Некоторые исследователи творчества Леонардо усмотрели в этих сочинениях признак того, что он периодически страдал от приступов безумия. Другие заключили, что он в самом деле побывал в Армении и видел там потоп, который и описал. Я же склоняюсь к другому, более разумному объяснению: эти новеллы, как и другие написанные Леонардо литературные произведения, предназначались для чтения при герцогском дворе. Но даже если он просто хотел развлечь своих покровителей, в этих рассказах есть намек на нечто более глубокое: перед нами на миг мелькает картина душевных мук художника, играющего роль придворного увеселителя
[246].
Глава 7
Личная жизнь
Обаятельный и прекрасный
В Милане Леонардо прославился не только своими талантами, но и красотой, крепким телосложением и любезным обхождением. «Обаятельным видом своим, который был в высшей степени прекрасен, он вносил свет во всякую печальную душу» — так писал о нем Вазари.
Даже если учесть, что биографам XVI века были свойственны подобные славословия, становится понятно, что Леонардо был человеком обаятельным, привлекательным и имел много друзей. «Своей щедростью он собирал вокруг себя друзей и поддерживал каждого из них», — сообщает Вазари. И снова он же: «Он был так обворожителен в беседе, что привлекал к себе человеческие души». Паоло Джовио — близкий современник Леонардо, встречавший его в Милане, — тоже запомнил его приятный характер. «Он был очень дружелюбен, щепетилен и щедр, лицо его всегда светилось радостью и весельем, — писал Джовио. — Всех поражал его дар изобретательства, а еще он выступал арбитром во всем, что касалось красоты и изящества, особенно в устроении празднеств»
[247]. Благодаря таким качествам у Леонардо было много близких друзей. В письмах и сочинениях десятков других выдающихся интеллектуалов из Милана и Флоренции — от математика Луки Пачоли до архитектора Донато Браманте и поэта Пьяттино Пьятти — сохранились отзывы о Леонардо как о высоко ценимом и любимом товарище.
Леонардо ярко одевался и иногда, как написано в Anonimo, щеголял «в розовых плащах, доходивших ему лишь до колена, тогда как другие носили более длинную одежду». С годами он отпустил длинную бороду, «доходившую ему до середины груди, хорошо одевался и завивал волосы».
Что особенно примечательно, он славился тем, что охотно делился с другими всем, что у него было. «Своей щедростью… он поддерживал… бедного и богатого», — писал Вазари. Он не стремился разбогатеть и обзавестись имуществом. В записных книжках он порицал людей, «которые жаждут одного лишь материального богатства и напрочь лишены тяги к мудрости, которая и есть главное средство и истинно надежное богатство ума»
[248]. Поэтому он тратил больше времени на поиски мудрости, чем на работу над заказами, которые могли бы принести ему побольше денег. Средств на содержание растущего домашнего хозяйства ему хватало в обрез. «Не имея, можно сказать, ничего и мало зарабатывая, он постоянно держал слуг и лошадей», — рассказывал Вазари.
Он очень любил лошадей, продолжал Вазари, но и с другими животными «обходился с большой нежностью». А именно, «часто отправляясь в места, где торгуют птицами, он собственной рукою выпускал их из клетки на воздух, возвращая им утраченную свободу и уплачивая за это продавцу требуемую сумму».
Из-за любви к животным Леонардо почти всю жизнь придерживался вегетарианства, хотя, судя по спискам покупок, он нередко покупал мясо для домочадцев. «Он ни за что не убил бы даже блоху, — писал один его друг. — Он предпочитал льняную одежду, чтобы не носить на себе ничего мертвого». Один флорентиец, съездивший в Индию, записал, что люди там «не едят ничего, имеющего кровь, и не позволяют никому обижать живых тварей, совсем как наш Леонардо да Винчи»
[249].
Выше уже говорилось о жутковатых пророческих загадках, где Леонардо иносказательно описывал убийство животных ради еды. Но в его записных книжках есть и другие пассажи, осуждающие мясоедство. «Если правда, что ты — царь зверей, — писал он, обращаясь к человеку, — почему же ты заботишься о других животных лишь для того, чтобы они отдавали тебе своих детей для услаждения твоей утробы?» Он называл овощи «простой» пищей и призывал ограничиваться ею. «Разве природа не дает достаточно простой пищи, чтобы утолить твой голод? А если ты не можешь удовольствоваться чем-то одним, неужели нельзя по-всякому смешивать разные простые вещи, составляя из них бесчисленное количество сложных блюд?»
[250]
Его разумные призывы обходиться без мясной пищи проистекали из нравственности, опиравшейся на научные воззрения. Леонардо понимал, что, в отличие от растений, животные способны чувствовать боль. Изучая природу, он пришел к выводу: это оттого, что животные способны совершать телесные движения. «Природа наделила восприимчивостью к боли те живые организмы, которые обладают способностью двигаться, дабы сохранять части тела, которые можно повредить при движении, — предположил он. — Растения же не нуждаются в боли»
[251].
Салаи
Среди молодых людей, которые в разное время были близкими товарищами Леонардо, самое важное место занимал плут по прозвищу Салаи, появившийся в доме Леонардо 22 июля 1490 года, когда Леонардо было 38 лет. «Джакомо поселился со мной…» — так написал он об этом событии у себя в дневнике
[252]. Сказано довольно странно и уклончиво — ведь можно же было написать, что юноша поступил к нему в ученики или помощники. Но в данном случае и сами их отношения носили довольно странный характер.
Джан Джакомо Капротти, сыну обедневшего крестьянина из деревушки Орено под Миланом, было в ту пору десять лет. Вскоре Леонардо стал называть его Салаи, или «Дьяволенок», имея на то все основания
[253]. Изнеженный и томный, с ангельскими кудрями и бесовской ухмылкой, этот юноша появляется в десятках рисунков и эскизов Леонардо. Почти до конца жизни Леонардо Салаи будет рядом с ним. По словам Вазари (которые уже приводились выше), Салаи отличался «необыкновенной грациею и красотою» и имел «прекрасные, курчавые и вьющиеся волосы, которыми Леонардо очень восхищался».
