– Ты так и не расскажешь, чего вызнал вчера в Дорогобуже?
– Нового – чуть, – кратко ответил мужчина.
Зарину такой ответ не устраивал, она ждала продолжения рассказа. Еще несколько минут они ехали в молчании. Трофим изредка понукал лошадку, сидя на самом краю телеги.
– Так обскажи свое «чуть», – не выдержала Зарина, слегка повысив голос, но вовремя спохватилась и тихо добавила: – Тятенька.
– А чего зря языком молоть? Знамо дело – цены в рост пошли, разбойники на дорогах осмелели. Народец поговаривает: лях косо смотрит на республику, дожидаясь нападения шведа, дабы сподручней было кусок землицы пожирнее захапать. Местные готовятся к боям и ждут помощи от Московии.
– А она придет? – спросила Зарина.
– Да кто же о том ведает, дочка? Сама, поди, слыхала – Пожарскому под Псковом несладко пришлось, а тут еще и турок опять наседает.
В прошлый раз Зарина в сопровождении шести дружинников особого отряда спешно покидала республику через Ельню, и дорожка тогда ей хорошо запомнилась. Да и как иначе? Не каждый день попадаешь в смертельно опасный переплет.
Зарина тогда не успела заметить, как ее охранники вдруг превратились в послушных кукол Тадеуша. Они просто схватили подопечную и доставили к ненавистному шляхтичу, а тот, упиваясь своей властью, сначала обрисовал участь пленницы, а потом принялся колдовать над ее кровью. Результатом той волшбы стала смерть одного хорошего человека.
Зарина потом часто задавала себе вопрос: могла ли она противиться страшной магии негодяя? Разум подсказывал единственный честный ответ, но спокойствия в душу все равно не приносил, чувство вины не отпускало. Может, еще и поэтому она торопила Трофима в Крашен, чтобы попытаться спасти другого Данилу от некоего Густава.
– О Крашене что-нибудь слышно? – почти шепотом задала она вопрос.
– Из Смоленска туда нового боярина прислали. Выбрали на вече и прямиком в пекло.
– Почему так?
– Говорят, из низов мужичок выбрался, таких не жалуют.
– И кем он раньше был? Неужели из селян?
– О том неведомо. Доберемся, тогда и узнаем. За тем и едем, дочка.
Флегматичная манера разговора Трофима сильно раздражала его напарницу. Ей казалось – выскочи сейчас на дорогу вурдалаки или какая другая нечисть, мужик и не почешется.
Еще с полчаса «беженцы» двигались молча. По обе стороны дороги простирались обширные луга. Редкие перелески и поросшие кустарниками речушки вереница телег пересекала практически без задержек. Небольшую остановку сделали на мелководье речки Ядрица, где напоили лошадей и наполнили фляги водой. Когда снова тронулись в путь, Зарина нарушила молчание:
– Тятя, ты вот жизнь пожил долгую, наверняка видел многое?
– Да уж, изведал немало… Как-никак седьмой десяток пошел, – тяжело вздохнул возница.
– Может, и с ведуньями встречался?
– Бог миловал от такой напасти, – ответил Трофим.
– Почему «миловал», что в том плохого? Я о пророчицах говорю.
– О тех, что грядущее видеть способны? – переспросил он и, не дожидаясь уточнений, продолжил: – А чего в том славного, ежели тебе, к примеру, кончину скорую предрекут? Так живешь себе и не ведаешь, что через годок-другой погибель настигнет, и хоть остаток жизни, тебе отмеренный, проведешь в радости да в заботах о близких.
– Так ведь, ежели знаешь, где тебя смерть поджидает, можно и стороной ее обойти?
– Оно, конечно, попробовать можно, – протяжно произнес Трофим, – да токмо сие от дьявола, и ты ведать не ведаешь, чем отсрочка эта потом обернется.
– А ежели речь не о смерти, а, к примеру, о суженом?
– Без разницы, дочка. Ведь кто такой суженый? Считай, богом данный. Будешь слушать свое сердце и, придет время, встретишь его. А коли станешь выискивать мужа, какой-то бабкой расписанного, так в девках всю жизнь и просидишь.
– Видать, судьба у меня такая. Ведунья мне такого напророчила, что за женихом впору в пекло идти.
– Беса, что ли?
– Нет, человека, который трижды меня спасти должен и трижды помереть. – Далемиру она всех подробностей не рассказывала, опасаясь, что тот ее сочтет умалишенной. – Как будто с того света обратный ход имеется.
– Подумаешь, диковинка, – так же с ленцой в голосе произнес мужчина. – За одну жизнь помереть не раз можно.
– Это как?! – удивилась Зарина, распахнув глаза.
– Примеров тому немало. Один память теряет, и жизнь с нуля начинается, второго судьба так вывернет, что он себя иным человеком сознает, третий… да мало ли случаев, когда ты мнишь, что во второй раз уродился.
– Но это же не смерть, – не могла согласиться Зарина.
– В некоторых случаях смерть милосерднее будет, чем то, что с людьми деется. Они вроде и дышать не перестали, а уже и не люди вовсе.
– И один из таких – мой суженый?!
– Дочка, талдычу тебе: нельзя всяких бабок слушать. Они думают одно, говорят другое, а разумеют под сказанным третье. Живи себе и не забивай дурными думками красивую головку. Сердце само найдет суженого.
– Благодарствую, утешил, что хотя бы в пекло за ним идти не придется.
– Опять беду зовешь, дочка, на наши головы? – Трофим с осуждением покачал головой. – Не сокрушайся ранее срока, все образуется.
– Да я не жалуюсь…
Телега Трофима ехала в хвосте небольшого каравана переселенцев, поэтому ни он, ни Зарина не знали причины внезапной остановки. И только взволнованные голоса людей подсказали – впереди что-то стряслось.
– Дочка, у тебя ноги молодые, сбегай погляди, что там такое?
Затор случился из-за поломки передней телеги, у которой слетело колесо. Возница быстро починил повозку, однако мужики не спешили продолжать путь, поскольку произошло это как раз при въезде в густой лес.
– Негоже нам туда двигать, то леший знак дал поворачивать.
– Дык тогда крюк в двадцать верст выходит, до Смоленска нынче никак не успеть.
– Лучше крюк, чем каюк.
Зарина пару минут послушала доводы «за» и «против» и поспешила назад.
– Чего там? – спросил Трофим.
– На опушке леса у телеги колесо отвалилось. Мужики говорят, примета плохая, хозяин в лес не пускает. Думают, не свернуть ли.
– Садись, – кивнул «тятя» Зарине. Дождавшись, когда она заняла место рядом, дернул поводья. – Эдак они долго будут рядиться, а время бежит.
Телега Трофима объехала караван и первой скрылась в лесу. Их примеру последовали три крестьянские телеги и повозки ремесленника, остальные повернули назад.
– Тятя, а ты что, в приметы вовсе не веришь? – спросила Зарина через четверть часа.
