– Ничего себе ты напроветривал! – она показательно клацнула зубами.
– Какие новости?
– Убегалась… Одна девочка радостно едет отдыхать в Европу, купилась на якобы халявную путевку и обещания сказочного Рождества. Другую заманила программой студенческого обмена, выезжать, конечно, нужно срочно. Третью без проблем забрали на лечение, дурочка умудрилась найти работу в торговом центре и даже стойко туда ходила, пока не слегла. У четвертой выискалась ненормальная мамаша с подозрениями – полдня ее уговаривала отпустить ребенка на наши курсы и международные сертификаты показывала. Та носом воротила и задавала идиотские вопросы. Думала, прибью… Вроде в итоге убедила. Еще до троих не добралась, завтра продолжу. А у тебя чего? Она очнулась?… Кто это? Что сказала?
– Да. Яника. Во многом подтвердила слова Максимовой.
– И-и-и? – Анита замерла, стиснув в руках пухлую варежку. – Исторический момент! Состоялся контакт с практически потусторонней цивилизацией… Как впечатления?
– Никак.
– Это все декабрьская морозилка виновата! У меня уже мозги к черепу примерзли. М-м-м… Яника столько всего интересного должна знать. Даже самое банальное – как жили тысячи лет назад! С ней кто остался, Роберт? Давай я его потом подменю?
– Нечего тебе там делать.
Она переменилась в лице, задумчиво закусила губу. Подошла ближе и спросила:
– Что случилось?
– С этим делом оно не связано.
– Я чем-то могу помочь?
– Нет.
Снаружи засвистел ветер, сквозняк за спиной распахнул дверь. Надо было окно получше закрыть.
– Так, – Анита цапнула меня за плечо, оттеснив от порога балкона, – однозначно пора спать. Я тебе сейчас на диване постелю. И даже без панды!
Запахнула шубу и выскользнула за дверь с громким «бр-р-р». Окно заперла, дважды подергав за ручку.
– Даже без панды… – оценил я.
– Заберу себе, – донеслось с балкона. – С ней теплее будет!
Выскочила она со снежинками на макушке и салатницей в руках.
– Кстати, – взгляд сквозь мстительный прищур переместился с горы окурков на меня, затем обратно, – тебе какие котики больше нравятся?
Этот вопрос я оставил без ответа, к расстеленному дивану получил бонусом розовую подушку в цветочек. Панда перекочевала в комнату Аниты, а оттуда в коридор, подпирать грустной плюшевой мордой шкаф.
Не засыпалось долго.
В последний раз я видел Елену за две недели до, в доме, на лоджии второго этажа. Озеро внизу разбушевалось, в тишине всплеск волн слышался отчетливо. Мне пора было выезжать на самолет, а прощаться она не любила. Куталась в накинутый на плечи свитер и задумчиво разглядывала горшок с трудноопределимой растительностью, потом обронила: «Когда ты вернешься, как раз зацветут хризантемы». Может, и зацвели. Я с самого начала знал – что-то с ее смертью не так. Впервые с прошлой осени нашлась хоть какая-то зацепка. Совершенно случайно нашлась, благодаря обиженному до потери конспирации Веберу-младшему. Но дальше что? Как упомянутый Еленой в письме отказ мог привести к сердечному приступу? Чем Дорману не угодили ключевые фигуры Совета? Об этом она собиралась сказать мне тогда по телефону? Толку рассуждать отсюда… Через неделю на месте займусь. Ее переписка с отцом в ящике год с лишним лежала, еще полежит. Надо решать вопрос с Яникой. Оставим ее просто куковать в четырех стенах – смоется, наплевав на сложности повторного вселения, и до свидания. Второй раз может не повезти ее выловить.
Разбудил звонок. Ева. Восемь утра, в Женеве – так вовсе семь.
– Я нашла его, нашла! – вылетел из трубки радостный вопль. – Альбом! Ну, папин. В кабинете, в дальнем шкафу, среди книг, на самой верхней полке. Как новенький!
– Поздравляю.
Быстро управилась. Все трое суток без перерыва и искала? Неудивительно, что на сон времени не осталось.
– И этот негодяй, который по нелепой случайности мой муж, звонил, извинялся и звал обратно. Я еще не решила, прощать его или нет, но… Не обидишься, если я домой пораньше вернусь, а не через пару недель, как собиралась?
– В добрый путь. Удачно поностальгировать.
– На самом деле, – шумно вздохнула Ева, – я про альбом вовсе не из ностальгии спрашивала. Признаюсь, накануне гостила у своей крестной Лилечки… Такой славный дом ей внуки построили, и виноградники во дворе чудесные. Ай, все равно ты ее не вспомнишь. Так вот, она перебирала старые письма, всякие истории травила, и упомянула, что марки на одном конверте нет, потому что наш родитель выцепил – себе в коллекцию. Спросила меня, помню ли его альбом. Я ей ответила – конечно, забудешь тут, он вечно над ним трясся, чуть что: «положь и не трогай, помнешь». А Лилечка мне – еще бы, там какие-то жутко редкие экземпляры были.
Неожиданное признание.
– Ты меня слышишь? – Голос зазвенел волнением. – Хочу отнести его кому-нибудь, кто разбирается. Выяснить примерную стоимость.
– Это я тебе и так скажу.
Сказал. А то потащит куда попало, неизвестно на кого нарвется.
– Что?! – В трубке затрещало, будто ее выронили. Через секунду раздалось возмущенное: – Ты знал, что это не хлам? И давно?…
– Как привез.
– То есть… Шестнадцать лет?! Ну, братец! Мог бы и просветить. Уму непостижимо… Знать и забросить в шкаф! А если бы я не навестила Лилечку?
– Валялся бы себе спокойно в шкафу. И мы бы оба выспались сегодня.
– Да я уже и не усну, – запричитала она. – Новостями поделиться хотела, обрадовать! Дура я, набитая. Волновалась, что не найду, все комнаты перерыла. Наверняка ты прекрасно помнил, что он лежит! Вот и не стыдно же…
– Ева, – перебил я, – тебе этот альбом сильно был нужен, когда ты его вышвыривала?
– Я ведь не догадывалась, столько он стоит!
– У вас что, были проблемы с деньгами? Сейчас есть?
– Ну, нет…
– Тогда чего тебе надо?
– Как ты не понимаешь! – Убранная от уха трубка громкости не уменьшила. – Мне обидно! И не только в этот раз! Всегда одно и то же: обо всем молчишь, на вопросы не отвечаешь, о твоей жизни узнаю чисто случайно. Мы вообще-то одна семья. А с тобой невозможно общаться!
Да если бы.
– И так все было сложно, теперь с альбомом сюрпризы, – всхлипнула она. – Что мне делать?
– Что хочешь, – я сбросил звонок.
Интересно, чем Яника в это чудесное утро занята… Сообщений от Роберта не приходило. Достучавшись через мессенджер и получив ответ, что пока она своим сверхсознанием в наш бренный мир не возвращалась, я встал и пошел собираться в офис. Спать все равно некогда.
На щелчок замка входной двери из комнаты высунулась замотанная в одеяло Анита. Протерла заспанные глаза и поинтересовалась:
