– Не стоило тебе возвращаться, – сказала она.
Песня стихла, пронзило насквозь – взглядом, ветром, острыми льдинками. Я дернулась, на ее искривленных губах заиграло нечто, что никак улыбкой не назовешь. Ничего! Тоже кое-что умею. Долой страх, сосредоточиться… Пламя, жар, тлеющие угли. Я уперлась в нее обеими ладонями. Опалила всем сразу. Выглянуло солнце, сквозь снег проклюнулась полоска пушистой травы.
– Ну, это просто неприлично, – заявили мне и швырнули в снег.
Между нами вспыхнул костер, стеной. Я откатилась в сторону, к замерзшей воде, под кофту забились колючие снежинки. Огонь пылающей преградой оббежал берег, дымило до самого неба. Надолго ее это не задержит… Пальцы сами собой потянулись ко льду, начертили на снежной крошке волну, вокруг нее – незамкнутый круг. В уши хлынул шум прибоя, солнце ослепило. Запах соли, скрип песка. И стук барабанов.
…край причала, ноги в воде. Ловится волна за волной, касаешься каждой, а все равно они твои лишь на мгновенье. Льется между пальцев вода, льется прохладой вечер, льется песня. Я могу слушать ее вечность. Возможно, однажды, так и будет. Желания коварны – сбываются.
На берегу полно народа, а я вижу только ее. Иллит всегда серьезна, особенно когда поет. Она не любит улыбаться, считает, улыбка у нее некрасивая. Единственное, что ей в себе нравится – это голос. Он всем нравится. Каждому, кто пришел сюда, чтобы услышать, погрузиться. Или даже утонуть.
Это тоже дар, и она за него заплатила сполна…
Озеро расчертили борозды трещин, знак смазался. Сверху нависла хрупкая фигурка, прилетел ворох снежинок и запах погасшего костра.
– Нечего оживлять призраков, – произнесла Иллит и толкнула меня на лед.
Под ногами гулко хрустнуло, белесая трещина ушла вглубь. Меня накрыло тенью Иллит, лед лопнул. Холод проступившей воды, попытка отползти. Тщетная… Схватили за волосы, зияющая брешь раскрыла пасть шире. Резкий толчок, и погрузило по шею, плотно обступила ледяная вода. На затылок давила вцепившаяся в волосы рука, ни вдохнуть, ни шевельнуться. Силы уходили по капле, утекали, растворялись. Словно парализовало. Черный омут разросся, воздух кончился…
Я смогу. Справлюсь. Обязательно получится! Обретающие форму мысли, рывок. Судорожный вдох, атакующий импульс. Повалил пар, густой, горячий. Иллит меня отпустила, видимо, от неожиданности. Тепло, духота, шипение моментально вскипевшей воды. На секунду обожгло, задубевшая кожа вспыхнула болью. Зато согрелась! Рухнули вдвоем на голое дно озера, похожее на безжизненную пустыню. Дым от огненных ошметков, залежи песка. Отлично! Надеюсь, ей правильно ассоциирует… Иллит поднялась, не сводя с меня глаз, но плескалась в них не ярость. Тьма, безо всяких Вестников, наподобие той, что затмевает солнце. И солнца действительно не было, сплошь беспросветное небо.
Я тоже встала. Она замерла ледяной статуей, без движения вовсе. Неестественный блеск золотистых волос, холодное сияние энергии. Все ярче, сильнее, кулон с перечеркнутой галочкой утонул в странном мертвом свете. Повалил снег, песок замело белой крошкой. Что-то подбиралось ко мне и душило, смыкаясь плотным, пожирающим жизнь кольцом. Ловушка… Ее назначение стало так очевидно, как и вся их суть. Они стремятся добрать то, чего у самих нет. Связь с телом разорвана, свою энергию тратить нельзя, не восстановится. Живут за счет чужой. Паразиты и есть!
Я отступила на шаг, пытаясь обратить давящее кольцо в воду, связку цветных лент, стайку бабочек, во что угодно. Хоть в пыль, которую можно замести под созданный коврик! Глухо. Еще импульс… Иллит не шелохнулась. Снег проникал под платье, под кожу, царапал изнутри. Чувство самосохранения вопило: беги! В реальность, как велели, со всех ног. Кто она, и кто ты? Но так уж повелось – редко я к нему прислушивалась… Да, ей легко управлять Потоком, поселилась тут с концами, отдав ради этого жизнь. Только и во мне полно энергии того, кто не принадлежит реальному миру. Перед глазами замельтешил причал, на губах растаял соленый привкус. Стук барабанов, стук ракушек о камни, стук собственного сердца в висках. Давно забытые воспоминания звали куда-то, хотели показать. Я позволила им. Это глупо и безрассудно, как шагнуть в пропасть. Пойманный налету образ, шепот прошлого. Не моего, но здесь уже была и не я. Появился кто-то другой. Она, не до конца исчезнувшая, их шестая, которая любила берега больше волн, потому что знать край – это всегда важно.
Сама не поняла, как замахнулась. Осознать увиденное, вложить подсказанное. Вспышка жара, хлесткий удар, сбивший Иллит с ног, брызги снега. Ловушка рассеялась, вперенный снизу взгляд разом растерял высокомерие. Так ей! Непередаваемое ощущение. Оказывается, бить людей очень даже приятно. Некоторых, я имею в виду…
– Тебя давно нет, – усмехнулась я или нечто во мне. – И скоро не станет совсем.
Сшибло в тот же миг, в сугроб впечатало по пояс. Иллит возникла на горизонте словно в тумане, вполоборота, глядя в никуда, нашептывая то ли слова песни, то ли проклятия. Небо опустилось ниже, снег завис в воздухе, забыв упасть. Примесь пепла, запах гари. Закрутилась грязно-белая воронка, все скрылось. Я выбралась из сугроба, прощупывая завесу меняющей форму энергии. Она откликалась неохотно, гнев мешал… Срочно нужно успокоиться! Донесся звук горна, сердце екнуло. Метель поредела, проявились развалины ветхих домов, почерневшие бревна, пятна сажи на снегу. Сверху – край обрыва. Сгоревшая деревня из Потока…
– Узнаешь? – обронила Иллит. Голос зазвенел, улетев в снежно-пепельное марево. – Хорошее место, чтобы умереть.
Мой нелюбимый мир числится за ней… Сволочь! Дразнится, норовит вывести из себя. Плюсы – посчитала за серьезного противника, минусы – во мне все кипит, а она по-прежнему ледяная принцесса во плоти. Но это можно исправить! Бесстыдно подслушанное о ней клевало сознание, подсовывало яркие картинки.
– Кое-чего не хватает, – прошипела я, с трудом подчиняя разлитую вокруг энергию.
Хлюпнуло, в пруду выросли пять ярусов фонтана. Громадного, даже больше, чем нужно. Иллит рассмеялась – надменно, звонко. Нет, дорогая, так правильно. А сейчас будет еще правильнее. Сугроб выплюнул плотно сбитые комки, из них вылупились десятки снежных тварей – мощные лапы, бездонные ямы глаз, острые иглы вместо зубов. На нее оскалился весь выводок разом. Приготовиться, представить все от и до… Она небрежно махнула рукой, оскаленные морды мгновенно повернулись ко мне. Предсказуемо. Я шагнула назад, держа в голове подсмотренное в воспоминаниях шестой, Иллит насмешливо скосила глаза на фонтан. Прекрасно, она расслабилась. Пора!
Уши заложило, хлынул прибой – ревущий, грохочущий. Тварей смыло, пенная волна откатилась обратно в море. Вышло точь-в-точь: бархатный песок, живописная бухта, грозно нависающие скалы. Звезды на ночном небе, запах разгара праздника. Там, вдалеке… Мерное постукивание барабанов, рваный заводной ритм. И их песня, как ее помнила она, и как передали мне. Иллит остолбенела.
– Узнаешь, – констатировала я.
Никто не забудет место из своих кошмаров. Уж мне ли не знать: таковым становится любое, где тебя бросают умирать. Особенно те, с кем был близок. Но эта история хоть и похожа, но другая. Зависть с любовью несовместима, она убивает – и любовь, и вообще. Ее тогда спас дар и тот, кто услышал и успел вовремя. У нее не было друзей после, она не позволяла им появиться.
