– А если нет? – прищурился Юайс.
На крыше средней башни тут же поднялся гомон и гул и продолжался бы, наверное, еще долго, но откуда-то снизу, наверное, с площади, куда соизволил выбраться старый Скриб, донесся голос его дудки, и Юайс потребовал тишины, пообещал, что к этому вопросу им придется вернуться еще не раз, и посоветовал поспешить, поскольку следующее наставление им придется получить от Гантанаса, а мудрее его в этой крепости уж точно никого нет.
Разговор с Гантанасом произошел только через неделю. Собрав листки, на которых соученики Гаоты тоскливо демонстрировали приобретенные умения в каллиграфии, старик подмигнул девчонке и предложил ей задержаться на пару минут после занятия, потому как вряд ли кто-то оставит прекрасную троицу без еды. Остались, конечно, все трое. Гантанас присел на лавку с другой стороны их стола, окинул колючим, но добрым взглядом всех поочередно и спросил:
– И как у вас дела?
– Хорошо, – осторожно ответила, оглянувшись на подружек, Гаота. – Мы нашли надпись, о которой вы говорили.
– Знаю, – кивнул Гантанас. – Осталось теперь найти ход, упомянутый в ней. И если у вас это получится, я пойму, что вам можно поручать и более сложные задачи. Хотел кое о чем расспросить Гаоту, но готов сначала ответить и на ваши вопросы. Тем более, судя по вашему шушуканью за этим вашим последним столом, вы составили некий замечательный план?
– У вас тонкий слух, наставник, – восхитилась Йора.
– Что есть, то есть, – кивнул Гантанас. – Впрочем, ваши тайны – это ваши тайны. И все-таки, есть что-то срочное? Может быть, нужна моя помощь?
– Вроде нет… – пожала плечами Гаота. – Разве только разрешение…
– Собрались в подземелье? – спрятал улыбку в бороде Гантанас.
– Не, – протянула Дина и поежилась. – Подземелье мы решили оставить напоследок. Нам нужно осмотреть Тайные ворота.
– Ага, – расплылся в улыбке Гантанас. – Вы правы. Названия могут что-то значить, хотя, чаще всего они подобны яркой обманке, которая слепит глаза. Я попрошу Брайдема открыть Тайные ворота. Разрешаю облазить башню сверху донизу.
– Непременно! – радостно хлопнула в ладоши Дина.
– Где-то есть первая ваза? – спросила Йора. – Там, на площади написано, что это вторая ваза.
– Один из главных вопросов, – кивнул Гантанас. – Должна была быть. И та надпись… Она как раз для того, чтобы мы задумались об этом. Но где эта ваза – неизвестно. В любом случае – мы ее не нашли. Пока не нашли. И даже не можем сказать, что она из себя представляет. Конечно, если ее не разбили в незапамятные времена.
– А кто сделал ту надпись? – прошептала, расширив глаза, Дина. – Там же линии, словно кто-то рубил масляную голову, а не камень!
– Это где же вы видели масляную голову? – удивился Гантанас.
– Ну как же? – удивилась в ответ Йора. – Мы же еще в начале осени помогали Капалле сбивать масло!
– Да, – покачал головой Гантанас. – Придется, думаю, все же найти и скотника, и помощников Хиле или тому, кто будет заправлять в кухне, Синай как раз этим и занят. Конечно, без помощи учеников крепости совсем не обойтись, но главное для вас все же учеба. Масло пусть взбивает кто-нибудь другой. Скотный двор вообще надо бы вывести из крепости куда-нибудь к дому Тида. Что же касается этой надписи… Я не видел, как она была сделана, но появилась она после визита одного странного человека. Конечно, если это был человек. Кстати, Тис тоже сталкивался с ним и даже получил от него помощь. А через Тиса, как это ни странно, и Джор. Видите, как он ожил? Об этом человеке я почти ничего не знаю, поэтому и сказать пока ничего не могу. Но надпись сделана не без помощи магии. Или, скажем так, чем-то, что оказалось сильнее простого правила – камень резать ножом нельзя.
– Этот человек… – Гаота затаила дыхание. – Или нечеловек… Как он преодолел четыре предела?
– И легко, и трудно, – признался Гантанас. – Как ты и как Тис одновременно. Он прошел четыре предела играючи, но при этом покрылся ожогами, обморозился и повредил колено.
– И что же он сказал? – спросила Гаота.
– Я не могу сейчас повторить его слова, – признался Гантанас. – Хотя прошло уже немало лет, я все еще не все понял. К тому же есть вещи, которые нельзя принимать на веру, их нужно проверить, осмыслить, может быть, смириться с ними. Или нет. И не всегда для этого достаточно нескольких лет. Вам это знать еще рано. Я и так доверяю вам больше, чем остальным. К тому же, это знание подобно верхнему ярусу высокой башни, нельзя запрыгнуть на него, не преодолев нижние ярусы. Более того, об этом не знает и никто из наставников. Почти никто из наставников. Потерпите. У вас есть еще вопросы?
– Есть, – прошептала Гаота. – Как Тис прошел четыре предела, и может ли так же преодолеть тот, кого вы считаете врагом?
– Важное дополнение… – негромко засмеялся Гантанас, и Гаоте показалось, что в его смехе послышалась боль. – Тот, кого я считаю врагом… Даже не знаешь, о чем подумать… Или о том, будет ли мой враг вашим врагом, или о том, не могу ли я ошибиться, определяя врага…
Подружки замерли.
– Я такой же человек, как и все, – вздохнул Гантанас. – И ошибки мне тоже свойственны. Другой вопрос, что я не определяю врага. Враг сам определяет себя. Проливая кровь невинных, подвергая людей или нелюдей пыткам, убивая или пытаясь убить. И, кстати, по поводу того, может ли враг пройти четыре предела, отвечу так – может. Если у него будет дар, подобный дару Тиса. Но я должен уточнить одну маленькую подробность. Тис не воспользовался своим даром.
– Как это? – открыла рот Дина.
– Как же он тогда прошел? – не поняла Гаота.
– И какой дар вообще имеется в виду? – подала голос Йора.
– Как всегда, – кивнул Гантанас. – Протягиваешь вам палец и обнаруживаешь, что вы уже откусили руку до локтя. Но это правильно. Именно таким и должен быть настоящий ученик. Жадным до знаний и особенно до секретных сведений. Что ж, я вам отвечу, хотя это все же мои догадки и мои ощущения. Глупо было бы спрашивать у мальчишки даже не то, как он прошел четыре предела, а почему он не использовал ту или иную свою способность, о которой он даже не упоминал…
– А есть такая способность? – затаила дыхание Йора.
– У некоторых, – ответил Гантанас. – Насколько мне известно таких умельцев – единицы. Это способность, оставаясь живым, отправляться в мир мертвых, или даже в мир грисов. В тень нашего мира. Или в сумрак. На шаг, на полшага, на палец.
– И… – растерянно протянула и пожала плечами Дина… – и как это?
– Не знаю, – ответил Гантанас. – Точнее, не знаю, как это описать.
– И Тис это может? – нахмурилась Гаота.
– Возможно, – кивнул Гантанас. – И, может быть, не только он. В любом случае, он не воспользовался этим даром. Не обнаружил его. Более того, он избавился от амулета, который мог скрыть его. Он отправился через четыре предела по-честному. Как говорили древние – «с открытым забралом».
