А на самом верху листа, над всеми этими гротескными гримасами, парит слабо прорисованный набросок самых обыкновенных губ. Это скорее художественное, чем анатомическое изображение. Кажется, эти губы обращаются со страницы прямо к нам с легким намеком — мимолетным, дразнящим и привлекательным — на загадочную улыбку. В ту пору Леонардо как раз работал над «Моной Лизой».
Сердце
112. Сердце и Салаи.
На одном из Леонардовых листов с рисунками человеческого сердца, выполненными чернилами по синеватой бумаге (илл. 112), присутствует напоминание о человеческой — и даже человечной — грани его анатомических занятий
[720]. Наверху нарисована папиллярная мышца сердца, а рядом описано, как она сокращается и растягивается, когда бьется сердце. А потом — словно спохватившись и подивившись собственной бесстрастности, — Леонардо позволил себе отвлечься, и рука его машинально принялась рисовать что-то постороннее. Так здесь возник очаровательный профиль Салаи — с кудрями, ниспадающими по длинной шее, с узнаваемым срезанным подбородком и мясистым горлом, которому придала мягкие очертания характерная штриховка Леонардо с наклоном влево. В правой части его груди изображено сердце в разрезе с намеченными мышцами. Анализ рисунка показал, что вначале было нарисовано сердце. По-видимому, лишь потом Леонардо нарисовал вокруг него портрет Салаи.
Леонардо изучал человеческое сердце в рамках общих занятий анатомией и препарированием, но именно в этой области ему удалось проявить наибольшую настойчивость и добиться значительных научных успехов
[721]. Благодаря своему интересу к гидравлике и гидротехнике, а также давней страсти к течению жидкостей, Леонардо совершил открытия, которые еще несколько веков никто не мог в полной мере оценить.
В начале XVI века знания европейцев об устройстве и работе сердца совсем недалеко ушли от представлений Галена, жившего во II веке н. э. В эпоху Возрождения о его трудах по медицине снова вспомнили. Гален полагал, что сердце — не просто мускул: оно состоит из особого вещества, которое и наделяет его жизненной силой. Кровь образуется в печени, утверждал он, а из нее разносится по венам. А сердце производит некие «жизненные духи», разбегающиеся по артериям, которые Гален и его преемники считали обособленной системой. Он думал, что ни кровь, ни «жизненные духи» не циркулируют, а просто пульсируют взад и вперед по венам и по артериям.
Леонардо одним из первых до конца осознал, что центром кровеносной системы является вовсе не печень, а сердце. «Все вены и артерии берут свое начало в сердце», — написал он на той странице, где помещены рисунки, позволяющие сопоставить ветви и корни растительного семени с венами и артериями, исходящими от сердца. Он решил доказать и словами, и подробным рисунком, что «наиболее крупные вены и артерии находятся там, где они соединяются с сердцем, а чем более они удаляются от сердца, тем становятся тоньше, разделяясь на все более мелкие ветви». Он первым обратил внимание на то, что толщина ветвей уменьшается с каждым новым разветвлением, и проследил за ними вплоть до самых тонких, почти невидимых капилляров. Тем же, кто возразил бы ему, что вены укоренены в печени — подобно тому, как растение укоренено в почве, — он указывал на то, что и корни, и ветви растения выпущены из семени, подобно тому, как от сердца отходят вены
[722].
Еще Леонардо сумел показать, что, вопреки учению Галена, сердце — это просто мышца, а вовсе не какая-то особая форма жизненного вещества. Как и все мышцы, сердце тоже снабжается кровью и имеет собственные нервы. «Оно питается при помощи артерий и вен, как и остальные мускулы», — обнаружил он
[723].
А еще он поправил Галена, полагавшего, что у сердца имеется только два желудочка. Проведя ряд вскрытий, он увидел своими глазами, что есть два верхних и два нижних желудочка. И они, заявил Леонардо, явно служат разным целям, так как разделены клапанами и перепонками. «Если бы они выполняли одну работу, не было бы нужды в клапанах, разделяющих их». Чтобы понять, как именно функционируют желудочки, Леонардо вскрыл свинью, пока у нее еще билось сердце. И обнаружил, что верхние и нижние желудочки раскрываются в разное время. «Верхние желудочки сердца имеют иное предназначение и иную природу, чем нижние, и они разделены хрящом и различными перегородками»
[724].
Леонардо согласился с неверной теорией Галена, гласившей, будто кровь теплая оттого, что ее нагревает сердце, и пытался сам найти разумное объяснение тому, как именно происходит это нагревание. В итоге он остановился на предположении, что теплота рождается от движения сердца и от трения крови о сердечные стенки. «Кружение и бурление крови, ее трение о стенки, и сотрясения, происходящие при этом, и являются причиной нагревания крови», — заключил Леонардо. Желая, по своему обыкновению, испытать свою гипотезу при помощи аналогий, он задумался о том, нагревается ли молоко, когда его сбивают в масло. «Заметь, приводит ли взбивание молока при изготовлении масла к его нагреву», — внес он новый пункт в перечень запланированных дел
[725].
Аортальный клапан
Занимаясь анатомией и, в частности, изучая устройство сердца, Леонардо сделал крупное открытие: он понял, как работает клапан аорты. Справедливость его суждения получила подтверждение лишь гораздо позже. Это открытие он не совершил бы, если бы не разбирался в спиральных потоках. Всю жизнь Леонардо неудержимо притягивали водовороты, завихрения воздушных потоков и завитки волос, ниспадавших вдоль шеи. Применив свои знания, он понял, как именно спиральный поток крови, проходящий через ту часть аорты, что известна сейчас под названием синусов Вальсальвы, создает завихрения, которые заставляют закрываться клапан бьющегося сердца. Леонардо провел исследование, которое заняло шесть страниц: всего — 20 рисунков и сотни слов замечаний и разъяснений
[726].
