Глава 31
«Мона Лиза»
Венец творчества
134. «Мона Лиза».
А теперь — «Мона Лиза» (илл. 134). Глава о самом знаменитом произведении Леонардо могла бы появиться и раньше. Он начал работать над этой картиной еще в 1503 году, вернувшись во Флоренцию после службы у Чезаре Борджиа. Но он еще не закончил ее, когда снова уехал в Милан в 1506 году. Он увез портрет с собой и продолжал трудиться над ним в течение всего второго миланского периода, а затем еще три года в Риме. Потом Леонардо даже увез картину во Францию, где прошел последний этап его жизни, и наносил легчайшие мазки и слои краски вплоть до 1517 года. В день смерти Леонардо картина находилась в его мастерской.
Поэтому все-таки имеет смысл подробно говорить о «Моне Лизе», уже дойдя до закатного периода творчества Леонардо, и рассматривать это произведение как кульминацию всей его жизни, на протяжении которой он совершенствовал умение оставаться на пересечении искусства и природы. Доска из древесины тополя, покрытая множеством слоев светлой масляной краски, которые наносились год за годом, олицетворяет многослойный гений Леонардо. Если вначале он собирался просто написать портрет молодой жены шелкоторговца, то потом задумал изобразить все богатство человеческих эмоций, выразив его в загадочной полуулыбке, и провести связь между природой человека и всего мироздания. Пейзаж ее души переплетен с душой природы.
За сорок лет до окончания работы над «Моной Лизой» молодой Леонардо, еще остававшийся при мастерской Верроккьо во Флоренции, написал по заказу другой женский портрет — «Джиневру Бенчи» (илл. 14). На первый взгляд, у двух этих портретов много общего. На обоих изображены молодые жены флорентийских торговцев тканями, в обоих фоном служит пейзаж с рекой, в обоих использован поворот в три четверти. Но гораздо интереснее различия между двумя картинами: они показывают, что Леонардо не только стал более искусным живописцем, но и, что еще важнее, созрел как ученый, мыслитель и гуманист. «Джиневру Бенчи» написал молодой художник, наделенный удивительной наблюдательностью. «Мона Лиза» — творение человека, который использовал этот дар и всю жизнь увлеченно предавался умственным поискам. Десятки тысяч изысканий, изложенных на тысячах тетрадных страниц и охватывавших самые разные темы (лучи света, падающие на изогнутые поверхности, анатомия человеческих лиц, преобразование геометрических фигур при сохранении объемов, бурные потоки воды, аналогии между Землей и человеческим организмом), помогли Леонардо достичь таких глубин, что он научился необычайно тонко изображать движения и эмоции. «Его неутолимое любопытство, неутомимое перескакивание с одного предмета на другой наконец слились воедино и породили этот шедевр, — писал о „Моне Лизе“ Кеннет Кларк. — Научные познания, живописное мастерство, страстная любовь к природе, глубокий психологизм — все это здесь есть, но эти элементы столь гармонично уравновешены, что поначалу мы их вовсе не замечаем»
[835].
Заказ
Яркое описание «Моны Лизы» оставил Вазари в своей биографии Леонардо, впервые напечатанной в 1550 году. Верность фактам — не сильная сторона Вазари, к тому же маловероятно, что он когда-либо видел картину собственными глазами. (Хотя не исключено, что он все-таки мог ее видеть, если Салаи после кончины Леонардо привозил ее в Милан — на что, возможно, указывает несколько невнятная опись его имущества, составленная в 1525 году, — до того как картину купил король Франции.) Более вероятно, что Вазари видел в лучшем случае копию — или вообще писал с чужих слов и, как водится, кое-что присочинял. Как бы то ни было, сделанные позже открытия в целом подтвердили его рассказ, так что, мне кажется, для начала нелишне вспомнить, что написал о шедевре ранний биограф:
Получил Леонардо заказ от Франческо Джиокондо сделать портрет жены его Лизы… По этой голове всякий желающий легко мог бы понять, до какой степени искусство может подражать природе… Глаза имеют тот блеск и ту влажность, которые постоянно наблюдаются у живого человека. Вокруг глаз — красновато-синие жилки и волоски, которые могут быть изображены только при величайшей тонкости письма… Нос, со своими прекрасными отверстиями, розоватыми и нежными, кажется живым. Рот, со своим разрезом, с телесностью всего своего вида, представляется не сочетанием различных красок, а настоящей плотью. В углублении шеи — при внимательнейшем взгляде — ощущается биение пульса.
Вазари писал о Лизе дель Джокондо, которая родилась в 1479 году в знатной семье, принадлежавшей к старинному роду Герардини, который еще с феодальных времен владел землями, но с тех пор обеднел. Когда Лизе исполнилось 15 лет, ей подыскали жениха из зажиточной, но не столь родовитой семьи Джокондо, разбогатевшей на торговле шелком. Отцу Лизы пришлось включить в приданое дочери одну из своих ферм, потому что наличных денег было маловато, но в любом случае этот родственный союз между поиздержавшейся старой аристократией и молодым купеческим сословием оказался выгоден обеим сторонам.
За восемь месяцев до женитьбы на Лизе Франческо дель Джокондо овдовел, и у него на руках остался двухлетний сын. С тех пор как Франческо начал поставлять шелк самим Медичи, его состояние неуклонно росло, он обзавелся клиентами по всей Европе и купил для работы по дому нескольких чернокожих рабынь из Северной Африки. Судя по всему, он влюбился в Лизу, хотя при заключении подобных браков взаимные чувства будущих супругов не принимались во внимание. Франческо материально помогал родне жены, а в 1503 году у них с Лизой было уже двое сыновей. До тех пор они жили в доме отца Франческо, но, видя, что семья растет, а дела идут хорошо, Франческо купил отдельный дом. Примерно тогда он и поручил Леонардо написать портрет жены, которой в то время было около 24 лет
[836].
Почему же Леонардо согласился? Ведь в ту пору он упорно не желал писать другой портрет, хотя его осаждала бесконечными просьбами и напоминаниями гораздо более богатая и знатная заказчица — меценатка Изабелла д’Эсте, маркиза Мантуанская. Известно, что он тогда с головой погрузился в научные изыскания и брался за кисть с большой неохотой.
Возможно, одна из причин, побудивших его взяться за портрет, — это семейные и дружеские узы. Его отец давно оказывал Франческо дель Джокондо нотариальные услуги и несколько раз представлял его интересы в правовых спорах. Обе семьи были тесно связаны с церковью Сантиссима-Аннунциата. Тремя годами ранее Леонардо, вернувшись во Флоренцию из Милана, вместе с учениками и помощниками поселился в помещениях при этой церкви, предоставленных ему монахами. Отец Леонардо обслуживал эту церковь как нотариус, а Франческо дель Джокондо молился там, ссужал ее священников деньгами, а впоследствии он пожертвует им средства на создание семейной часовни. Джокондо, человек резкий и даже вспыльчивый, периодически вступал с церковью в споры, и тут как раз пригождалось посредничество Пьеро да Винчи. Так, в 1497 году речь шла о счете, который Джокондо выставил церкви Сантиссима-Аннунциата, а монахи оспаривали его требования; документ, улаживавший спор сторон, Пьеро составил прямо в шелковой лавке Джокондо
[837].
