В том же списке, после слов о дятле, Леонардо напоминал себе, что нужно описать «челюсть крокодила». Опять-таки, если мы не просто улыбнемся его неуемному любопытству, а попробуем понять, что за ним стоит, то поймем, что и здесь он подступался к важной теме. У крокодила, в отличие от млекопитающих, имеется второй челюстной сустав, который распределяет нагрузку, когда крокодил захлопывает пасть. Благодаря этому у крокодила хватка мощнее, чем у всех остальных животных. Сила укуса крокодила — до 340 атмосфер, что в 30 раз превосходит силу укуса человека.
___
Леонардо занимался вскрытиями еще до изобретения нужных фиксажей и консервантов, поэтому к своему перечню запланированных задач он присовокупил предупреждение, адресованное тем, кто тоже решится препарировать трупы. В перечислении разных умений и качеств, которые требуются анатому для успешной работы, можно усмотреть и тонкую похвальбу: тут необходимы выносливый желудок, отличные навыки рисовальщика, знание перспективы, понимание математики, связанной с механикой, а также всепобеждающая любознательность.
Тебя, быть может, отшатнуло бы отвращение, и даже если бы не отшатнуло оно, то, может быть, тебе помешал бы страх находиться в ночную пору в обществе подобных разрезанных на части, ободранных, страшных видом своим мертвецов; и даже если это не помешало бы тебе, быть может, будет недоставать тебе точности рисунка, необходимой в подобных изображениях. И если бы ты овладел рисунком, у тебя не было бы еще знания перспективы, и даже если бы рисунок и сопровождался знанием последней, то требовался еще строй геометрического доказательства и метод расчета сил и крепости мышц. И, может быть, терпения не хватит у тебя, и ты не будешь прилежен
[704].
В этом отрывке слышны отголоски другой записи Леонардо — его воспоминания о том, как однажды в юности он случайно подошел к входу в пещеру. Здесь ему тоже понадобилось преодолеть страх, прежде чем вступить под темные пугающие своды мертвецкой. Хотя временами Леонардо проявлял нерешительность и легко забрасывал начатое, похоже, неудержимое любопытство помогало ему превозмогать сомнения, когда речь шла об изучении природных чудес.
Как и на другие интересы Леонардо, на его занятия анатомией повлияло распространение печатного станка, благодаря чему типографии и издательства появились по всей Италии. К тому времени у Леонардо имелось уже 116 книг, в том числе — «Fasciculus Medicinae» Иоганна де Кетама, опубликованный в Венеции в 1498 году, «Tractatus de Urinarum judiciis» Бартоломео Монтаньяны, напечатанный в Падуе в 1487 году, и руководство «Anatomice» Алессандро Бенедетти, современника Леонардо, выпущенное в Венеции в 1502 году. Еще у него было руководство по обычному рассечению, написанное в 1316 году болонским врачом Мондино де Луцци, напечатанное в переводе на итальянский в 1493 году. Леонардо использовал книгу Мондино как пособие во время своих первых вскрытий и даже повторил одну из допущенных Мондино ошибок при определении некоторых мышц брюшной полости
[705].
Однако Леонардо, верный своим привычкам, все же предпочитал учиться не по книгам признанных авторитетов, а на собственном опыте. Самые значительные практические исследования он провел зимой 1510–1511 годов, совместно с Маркантонио делла Торре, 29-летним профессором анатомии из Павийского университета. «Оба они помогали друг другу», — сообщал Вазари об их отношениях. Молодой профессор раздобывал человеческие трупы (всего их за ту зиму подверглось вскрытию около двадцати) и читал лекции, его студенты проводили рассечения, а Леонардо делал записи и рисунки
[706].
За этот период напряженных занятий анатомией Леонардо выполнил 240 рисунков и сопроводил их текстом примерно из 13 тысячи слов. Он проиллюстрировал и описал каждую кость, каждую группу мышц и все важные внутренние органы человеческого тела. Если бы он собрал все это и опубликовал в виде книги, она, несомненно, стала бы его самой славной победой в научной области. Рядом с изящным рисунком, изображавшим мускулистую икру мужчины и сухожилия, идущие к его ступне, с моделировкой и затенением при помощи характерной перекрестной штриховки, Леонардо написал: «Этой зимой 1510 года я надеюсь завершить всю эту анатомию»
[707].
Но его надежды не сбылись. В 1511 году Маркантонио умер от чумы, которая свирепствовала тогда в Италии. Очень соблазнительно пофантазировать о том, чем бы закончилось его сотрудничество с Леонардо. Чего всегда очень недоставало Леонардо во многих его начинаниях, так это партнера, коллеги, который поддерживал бы его и помогал бы публиковать блестящие плоды его работы. Сообща с Маркантонио они могли бы подготовить оригинальный иллюстрированный трактат по анатомии, который произвел бы переворот в этой области, где по-прежнему авторитетами слыли ученые, главным образом попугайски повторявшие воззрения Галена, римского врача греческого происхождения II века н. э. Но этого не произошло, и анатомические штудии Леонардо в очередной раз показали, какой помехой для него являлось отсутствие въедливых и дисциплинированных коллег, каким был, например, Лука Пачоли, чье сочинение о геометрических пропорциях когда-то иллюстрировал Леонардо. После смерти Маркантонио Леонардо удалился на виллу к родственникам Франческо Мельци, чтобы переждать чуму в безопасном месте.
Аналогии
Занимаясь изучением природы, Леонардо часто строил теории, проводя аналогии. Его тяга к знаниям, не признававшая никаких границ между искусством и науками, помогала ему выявлять сходство между разными явлениями. Периодически такой метод мышления заводил его в тупик, а иногда, сбивая с верного пути, не давал подойти к более глубоким научным теориям. Тем не менее Леонардо, настоящий «человек Возрождения», умевший мыслить поверх барьеров разных дисциплин и неустанно выискивавший общие закономерности, стоял у истоков научного гуманизма.
103. Сердце и артерии в сопоставлении с проросшим зерном.
Например, глядя на рассекаемые вены и артерии, он сравнивал их разветвленное устройство с пищеварительной, мочевой и дыхательной системами человеческого организма. Он проводил аналогии с течением рек, с воздушными потоками, с разветвлением у растений. В одном из подробных описаний человеческой кровеносной системы, составленном после вскрытия столетнего старика в 1508 году, Леонардо сделал масштабный рисунок, изображавший крупные сердечные сосуды с аортой и полой веной, от которых отходили все более тонкие «побеги» вен, артерий и капилляров (илл. 103). Затем, отступив левее, он сделал рисунок поменьше: там изображалось семя или зерно (он назвал его «орехом») с корнями, уходящими в землю, и ветвями, тянущимися вверх. «Сердце — зерно, производящее дерево жил», — написал он на той же странице
[708].
