– Софи, – вкрадчиво прошептали над ухом. – Все-таки вернулась. Благоразумно.
– А куда деваться, – обернулась я.
Вызолоченные солнцем кудри нимбом вокруг головы, отсвет улыбки… Иже херувимы, святой Крис, покровитель Вестников. На кой ляд они ему дались? На побитого совестью совсем не похож, до интригана не дотягивает, но знак на книге об Исабель точно его. Крис проплыл мимо и изящно привалился к колодцу.
– Вернулась… – задумчиво повторил он, рассматривая меня сквозь прищур. Неправильный взгляд у нашего святого, в каждом глазе по томагавку. И колодец его открытый мне тоже не нравится. – Первым делом заскочила ко мне? Как мило…
Конечно, мило. Я вообще милая. Настолько милая, что сама себе удивляюсь. Главное, убедить Криса, что я с ним заодно. Иначе схарчит меня этот великомученик вместе с добытой информацией. Особенно когда поймет, что Тео я пока ничего не рассказала.
Была не была…
– Я знаю, что ты с ними делаешь.
Полыхнуло досадой так, что в ушах зазвенело, с кустов с похоронным шелестом посыпались кроваво-красные лепестки.
– Подсматривала… – произнес он со странной усмешкой. – И как?
Пасторальная картинка стиралась вместе с дорожкой, скамейками и манерами джентльмена, сквозь блестящую обертку все явственнее проступало нутро воина. Вот вам и лютики-цветочки. Скорее полет кондора над пропастью. Как бы самой туда не улететь.
– Мне нравится твоя идея, – поспешно ответила я. – Хочу помочь.
Бровь Криса поползла вверх.
– Полагаешь, мне нужна помощь?
Нет-нет, зачем. Столько неудачных заходов было, пусть дальше развлекается. Может, ему нравится сам процесс, а не результат.
– Конечно, нужна, – я решительно шагнула к Крису и добавила немного дурости в голос: – А еще нужна женская изворотливость. И хитрость! Соглашайся, доведем это дело до конца!
Он хмыкнул, перевел взгляд за мое плечо, задумчиво засинел холодным небом в глазах. Похоже, клюнул. Ну?!
– До конца… Сколько уже попыток было! Раз за разом – убита, убита, убита. То фанатики, то костер, то чума, то нож, то веревка, то кол осиновый в сердце, – Крис с ненавистью выплевывал слова, – и никак не сдохнет, тварь!..
Чего?!
– …лезет и лезет. Что с ней ни делай, как ни убивай…
Вашу ж мать! Влипла…
– …надо еще дольше, еще мучительнее…
Я нервно сглотнула.
– Чем Лану? – уточнила осторожно. – Или ту, с волками?..
– Не верь именам. Это она. Всегда она, снова и снова. Вечность нас преследует. Будто горы трупов ей тогда было мало…
Крышка колодца треснула и развалилась пополам, осколки кусками желе стекли в воду. Охренеть, как его переклинило… Видимо, речь о второй. О Нири. Той, что почти убила их в заброшенном городе.
– А люди – родственники всякие, или те, что рядом оказались. Их-то зачем?.. – Я очень старалась, чтобы звучало исключительно с практическим интересом. – Это такой хитрый план?
– Чтобы не мешали.
Чтобы не мешали… Садист гребаный! В горле словно ком набух, горький, колючий. Я знаю, что чувствовали обе девочки. Знаю. Я пережила это все с ними. Там. Снова. С каждой из них…
– Софи, – прорезался разочарованный голос Криса. – Жалость? Забудь! Она никого не жалела. Не позволяй ей себя провести. Нет там уже маленьких девочек. Есть дрянь, что убивает навсегда, растворяет в той мерзости, из которой создана, без шансов возродиться. Сначала их, а потом через них добирается до тебя. Лишь за то, что ты осмелился перестать быть никчемным ничтожеством…
Ясно. Он не просто маньяк, а маньяк с теориями. Глаза жгло, дышалось с трудом, сквозь комариный писк в уши ввинчивался монотонный бубнеж Криса. Стоп, что-то я расклеилась. Срочно взять себя в руки и что-нибудь придумать.
– А мне жалко! Да, жалко! – всхлипнула я и закрыла лицо руками. Крис поперхнулся на середине слова. – Там был зайчик, маленький…
Брызнули вполне натуральные слезы, растопив тугой ком, в голове прояснилось. Сквозь пальцы виднелась совершенно обалдевшая физиономия Криса.
– …беленький…
Надеюсь, я выгляжу полной идиоткой, с которой не стоит иметь дел.
– …его съел волк…
Дьявол, переигрываю. Я же хочу, чтоб он меня отпустил, а не скинул с обрыва.
– …в той дурацкой яме! – я перестала завывать и судорожно вздохнула.
Крис молчал, озадаченно хмурясь. Очевидно, пытался состыковать мой взрыв эмоций и несчастную судьбу косого. Что, съел? Да, это действительно жалость. Да, там действительно был кролик. И неважно, что одно с другим не связано – хрен ты меня на вранье подловишь. Я подошла к колодцу, осторожно окунула в воду руку и обнюхала ее. Надо же, действительно вода. Побрызгала немного в лицо, незаметно оглядываясь. Садик снова был пасторально мил, розы идеальны, дорожка вилась где положено. Отлично.
– Не помню никакого зайчика, – сдался Крис. – Лучше скажи, что ты предлагаешь сделать с очередной тварью?
Дружить семьями. Счастье, что я не ляпнула это сразу при встрече. Надо же так облажаться.
– У меня был план, – томно сообщила из-под опущенных ресниц. – Но он не подходит. Нужно хорошенько осмыслить то, что сегодня ты мне рассказал, и придумать совсем другое…
Крис кивнул. Ё-моё, неужели выкрутилась?..
– Мне пора, – я попятилась от колодца. – Хочу как можно быстрее начать осмысливать!
И желательно подальше отсюда. Так, послать воздушный поцелуй, взмахнуть рукой на прощанье. Повернуться спиной, ни о чем не думать, ничего не чувствовать. Идти, не оглядываясь. Аккуратно, мимо обрыва…
– Постой!
Крис по-прежнему подпирал колодец, в идеальных кудрях золотисто путалось солнце.
– Знаешь, чего жаль мне? Что не я тебя первым нашел…
Спасибо тебе, Господи! Что может быть хуже маньяка с теориями? Только маньяк-романтик.
– Рада, что ты мне это сказал, – совершенно искренне ответила я. Конечно, рада! Мог бы, например, меня в пропасть скинуть. Или потребовать изложить изначальный план. Или передумать и просто сожрать. Кто знает, что у него там в голове творится. – Увидимся!
Дорожка мельтешила кирпичным узором. Розы-розы-розы… Ядовито-красные, невероятно яркие, такие ненастоящие. Запястье полоснуло болью, выступила выпуклая капля крови. Черт! Еще ни разу получалось уйти, чтобы не оцарапаться… Они ненавидят меня так же, как я их.
За мостом – козья тропа на вершину пологой скалы, потом плато с пятачок и уходящая вниз серпантином дорога. Мальчики отпали, остаются Иллит и Яника. Ошибиться, как с Крисом, нельзя – обе те еще стервы, на образ дурочки не купятся.
Кто же из них? Да любая! Железных доказательств нет. Их вообще нет. А надо выбрать. К черту личные качества Иллит и Яники, они тут все как киндер-сюрпризы с ядовитой начинкой. Вернемся к Исабель, истина рядом с ней. Эх, все было логично: Марта-Крис носила кулон, от нее он попал к отцу Исабель, а потом на обложку книги. Но если Марта не Крис, то откуда на книге его знак?! Что ж, начнем сначала. Крокодилы придумывали себе знаки из принципа – легко запомнить, легко представить, нарисовать или проволоку в нужной форме загнуть. Ни сакральных смыслов, ни отсылок к чему-либо. Всего лишь своя личная закорючка, чтобы не терять связь с самим собой. Марта под конец постоянно что-то рисовала и носила, не снимая, кулон. Не снимая? Да нет, как раз сняла, когда…
