Подойдя к бару, он поздоровался с обоими барменами и
спросил, кто из них работал вчера.
— Я, — ответил один из них, высокий, черноусый, с пышной,
чуть седоватой шевелюрой и красноватым лицом. Он представлял собой колоритный
тип турка, который трудно забыть. Дронго подошел ближе, доставая
двадцатидолларовую купюру.
— Вчера поздно вечером здесь за одним из столиков сидели
двое русских туристов.
Черноусый смотрел на портрет Джексона на купюре.
— Ты их видел? — спросил Дронго.
— Здесь бывает много людей, эфенди. — Бармен уклонился от
ответа.
— По-моему, эта бумажка может вылечить твою память. — Дронго
положил купюру перед барменом. Бумажка моментально исчезла.
— Были, — сразу вспомнил бармен, — были двое. Примерно часов
в девять-десять. Пышная блондинка и высокий мужчина. Они были в купальных
костюмах, а свою одежду положили рядом. Но мужчина почти сразу ушел, а затем
ушла и блондинка.
— Куда она пошла?
Бармен снова сделал непонимающее лицо:
— Трудно все вспомнить, эфенди.
Дронго, сдерживая смех, достал еще двадцать долларов. Но,
покрутив купюру в руках, не стал отдавать бармену.
— Так куда она пошла? К морю или обратно к бассейну?
— Нет, — покачал головой бармен, — она пошла во французский
ресторан, вон туда.
— Не может быть, — нахмурился Дронго, — этого не может быть.
Я все время сидел на балконе вон той виллы. Значит, она прошла мимо меня? Этого
просто не может быть.
— Она пошла туда, эфенди, — упрямо сказал бармен, — и,
по-моему, ее там кто-то ждал. Я видел, кто-то стоял у ресторана.
— Когда это было?
— Почти сразу, как только ушел мужчина. «Выходит, когда я
слушал разговор Юрия и Инны позади дома. Именно тогда Светлана могла пройти к
ресторану, где ее кто-то ждал. Получается, она точно знала, где будет Рауф в
этот момент, — подумал Дронго, — он ведь тоже как раз в это время спускался к
французскому ресторану».
— А потом они не выходили из ресторана? — задал он последний
вопрос.
— Этого я уже не мог видеть, — бармен развел руками, — может,
и выходили. Но я не смотрел в ту сторону. Просто блондинка была очень
запоминающаяся, поэтому я невольно обратил внимание, куда она пошла.
— Хорошо. — Дронго спрятал вторую купюру себе в карман.
— Вы забыли, — улыбнулся бармен, протягивая руку.
— Да, — согласился Дронго, — у меня такая же плохая память,
как и у тебя. Может, заплатишь мне двадцать долларов, чтобы я вспомнил, что
именно я забыл?
Не глядя больше на рассерженного черноусого бармена, Дронго
зашагал к французскому ресторану. Чуть ниже ресторана стояли белые мраморные
статуи поэтов Турции, среди которых выделялась фигура Юниса Эмре.
Войдя в ресторан, Дронго прошел к метрдотелю.
— Доброе утро, — начал он свой своеобразный допрос, — это вы
работали вчера вечером в ресторане?
— Нет, — улыбнулся метрдотель, — вчера был мой сменщик. Он
будет вечером. А почему вы спрашиваете? У вас что-нибудь пропало?
— Нет. Я зайду вечером. Скажите, отсюда можно попасть на
заднюю дорожку?
— Конечно. И через нашу кухню, и обойдя ресторан справа.
— Много людей бывает по вечерам?
— За ужином да, очень много.
— А после ужина?
— Остаются в основном молодые пары. Пьют вино или пиво. Нет,
после ужина людей совсем немного. Две-три пары. Но вообще-то мы открыты до
двенадцати ночи. И любой желающий может к нам зайти.
— А кто из официантов работал вчера?
— Их никого нет. Все будут только вечером, — виновато
улыбнулся метрдотель. Он был еще молод и немного волновался.
— Хорошо, — сказал Дронго, — я зайду сегодня вечером.
Передайте своему сменщику, что я хочу с ним поговорить.
В этот момент в ресторан вбежал менеджер отеля.
— Дорогой друг, — закричал он с порога, — мы ищем вас по
всему курорту! Наш уважаемый комиссар Фикрет Явуз уже полчаса как приехал и
требует вас найти.
— У него же есть сотрудник российского консульства, который
хорошо говорит на обоих языках, — напомнил Дронго.
— Он требует только вас, — возразил менеджер, — говорит, что
не начнет допросов, пока вы не придете.
— Уже иду, — засмеялся Дронго. Кажется, комиссару
понравилась его вчерашняя работа. И не только в качестве переводчика.
Глава 9
Комиссар опоздал не по собственной вине. Ему позвонили из
Стамбула. Пришлось выслушать все, что он и предполагал услышать. И о
бездарности местных пинкертонов, и о важности курорта для населения целого
вилайета. Комиссар долго отмалчивался, но под конец рассвирепел и заметил, что
любой желающий умник может сам приехать и проводить расследование. После чего
на другом конце повесили трубку, а перспектива выхода на пенсию с хорошим
послужным списком стала призрачной.
Приехав на курорт, он потребовал прежде всего найти своего
вчерашнего переводчика, справедливо решив, что этот опытный человек будет ему
полезен. Когда за плечами долгая жизнь, самолюбие не столь важно, сколь мысль о
почетной пенсии и спокойной жизни в собственном доме. Поэтому он ничего не имел
против вмешательства Дронго, уже успев оценить масштабность и аналитический ум
своего добровольного помощника.
На этот раз допрос свидетелей проходил не в апартаментах
убитого, а в специально выделенном для этого кабинете менеджера. Дронго, перед
тем как войти к комиссару, вспомнил об Инне и попросил менеджера перевести
молодую женщину в другие апартаменты, где она могла бы нормально разместиться.
Менеджер сразу побежал выполнять просьбу гостя, а Дронго вошел в кабинет, где
уже сидели комиссар, его помощник и представитель российского консульства.
— Мерхаба, — поздоровался по-турецки комиссар, — как вы
спали?
— Неплохо, — пожал ему руку Дронго, — хотя, честно говоря,
спал мало. Все время думал о вчерашнем убийстве.
— Ужасное преступление, — подтвердил по-турецки сотрудник
российского консульства, также поднимаясь с места. Он принял Дронго за
представителя турецкой прокуратуры.
Поняв это, Дронго улыбнулся.
— Мы можем говорить по-русски, — сказал он, — я выполняю
здесь функции переводчика и внештатного помощника комиссара.
— Прекрасно, — обрадовался дипломат. — Самойлов, —
представился он, — Николай Сергеевич.
