«Не перегнуть бы палку. – Еремеев начал опасаться за итог беседы. – Чует мое сердце, еще немного – и он поймет, что со мной договариваться – себе дороже. А этого допустить нельзя».
– Я не могу. – Голос Мурга дрогнул.
– Можем обменяться клятвами. Обещаю, что твои слова никогда не будут обращены против тебя.
– Ты готов поклясться спасением души?
– Конечно, мы же не собираемся вредить друг другу. По крайней мере, пока один из нас не нарушит клятву.
– Хорошо, – через несколько секунд согласился гном. – Я пойду на сделку, ежели ты в знак расположения подаришь мне эльфийское копье. Для начальства нужно как доказательство твоей покладистости.
Они обменялись клятвами, после чего Еремеев спросил:
– И вот теперь, когда мы договорились, расскажи мне правду о нападении ляхов на Крашен. Твои начальники явно приложили к этому руку. Предупреждаю: мне все известно, но должен же я убедиться в том, что мы действительно доверяем друг другу.
«А ведь придется рассказывать. – Мург тяжело вздохнул. – И тогда кто кого завербовал? Точно не я».
Глава 23
Еще трижды
Еремеев абсолютно не чувствовал себя восстановившимся после поединка со стагазом. Целитель, осмотревший командира, вынес тот же вердикт, что и золотолистый дуб: победителю монстра требуются обычный отдых, положительные эмоции и отсутствие треволнений. В ближайшие несколько дней ему нельзя обращаться к магии, а нужно наконец выспаться.
– Твои чародейские каналы сейчас напоминают рваные порты: надеть их можно, но разгуливать на людях не стоит. Штопка уже началась, и для ее скорейшего окончания требуется покой, причем не токмо магический. Ведь так и сгореть недолго: где это видано, чтоб человек за считаные дни постигал то, на что у других волшебников уходят десятилетия.
Целитель шепотом пояснил, что боярин достиг десятого кольца. По магическим правилам, он теперь может обзавестись персональным перстнем и посохом. Правда, подобные атрибуты сразу объявят всему миру о его уникальных способностях, а этого Александр нисколько не желал.
«Борьба за магические энергоресурсы здесь, – решил он, – наверняка не менее ожесточенная, чем за нефть и газ в моем мире, поэтому никто не должен знать обо мне лишнее, особенно сейчас».
Любого пациента слова доктора о необходимости избегать волнений как минимум настораживают, и Еремеев не стал исключением. Пройдя обследование, он честно решил заняться ничегонеделанием: как-никак появилась уважительная причина послать всех далеко и надолго. Однако нелегкая принесла в Крашен Мурга, с которым Александр сам собирался переговорить на важную тему. И уж если появилась возможность не тратить два дня на поездку в Смоленск, грех было ею не воспользоваться.
Еремеев с трудом дождался окончания незапланированной встречи.
Проводив гнома до двери, боярин вернулся к креслу и буквально рухнул в него. Беседа далась нелегко, заключение целителя полностью подтвердилось ухудшением состояния.
– Все, беру отпуск! Закажу кому-нибудь соорудить удочки – и с лешим на рыбалку. И пусть мне обеспечит «все включено» по полной программе. Зря я, что ли, старался? Вон какие два дуба ему отгрохал. И ведь наверняка непростые деревца получились. Теперь его очередь делать мне подарки…
Стук в дверь прервал монолог Еремеева.
– Да-да, кто там еще?
– Это я, командир, – сказала Лада, заглянув в комнату.
– О, ты же вроде в Троицкое отправилась. Что случилось? – заволновался Александр.
– К тебе гостья из Смоленска. Говорит, с важными вестями.
– Гостья? – Александр пожал плечами. – Зови.
– Здрав будь, боярин! – раздался звонкий голос.
– Ты?! Привет! – Еремеев подскочил с кресла и застыл на месте. – Зарина? Я сплю?
У Александра было совершенно обалдевшее выражение лица. Он и предположить не мог, что сейчас войдет именно та, которую он жаждал увидеть больше всего на свете.
Зарину глуповатый вид боярина слегка раздосадовал. Она боялась, что тот сейчас снова начнет говорить о чувствах, а ей этого разговора очень хотелось избежать.
– У меня важное донесение, боярин, – деловым тоном сообщила она. Взглянув на Ладу, добавила: – Секретное.
Еремеева словно ушатом холодной воды окатили, и он тут же нацепил маску строгого боярина.
– Надо же, как совпало. У меня тоже к тебе пара приватных вопросов накопилась. Хорошо, что заглянула на огонек. Лада, будь любезна, попроси, чтобы нам ужин накрыли. Гостья с дороги.
Разведчица покинула комнату.
– Присаживайся. – Он указал на стул напротив. – Слушаю тебя.
– Я здесь проездом, Данила. Поэтому, пользуясь случаем, хочу попросить прощения. Моей вины в том ударе кинжалом нет.
– Раз нет вины, зачем просить прощения? – пожал плечами Александр.
– Кинжал был в моей руке, я просто не могла противостоять колдовству. – Она постаралась смягчить тон.
– Понимаю. Магия сама по себе мерзкая штука, а в плохих руках – и подавно. Ты все-таки присядь. – Александр вышел из-за стола и отодвинул стул, чтобы гостье было удобней расположиться. Почувствовав предательскую слабость, он с трудом удержался на ногах, даже в глазах потемнело. Превозмогая себя, добрел до кресла.
– Ты же сам волшебник, чем же магия не угодила?
– Я уже говорил, что колдовать не умею, – ответил Еремеев. Он придвинул к себе бумагу и сделал вид, что внимательно ее рассматривает. На самом деле ждал, пока перестанет двоиться в глазах.
«Не хватало еще в обморок рухнуть. Ну уж нет, я ее слишком долго ждал, пора расставить все точки над «и».
– А как же чудовище смог одолеть? – Она заметила некоторую бледность лица собеседника, но связала ее с бумагой, которую так внимательно изучал Данила.
– Монстр действовал в одиночку, а я друзей к делу подключил. – Дурнота отступила, Александр поднял взгляд на гостью.
– Значит, умело подключил.
– Как смог.
Еремеев не узнавал себя – ему столько хотелось сказать при встрече, а сейчас получались только сухие короткие фразы.
– И еще благодарю, что спас тогда от Тадеуша, гад хотел меня в послушную куклу обратить.
– Любой нормальный мужик на моем месте поступил бы так же.
– С нормальными мне как-то не особо везет, я уже рассказывала.
– Помню, ты говорила, что с женихами проблема, – как соберешься замуж, так обязательно убьют избранника. Но в лесной избушке ты за меня замуж не собиралась и за Тадеуша – тоже. Обоих убили, токмо мне удалось задержаться на этом свете, а ему…
– Не равняй себя с подонком! – воскликнула гостья.
– Хорошо, не буду. А ты не позволяй себя использовать. Ни друзьям, ни врагам.
