Волны текут спокойно, размерено. Как обычно – вклиниться бесстыдно, зачерпнуть, но с лихвой. Он прав, пожалею. Но так надо, только так правильно. Если взять хоть раз больше вымеренного, мольба будет услышана, а сила потеряна. Все вернется на круги своя, кончится. Должно кончиться, таковы правила. Те, что ныне нарушены. Сердце меркнет, тускнеет, зовет отчаянно. Скоро…
Белизна исчезла, резко спружинила кровать, вернув в «здесь и сейчас». Толку-то… Ни встать, ни разлепить веки. Сердце стучало где-то в горле, смысл увиденного доходил с трудом. Какое там – вообще не доходил! Я через силу продирала глаза, выкарабкиваясь из темноты. Выплыл подсвеченный гирляндой потолок, засверкал синим, красным, зеленым, желтым, до ряби и тошноты. Люстра поехала вниз, во рту разлился приторно-сладкий вкус.
…откладываю яблоко в сторону. Горло сводит, не лезут ни откушенный кусок, ни пропитанный тревогой воздух.
– Нам конец, – выводит Яника, тем тоном, будто пустое оно, а полуночный сбор этот – блажь.
– Я предупреждала, – Кама шепчет едва слышно, – нельзя было брать больше. Не пройдет незамеченным. Придется платить.
– Кто?! – рявкает Эдон.
Зал множит его крик многократно, бросает между стенами, уносит под самый свод.
– Какая, к чертям, разница кто? – Базиль задумчиво обводит всех взглядом. – Скольких не досчитались, нарушитель мертв, скорее всего. Если же нет – лучше действовать сообща, а не виновных искать. Неужели полагаешь, что он сделал это специально?
Слова бросаются, словно на меня прицельно, царапают. Больно. Через силу проглатываю, чтобы вымолвить:
– Откуда взялась та девчонка?
– Призванная, – дергает плечом Кама, – убить посягнувших на тайное. Нас.
– Убить?… Или запретить брать? А если сами не станем? Договоримся.
– Договоримся… – смеется она звонко. Эхо отлетает от стен вновь. – Теперь уже думаю, что она уничтожила весь город тогда. Не она, подобная ей. По легенде не выжил никто, неодаренные в том числе. Пришла вечная ночь…
– Тьма, – поправляет Крис. Сплевывает на пол и цедит по слогу: – Легенда! Сотни раз ее слышал. Дед соседский рассказывал. Город падших, очищение.
Хруст. Тео кусает яблоко снова, швыряет огрызок в то же блюдо. Воспитанный сегодня…
– Да чего? – спрашивает он с набитым ртом. – Она же человек. Грохнуть ее, и делов-то.
– Кого – ее? – В Ашес злость впервые уступает страху. – Спаслась чудом, рассмотреть близко не удалось. А те, кто приближался…
– Выманить надо, – поддерживает Лайл. – По одному вылавливает, тварь. Наш черед.
Отворачиваюсь. В окне – темнота. Знаю, мы заслужили. Но разве именно это?…
– Попробуем. – Иллит забирает мое яблоко, подбрасывает на ладони. – Ежели нет – остается бежать. Туда, где будет возможность отбиться. В каких краях, говорите, тот город?
Кама улыбается. Отыскала, значит…
Все померкло, улыбка растаяла, вместе со сладостью и болезненным, как никогда, видением. Что?! Эсте призвала Вестника… специально?… В груди щемило, сковывая дыхание. Я перевернулась на спину, жадно хватая ртом воздух. Черт… Черт. Черт! Впрочем, она не знала, что именно делает. Не подозревала, как в Потоке восстанавливается нарушенный баланс, и в легенды не верила. Должно кончиться… Действительно! Вестник исправит, так исправит. Чего хотела Эсте? Справедливости? Вернуть прежнюю жизнь? Избавить подругу от одержимости? Да уж. Благими намерениями! В итоге-то…
В итоге почти все погибли, а она с выжившими переселилась в Поток. За счет той силы, от которой мечтала избавиться. Что случилось после пещеры? Зачем Кама искала древний вымерший город? Почему именно там была возможность отбиться от Нири? Тишина. Ни ответов, ни намеков, ни навязчивых картинок. Ну что за девица, зато не ленилась мне своего мужа везде совать, для общей картины совершенно бесполезного. Странным образом тряхнуло, щеку словно пощечиной обожгло. Паршивка! В любом случае ясно, что ей нужно исправить. Она против захвата глубокого Лектума, и Артему ничем не угрожает.
Уже легче! Немного. Прошлое – прошлым, а решать что-то необходимо здесь и сейчас. От ловли гадов в реальности сама ситуация в корне не меняется. Отсрочка их встречи с Артемом пока играет в нашу пользу, но долго в том же духе продолжаться не может. Рискованно, и вчерашнее явление Криса нельзя назвать неудачным. Все продумал! Пора и мне заняться тем же. Одна идея пришла в голову еще днем, жаль, не нашлось времени ее как следует обдумать. Погибшие Вестники… Они действительно до сих пор в Потоке. От подушки я отлепилась с трудом, пришлось очень постараться. Голова казалась чугунной, привкус во рту был на редкость отвратительный. За окном успело стемнеть, часы на мобильном просветили, что проспала я четыре часа. Моя сумка вместе с заботливо притащенными пушистыми тапочками лежала под адски мигающей гирляндой. Красный, красный, красный… Заклинило ее, что ли? Отключив это новогоднее чудовище, я вынула из внутреннего кармашка сложенный вчетверо лист бумаги. Мелко распечатанный текст, каждая строчка на вес золота. Подарок так подарок. Только Эмиль ни разу не Дед Мороз. Сразу следовало заподозрить подвох! Чтобы из Совета, да такой вежливый, с чувством такта и совершенно нормальным набором эмоций. О датской кухне интересно рассказывал, шутил непринужденно. Просто не могло с ним быть все в порядке! Учитывая реакцию Феликса, какие-то там серьезные проблемы… Впрочем, последнее, что мне стоит делать – это лезть в дела Совета.
Итак. Включенная люстра, концентрация, ну или ее подобие. Пятьдесят верхних миров, тринадцать из которых – с заимствованиями от других Вестников. Последним случаем значилась Киса у кроликов. Артем перенес. Сказал – захотел, и появилась. Значит, девочки способны обмениваться энергией между мирами. И в первородный мир его забросило прямиком ко мне, минуя точку входа. И агрессивные ко всем кролики никогда не обижали. Вестник умеет влиять миры силой своих желаний! Менять, смешивать. А объединять? Одна Ида не справилась с Иллит, а если бы девочек было двое? Или больше? Пятьдесят?… Нашу паразитирующую троицу бы к чертям смело. В асфальт закатало! Особенно при открытой границе, которая до сих пор мне подчиняется. На словах хорошо, а вот на практике… Артем толком не понял, как Кису переместил. Не смог ни вернуть ее домой, ни повторить подобное.
Зазвонил домофон. Шаги Влада в прихожей, радостный голос Аниты из кухни про наконец-то привезенную пиццу. Неужели слопала все, что в холодильнике было?! И это не единственное, что хочется выяснить. Я спрятала лист обратно в сумку, высунулась за дверь. Передо мной тут же возник Влад.
– Что я такое выпила сегодня, а?
– Обезболивающее, – ответил он, не моргнув, и нарочито громко выговорил: – Я тебе гирлянду включил, пока ты спала. Понравилось? Празднично же!
Убью… Влад пропихнулся в комнату, плотно прикрыв дверь, и склонился к моему уху.
