– Круто. А про то, как я спасаю мир, можно подробнее?
– Это было неописуемо.
Потянуло веселым недоверием. Еще пара секунд возни, и плед оказался побежден.
– Лейка, – произнес Влад с непонятно откуда взявшейся серьезностью, – я должен тебе кое-что сказать. Про наши отношения.
И взял меня за руку. Пугающее начало…
– Мне кажется, – он перешел на шепот, – что у нас с тобой ничего не получится. Только сильно не расстраивайся. Не хотел разбивать тебе сердце, и вообще.
Тяжело вздохнув, я сжала его ладонь в ответ. Выдержала паузу и очень обиженно пообещала:
– Слезами залью всю подушку.
Влад хохотнул, я извернулась и натянула плед ему на голову. Любвеобильный наш. А ведь любовь была и есть. Не азартная зацикленность, как обычно с другими девушками, а что-то более мягкое, чуткое, деликатное даже, дозревшее до почтительного обожания. Мне нравилось. Но это не то самое, когда… Рада, что Влад и сам понял. Зевнув, стойко потер глаза, отсвечивая усталостью на стадии скорой отключки. Нормальное течение энергии не мгновенно восстанавливается. Особенно после насильственного выдирания из тебя кусков сверхсуществ! Пожелала спокойной ночи и тут же услышала сонное сопение. Долго держался, кстати. Я еще немного посидела на кровати, наблюдая за срастающимися в его подсознании сгустками. К утру оправится, а через пару недель и думать о Хранительских курах забудет.
В коридоре поубавилось ряби, и пол не норовил уплыть из-под ног, но мир по-прежнему качался. У пустого дивана, прислонившись к стене, стояла Анита с дымящимся стаканом кофе. Выглядела опустошенно и растерянно, липко мерцали не выветрившиеся до конца остатки страха. Увидев меня, она слабо улыбнулась. Я преодолела разделяющий нас десяток метров и спросила:
– Ты как?…
– Жива, – Анита отпила из стакана и, в спешке проглотив, поморщилась. – Решаю тут кое-какие… вопросы.
Светильник на потолке моргнул, больно резанув по глазам. В горле пересохло. Эмиль… Не очнулся, это точно. Благодаря мне, такой избранной. Угораздило подставиться!
– Лера, – мягко сказала она, без малейшего укора. – Ты сделала что могла. Твой план сработал. Этих гадов нет, тебе удалось невероятное. А он знал, на что шел. Мы все знали.
Я опустила глаза. Еще Несса. Возможно, и другие, о ком мне неизвестно. Можно утешать себя тем, что оно было не зря. Или тем, что это последние жертвы, без которых ни одна победа не достается. А можно просто помнить. Я буду. Насилу оторвав взгляд от пола, поинтересовалась:
– А где Феликс?
– Уехал, – Анита повернулась к часам на стене. – И даже улетел уже.
Я медленно кивнула. Давно уехал, значит. Ну да. Конечно. Не дожидаясь, не прощаясь. А зачем оставаться? Казалось, наяву слышу ответ на свой вопрос, раздражающе прагматичным тоном: «Разве от меня еще что-то было надо?». Внутри заклокотало – не ярость, но похожее, не менее жгучее. Улетел он! Сдается мне, не как Карлсон, а безо всяческих обещаний…
– У него дела, – зачем-то объяснила Анита, – важные.
Я пожала плечами, она усмехнулась и, подув на кофе, добавила:
– Пожелай ему удачи. Завтра. Где-то часов в одиннадцать по Москве. Пригодится…
Я снова кивнула и замерла. Потому что почувствовала, услышала их. С кухни – шаги вприпрыжку, радостные восклицания, приближение по-шерстяному теплого отпечатка. Артем наконец догрыз пиццу! Жесткая попалась, наверное. Я пошла ему навстречу, такому сияющему и уютному, в любимой растянутой пижаме, перехватила тянущуюся ко мне ладонь. Он улыбнулся – счастливо, до ушей, и потащил за собой вдоль коридора.
Остановился у ведущей на лоджию двери, решительно ее толкнул. Окна были плотно закрыты, на стекле в свете фонаря виднелся смазанный, словно от рисунка след. Рассеянная темнота ночи не воспринималась настоящей, свежий воздух пьянил. Замечательное место, пожалуй. Но прохладное, как бы не замерзнуть.
– Только здесь никого не шастает, – Артем прильнул ко мне. – Ходят все, бродят, обсуждают. А этот, который самый старый, сказанул – иди спать, не мешайся, кто детей сюда привел ваще. Пф-ф-ф! Жалко, тьмой ему между глаз запустить нельзя, достал…
– Точно нельзя? – засомневалась я. Надеюсь, не призывом прозвучало. – Уверен?
– Я на рыбках пробовал. Тихонечко! Ну, все равно оно не того… Не работает. Никак! Закончилось.
– Чувствуешь себя как-нибудь иначе? Перемены замечаешь?
– Не-а, – мотнул он головой. Задумался и удрученно сообщил: – Хотя я не хочу теперь лего-робота на Новый год. Это считается? Мама небось его уже купила. Засада какая. Представляешь, а? Но не страшно, я не один подарок просил!
Предусмотрительный. Потрепала его по голове, прижала к себе. Все с ним должно быть в порядке, лучше, чем у кого-либо. Уж я-то прослежу. С неба светили яркие точки, по-прежнему неведомыми мне созвездиями. Было тепло, удивительно тепло. И казалось, что больше никогда и нигде не станет холодно, будто я навеки забыла как это, согревшись раз и навсегда. Пришло чувство легкости и запоздалое осознание – все закончилось. Мне хорошо… Обнимать, любить, жить. Даже просто дышать.
Именно то, что и было надо.
Глава 10
Феликс
Самолет снижался рывками, в окне сквозь слои облаков с рассветом продирались квадраты полей, линии дорог и вершины гор. Лавирующая над ними груда металла заваливалась набок, сильно качаясь и дрожа от порывов ветра. Погода не радовала, посадка обещала быть жесткой.
Остаток вчерашнего вечера, ожидание в аэропорту и четыре часа полета прошли продуктивно: непросмотренных писем не осталось, день был распланирован, а недвижимость и активность на счетах Дормана досконально изучены. С самой высокой вероятностью последний год он провел в Исландии, адрес уютного домика в регионе западных фьордов прилагался. Туда загляну чуть позже. Генетик, у которого консультировалась Елена, сегодня не принимал, зато забронировал столик в ресторане. Беседовать с ним лучше в неформальной обстановке, и подстраховаться на случай, если про врачебную тайну начнет вопить. Еще были контакты специалиста, делавшего вскрытие, ныне находящегося на пенсии. Жил в пригороде, разводил пчел. С ним я еще год назад говорил, но в свете открывшихся событий можно и повторить.
Собрание по поводу моего ухода было назначено на десять часов. Заодно освобожу кабинет и передам дела. Жаль, одно осталось незавершенным. Расследование смерти Натана Берга зависло. Того, кто вызвал у него летальный приступ страха, смогли оперативно вычислить по горячим следам, а вот поймать… Подвижек с поисками Лукаса Вебера не было. В лесу глухом он, что ли, заблудился всем назло? От приезда его дяди из Штатов, обладателя четырех предупреждений, толку ноль. Согласно отчету Кейна, он оказывал всевозможное содействие, удерживал сестру от похода в полицию и страшно радел за племянника. При этом по энергии его до сих пор не нашел. Ладно, посторонние эсперы не видят – недавняя инициация дар не светит, но для любимого родственника ментальный след должен быть узнаваем. Это сродни памяти на лица. Сразу видно, близки не были. Какого черта предлагать переехать к себе пацану, когда, считай, даже не помнишь, как он выглядит? Зачем запугивать его несколько месяцев по телефону байками, вынуждая от нас прятаться? А учить чему-либо, особенно из ряда вон, отчего одноклассники в автобусах помирают? И что Вебер-старший лично примчался – подозрительно.
