Главным стимулом было для него собственное любопытство. Возможно, он задумывался и о том, что мог бы внести вклад в копилку общих знаний, но в этом нет большой уверенности. Леонардо писал, что собирается когда-нибудь обнародовать свои открытия, но когда дело доходило до разборки и упорядочивания накопившихся записей, он, как обычно, выказывал медлительность, а не усердие. Ему гораздо интереснее было добывать знания, чем публиковать их. И хотя в жизни и работе он охотно общался с людьми, делиться своими находками он как будто не очень стремился.
Это относится ко всем его заметкам — не только к работам по анатомии. Целая сокровищница трактатов, так и оставленных незавершенными и неопубликованными, говорит о том, что им двигали необычные мотивы. Ему нравилось накапливать знания ради самих знаний и для собственного удовольствия, а не потому, скажем, что он мечтал прославиться как ученый или способствовать общему прогрессу человечества. Некоторые даже утверждали, будто он нарочно писал зеркальным способом, чтобы оградить свои открытия от чужих любопытных глаз. Я думаю, это было не так, но все же трудно отрицать очевидное: его страсти собирать знания отнюдь не сопутствовало желание широко ими делиться. Как отмечал Чарльз Хоуп, исследователь творчества Леонардо, «он не вполне сознавал, что рост знаний — процесс кумулятивный и коллективный»
[737]. Хотя Леонардо изредка позволял другим смотреть, как он работает, ему, по-видимому, не приходило в голову, что важность знаний возрастает от их распространения.
Спустя несколько лет, в 1517 году, когда Леонардо уже жил во Франции, один человек, посетивший его, сообщал, что Леонардо вскрыл больше тридцати мертвецов и «написал трактат по анатомии, где изобразил разные части тела, мускулы, нервы, вены, суставы, внутренние органы. Благодаря этим рисункам можно гораздо лучше, чем когда-либо раньше, понять, как устроено мужское и женское тело». Он добавлял, что Леонардо «написал бесконечное множество книг о природе воды, о разных механизмах и о прочих предметах, все на народном языке, и если их напечатать, то они принесут людям и пользу, и удовольствие»
[738]. Но, умирая, Леонардо оставит Франческо Мельци лишь груды так и не разобранных тетрадных листов и рисунков.
Современная анатомия зародилась лишь через двадцать пять лет после смерти Леонардо, когда Андреас Везалий опубликовал свой эпохальный и прекрасно изданный труд «О строении человеческого тела». Как знать, если бы чума так рано не унесла жизнь Маркантонио делла Торре, быть может, они совместно с Леонардо выпустили бы книгу, которая предвосхитила бы и превзошла это сочинение Везалия. Но вышло так, что анатомические исследования Леонардо практически не оказали влияния на тогдашнюю науку. Спустя годы, а порой и столетия, сделанные им открытия пришлось заново совершать другим ученым. Нежелание публиковаться умалило его вклад в историю науки. Но оно ничуть не умалило его гениальности.
Глава 28
Мир и его воды
Микрокосм и макрокосм
Изучая устройство человеческого тела, Леонардо параллельно исследовал строение Земли. Как обычно, он проводил между ними аналогии. Ему всегда удавалось подмечать сходство между разными природными явлениями, и самой важной и всеохватной аналогией из всех стало сравнение тела человека с телом Земли, которому Леонардо отводил заметное место и в искусстве, и в записках о науке. «Человек есть образ мира», — писал он
[739].
Понятия о микрокосме и макрокосме и их взаимосвязи восходит еще к античной натурфилософии. Первая тетрадная запись Леонардо, где говорится о подобии между человеком и миром, относится к началу 1490-х годов:
Человек назван древними малым миром, — и нет спора, что название это уместно, ибо как человек составлен из земли, воды, воздуха и огня, так и тело Земли. Если в человеке есть кости, служащие ему опорой, и покровы из мяса — в мире есть скалы, опоры земли; если в человеке есть кровяное озеро — там, где легкое растет и убывает при дыхании, — у тела Земли есть свой океан, который также растет и убывает каждые 6 часов, при дыхании мира; если от названного кровяного озера берут начало жилы, которые, ветвясь, расходятся по человеческому телу, то точно так же и океан наполняет тело Земли бесконечными водными жилами
[740].
Это перекликалось с тем местом в платоновском «Тимее», где сказано, что тело и его плоть получают пропитание от крови подобно тому, как вода восполняет силы Земли
[741]. Еще Леонардо опирался на тексты средневековых теоретиков, в частности — на космографическое сочинение Ристоро д’Ареццо, итальянского монаха и геолога XIII века.
Как художник, восхищавшийся закономерностями в природе, Леонардо воспринимал связь микрокосма с макрокосмом как нечто большее, чем просто подобие. Он усматривал в ней духовную составляющую, и это отразилось в его рисунке «Витрувианский человек». Как мы уже видели, мистическую связь между человеком и Землей он уже показывал во многих своих шедеврах — от «Джиневры Бенчи» до «Святой Анны» и «Мадонны с веретеном», и, наконец, в «Моне Лизе». А еще Леонардо помещал ее в основу своих научных исследований. Например, изучая пищеварительную систему человека, он написал себе памятку: «Приведи сначала общеизвестное сравнение с речной водой, а потом скажи о светлой желчи, которая направляется к желудку в направлении, противоположном движению пищи»
[742].
В 1508 году, занимаясь в Милане одновременно анатомией и изучением Земли, Леонардо вновь обратился к этой аналогии в чудесной тетради, впоследствии получившей известность как Кодекс Лестера
[743]. Эта тетрадь, в отличие от прочих, посвящена всего нескольким смежным предметам: 72 страницы заполнены длинными текстами и 360 рисунками, посвященными геологии, астрономии и динамике текущей воды. Как и другие ренессансные мыслители, Леонардо завещал последующим эпохам науки и просвещения важную задачу: понять причины и движущие силы, управляющие нашим космосом, начиная от механики человеческих мышц до обращения планет, от тока крови в наших артериях до течения земных рек
[744]. Вот, среди прочих, вопросы, которые там поставлены: Что заставляет источники вод бить из горных недр? Откуда взялись долины? Почему светит Луна? Откуда в горах окаменелые морские существа? Что заставляет воду и воздух закручиваться в вихри? И — сакраментальный вопрос — почему небо голубое?
