих фон Тиссен его зовут.
– Спасибо, но, к сожалению, нужен именно штабной офицер, – развел руками Артем. – Мне это комбриг восемь раз повторил, я специально считал…
– Жаль, – прошептал капитан и умолк.
– Чем мы еще, Тимофеевич, можем помочь? – прищурившись, спросил Деменев. – Ты про какую-то просьбу упоминал…
– Хотел трофейную бронемашину до вечера одолжить, – кивнул майор Кочергин в сторону замершего неподалеку в траве «Ганомага». – Давно мечтал на таком агрегате прокатиться через сосновый бор…
– Шутник ты, однако, – усмехнулся Дмитрий Иванович, но тотчас вновь посерьезнел. – Колымагу забирай, не вопрос. Сломается, плакать не будем. Но чувствую, что-то еще тебя гложет…
– Еще людей хотел у вас попросить, – проговорил, немного замявшись, Артем, – точнее, парочку снайперов. У меня здесь есть один хлопец, стрелок хоть куда, но его маловато будет. А ждать, когда прикатит остальной батальон, времени нет. Мне, пока тихо, нужно до фрицев добраться, чтобы выполнить этот хренов приказ…
– А ты что, лично намылился к противнику в гости, комбат? – удивился Деменев.
– Обязательно, Дмитрий Иванович, – просто сказал Кочергин. – Не могу я парней с бухты-барахты отправить во вражье логово, а сам на пригорке чаек попивать. Да и по-немецки болтаю неплохо, так что для дела непременно сгожусь. Так что, дадите ребят?
– Что скажешь, Геннадий Анатольевич? – не ответив командиру мотоциклистов, посмотрел на Набойченко Деменев. – Лучшие стрелки в твоей роте служат – Андрей и Сережка…
– Приказывать снайперам я точно не буду, – немного подумав, решительно тряхнул головой Геннадий и посмотрел Кочергину прямо в глаза. – Могу попросить, но решение они примут сами, товарищ майор, чтобы потом без всяких обид. Знаю, что вроде не по уставу, но…
– Заметано, Анатольевич! – улыбнувшись, перебил капитана Артем. – Ты людей бережешь, я все понимаю! Слово даю, – если ребята поедут со мной, то назад вернутся живыми!..
Ободряюще хлопнув Набойченко по плечу, командир мотоциклетного батальона повернулся к «Бантаму» и обратился к остававшемуся за рулем усатому старшине:
– Павел Иванович, где у тебя немецкая форма?
– На заднем сиденье, где же ей быть! – с некоторым изумлением пробасил тот в ответ. – Десять комплектов плюс одни штаны лишние, те, что ушастый фашист на бегу потерял две недели назад!
Оружие трофейное, сапоги, каски тоже в машине! Все в кучу свалено на полу!
– Хорошо! – кивнул Кочергин.
Развернувшись на девяносто градусов, он беглым взглядом окинул своих подчиненных, которые разбрелись кто куда, и, остановив взор на молодом лейтенанте, похрапывающем в коляске стоявшего чуть в стороне от других мотоцикла, громко воскликнул:
– Серега! Буренков! Хватит дрыхнуть, просыпайся, давай!
С таким же успехом Артем Тимофеевич мог взывать, например, к висевшим над землей тучам, поскольку никакой реакции на его слова не последовало – лейтенант продолжал мирно храпеть, изредка чуть подергивая во сне головой и по-детски причмокивая губами.
– Может, запустить в него чем-нибудь, товарищ майор? – добродушно предложил старшина, аккуратно катая на широкой ладони осколочную гранату Ф-1, незаметно для окружающих оказавшуюся в его руке.
– А если промахнешься и попадешь в мотоцикл? Кто потом технику будет чинить? – хохотнул Артем. – Нет, Павел Иванович, у меня есть средство получше, причем дающее почти мгновенный эффект!
Наклонившись к сидевшей возле него собаке, Кочергин прошептал ей на ухо несколько слов. Герта, издав звук, похожий на свист, посмотрела в глаза майору, а потом, закрутив бубликом хвост, понеслась к М-72, в коляске которого расположился для отдыха лейтенант. Подбежав к мотоциклу, умное животное встало на задние лапы, передними оперлась на плечо спящего человека и принялась усердно обнюхивать его лицо, тыкая влажным носом в сомкнутые веки, щеки и губы.
Как и сказал Артем, результат долго ждать себя не заставил – лейтенант, скривившись и что-то нечленораздельное бормоча, замотал головой, взмахнул несколько раз руками и проснулся, широко распахнув недоумевающие глаза.
