Старейший и почтеннейший исследователь творчества Леонардо, Карло Педретти, тоже высказал мнение: «Профиль модели безупречен, а глаз нарисован в точности так, как на множестве рисунков Леонардо того же периода»
[470]. Например, пропорции головы и шеи, а также некоторые особенности манеры, в какой очерчены глаза, обнаруживают близкое сходство с рисунком, датированным приблизительно 1490 годом и хранящимся сейчас в Королевской коллекции в Виндзорском замке («Портрет молодой женщины в профиль»)
[471], а также с портретом Изабеллы д’Эсте, который Леонардо нарисовал в Мантуе в 1500 году
[472].
Затем Сильверман и Котт обратились к Мартину Кемпу — оксфордскому профессору с непогрешимой репутацией, посвятившему жизнь изучению творчества Леонардо. Кемп, регулярно получавший письма с просьбами удостоверить авторство произведений, якобы созданных Леонардо, не слишком обрадовался, когда в марте 2008 года ему пришло электронное письмо от Lumiere Technology с прикрепленным фото в высоком разрешении. Раскрывая вложение, он думал: «О боже, очередная тягомотина». Но когда он увеличил изображение у себя на мониторе и тщательно изучил леворучную штриховку и различные детали, по нему пробежали мурашки. «Если присмотреться к обручу для волос, на затылке под ним виден небольшой прогиб, — говорит он. — Леонардо всегда обращал внимание на упругость материалов и правдиво изображал, как они ведут себя под давлением»
[473].
Кемп, отказавшийся принимать деньги за свое экспертное мнение и даже компенсацию за расходы, согласился приехать и посмотреть на оригинал, к тому времени помещенный на хранение в банковское хранилище в Цюрихе. Вначале Кемп выказал большую осторожность, но, потратив несколько часов на внимательное изучение портрета под всеми мыслимыми углами, он пришел к положительным выводам. «Ее ухо ведет тонкую игру в прятки под нежными волнами волос, — заметил он. — Радужка ее задумчивого глаза сохраняет прозрачную лучистость живого, дышащего человека»
[474].
И Кемп уверовал. «Я занимался Леонардо уже сорок лет и думал, что никаких открытий больше не совершу, — сказал он Сильверману. — И ошибался. Тот восторг, который охватил меня вначале, когда я увидел только фото, вырос во сто крат. У меня нет никаких сомнений». Вместе с Коттом они собрали еще ряд свидетельств и выпустили в соавторстве книгу «La Bella Principessa: История нового шедевра Леонардо да Винчи»
[475].
Платье изображенной девушки и прическа с сеткой coazzone указывают на ее принадлежность к миланскому двору Лодовико Сфорца в 1490-х годах. Леонардо к тому времени уже написал портреты двух возлюбленных Лодовико — Чечилии Галлерани («Дама с горностаем») и Лукреции Кривелли («Дама с фероньеркой»). Кто же эта третья красавица? Методом исключения Мартин Кемп пришел к выводу, что это Бьянка Сфорца, незаконнорожденная (но позднее узаконенная) дочь герцога. В 1496 году, ее, тринадцатилетнюю, выдали замуж за одного из важнейших представителей герцогского двора, Галеаццо Сансеверино — военачальника Лодовико и близкого друга Леонардо. (Это в его конюшнях Леонардо провел немало времени, делая эскизы для конной статуи.) Всего через несколько месяцев после свадьбы Бьянка умерла, по-видимому, от осложнений при беременности. Кемп решил дать портрету название La Bella Principessa («Прекрасная принцесса»), хотя в действительности герцогские дочери и не имели титула принцесс
[476].
___
Появилось и другое важное научное свидетельство, которое, вероятно, доказывало авторство Леонардо, — или, по крайней мере, вначале было принято за веское доказательство. Рассматривая отсканированные изображения портрета, на одном из них Котт заметил отпечаток пальца в верхнем углу пергамента. Если бы можно было отождествить его с отпечатками пальцев на других произведениях Леонардо, который часто размазывал краски руками и пальцами, появился бы новый важный довод «за».
Котт передал изображение с отпечатком пальца Кристофу Шампо, профессору из Института криминологии и уголовного права в Лозанне. Шампо счел, что отпечаток не поддается прочтению, и привлек к решению задачи добровольцев, выставив изображение на веб-сайте. В итоге около пятидесяти человек поделились с ним своими соображениями. Но, увы, результаты оказались неубедительны. Четкий узор не просматривался. «Я полагаю, этот отпечаток не имеет никакой ценности», — доложил Шампо
[477].
И тут на сцену вышло новое действующее лицо, чья роль оказалась неоднозначна. Питер Пол Биро, эксперт-криминалист из Монреаля, специализируется как раз на изучении отпечатков пальцев для атрибуции произведений искусства. Он уже установил (по его собственным утверждениям) авторство многих работ, принадлежавших самым разным художникам — от Уильяма Тёрнера до Джексона Поллока, — и попутно потряс основы замкнутого мирка знатоков-искусствоведов. В начале 2009 года Кемп, Котт и Сильверман связались с канадским дактилоскопистом и попросили его составить экспертное заключение об авторстве «Прекрасной принцессы».
Изучив увеличенное оцифрованное изображение рисунка, Биро заявил, что различает на отпечатке рельефные папиллярные линии, а затем он сравнил его с тем отпечатком, который Леонардо оставил на «Святом Иерониме в пустыне». Биро сообщил, что выявил как минимум восемь элементов сходства, а также заявил, что имеется совпадение с отпечатком пальца на картине Леонардо «Джиневра Бенчи».
Биро продемонстрировал свои открытия Дэвиду Гранну — уважаемому автору бестселлера и штатному обозревателю журнала New Yorker, который готовил о нем биографический очерк. Биро показал вначале какие-то размытые линии крупным планом, а затем ряд изображений, полученных при помощи многоспектральной камеры. И все равно снимки выглядели недостаточно отчетливыми. Он сообщил Гранну, что затем использовал «патентованную» технику (которую не стал демонстрировать) для получения более четкого изображения. И вот это новое изображение, по его словам, позволило выявить восемь пунктов сходства с отпечатком со «Святого Иеронима». «Некоторое время Биро молча смотрел на снимки, как будто не верил своим глазам, — рассказывал Гранн. — Это открытие, говорил он, — лучшая награда за все его годы работы»
[478].
