Андрогинный характер этого персонажа становится еще более очевидным, если сравнить ангела с рисунком, который принято считать предварительным этюдом к его живописному воплощению. Это рисунок Леонардо «Голова молодой женщины» (илл. 66)
[441]. Черты лица молодой женщины практически совпадают с чертами лица Гавриила/Уриила.
Этот рисунок завораживает взгляд: здесь ярче всего проявился присущий Леонардо талант рисовальщика. Несколькими простыми линиями и великолепными штрихами, точными и лаконичными, он сумел набросать портрет непревзойденной красоты. Он с первого взгляда завладевает вашим вниманием, а потом своей обманчивой простотой затягивает в глубокое и длительное созерцание. Крупнейший исследователь искусства Возрождения Бернард Беренсон называл это произведение «одним из прекраснейших образцов в истории рисования», а его последователь Кеннет Кларк отзывался о рисунке так: «Один из самых красивых, отважусь сказать, во всем мире»
[442].
Иногда Леонардо рисовал тушью или мелом, но в данном случае он пользовался штифтом с серебряной иглой, врезывая линии в бумагу, предварительно тонированную каким-то бледным пигментом. Желобки, проделанные в этой грунтовке, заметны до сих пор. Для создания световых эффектов — например, блеска на левой скуле девушки — он пользовался белой гуашью или акварелью.
Этот рисунок — великолепный пример того, как Леонардо применял штриховку для воспроизведения теней и текстуры. Параллельные штрихи ложились то легко и густо (обозначая тень на левой щеке), то энергично и редко (на плече и спине). Благодаря простому чередованию разных типов штриховки возникали чудесные градации теней, а контуры слегка размывались. Взгляните на нос девушки — и вы поразитесь тому, как штриховка моделирует ее левую ноздрю. Теперь поглядите, как чуть более широкие линии очерчивают и затеняют ее левую щеку. Две энергичные линии, обозначающие складки на шее, и три штриха, ограничивающие переднюю часть ее шеи, кажутся чересчур поспешными, но в то же время они передают движение. Произвольные кривые линии слева и справа от головы выглядят несколько модернистскими, зато доносят до нас самое важное — мыслительный процесс Леонардо. Мы словно становимся свидетелями того, как молниеносно его замыслы перетекают на бумагу. Невнятные линии, каскадом сбегающие от затылка, как бы намекают на то, что в этом месте он напишет свои любимые завитки.
Мы еще не упомянули о глазах — им Леонардо придал какую-то волшебную влажность. Правый глаз с округлым зрачком смотрит прямо на нас, а левое веко тяжело опустилось и прикрывает часть зрачка, словно девушка мечтательно расфокусировала взгляд. Как и ангел на луврском варианте «Мадонны в скалах», она глядит на нас, но ее левый глаз при этом слегка косит в сторону. Если отойти влево, а потом вправо, возникнет ощущение, будто она провожает вас взглядом. Она неотступно следит за вами.
Глава 16
Миланские портреты
«Портрет музыканта»
67. Портрет музыканта.
К числу многих интригующих обстоятельств в биографии Леонардо относятся и неразрешенные загадки, которые окружают многие его произведения. Возьмем в качестве примера «Портрет музыканта» (илл. 67), написанный в середине 1480-х годов. Это его единственный известный портрет, изображающий мужчину, причем не сохранилось ни документов, связанных с его созданием, ни упоминаний у кого-либо из современников. Непонятно, кто изображен на этом портрете, и неизвестно, создавался ли он по заказу, и если да, то получил ли его в итоге заказчик. Неясно даже, целиком ли это работа Леонардо. И, как часто бывало с его произведениями, картина эта осталась незаконченной, хотя неизвестно почему.
Портрет написан на доске из древесины грецкого ореха (Леонардо успел особенно полюбить этот материал) и изображает молодого человека с густо вьющимися волосами (тут уже нечему удивляться). Лицо повернуто в три четверти, в руке он держит сложенный листок с нотными знаками. Туловище, коричневый жилет и руки недописаны. По-видимому, даже на лице частично отсутствуют завершающие слои краски, которые обычно наносил Леонардо. И здесь, в отличие от других картин Леонардо, туловище молодого человека обращено в ту же сторону, что и его взгляд, а потому не возникает ощущение движения.
Эта скованность — одна из причин, по которым авторство Леонардо ставили под сомнение. Зато другие признаки — кудри, выразительные и влажные глаза, использование светотени — заставили большинство ученых поверить в то, что Леонардо, во всяком случае, написал лицо, а кто-то из его помощников или учеников, например Джованни Антонио Больтраффио, дописал потом незаконченное и невыразительное туловище
[443]. В том, что лицо действительно принадлежит кисти Леонардо, больше всего убеждает ощущение, что перед нами живой, чувствующий человек, который о чем-то думает и, пожалуй, даже грустит, и его губы вот-вот зашевелятся.
Нет никаких свидетельств, говорящих о том, что этот портрет писался по заказу и за деньги, к тому же он не изображает знатного или высокопоставленного человека. Похоже, Леонардо решил написать этот портрет по собственному почину. Возможно, его тронула изящная красота и золотые кудри молодого человека, а может быть, их связывали личные отношения. Некоторые высказывали предположение, что здесь изображен друг Леонардо, Франкино Гаффурио (Гафури), который стал в 1484 году — приблизительно в пору создания этого портрета — регентом миланского собора. Но если это Гаффурио, то на этой картине он совсем не похож на другие свои портреты, и к тому же ему было бы тогда около 35 лет, а изображенному мужчине заметно меньше.
Мне больше нравится думать, что это портрет Аталанте Мильоротти — молодого музыканта, который несколькими годами раньше вместе с Леонардо отправился из Флоренции в Милан, везя с собой лиру
[444]. В дальнейшем он станет известным исполнителем, но в ту пору ему было чуть за двадцать, и он еще работал при дворе Сфорца вместе с Леонардо. Если для этого портрета позировал действительно он, значит, «Музыкант» — картина, которую Леонардо писал не по заказу, а для собственного удовольствия. Мы знаем, что Леонардо восхищался красотой Аталанте. В составленном в 1482 году списке вещей, принадлежавших Леонардо, числился рисунок — «портрет Аталанте с запрокинутой головой». Возможно, имелся в виду набросок для этого портрета, а может быть, уже была начата и сама картина.
