– Не знаю, – она открыла глаза, удерживая в руках начало и конец затейливого колдовства, – я делала это впервые. Раньше только на занятиях вокруг себя.
– Я бы поставил ей зачет, – улыбнулся, не открывая глаз, Джор. – Идеальная работа.
– Согласен, – кивнул Юайс. – Подержи пока это дело. Не отпускай. Не очень трудно?
– Нет, – замотала головой Гаота. – Конечно, если мне не придется кого-нибудь исцелять.
Она обернулась. Пайсина как будто вела лошадь без седока, хотя Йога шла рядом, положив руку на седло. Юайс понукал лошадь, что тянула подводу. Город заканчивался. Озеро уже скрылось за холмом, да сам холм готов был убраться за высокие скалы. Обоз входил в широкое, но все же в ущелье.
– Еще пять лиг, – сказал Юайс. – Затем ворота, мытари и выход в предгорья. Где-то там они и будут нас ждать.
– Может быть, достать оружие? – напрягся Бич.
– Не спеши, покачал головой Юайс. – И эти гнилые яблоки нам тоже пригодятся. Кажется, я знаю, где на нас нападут. На Хлебном спуске.
– Три лиги подгорного склона, – поняла Ойга. – Через шесть лиг после стены. Последний кусок дороги до развилки, к тому же малолюдный в это время.
– Именно так, – кивнул Юайс. – Да еще и отороченный глухим ельником справа и слева, и с высоким лысым холмом в полулиге под скалами. Лучше места и не придумаешь. Бич, мне нужно будет минут десять.
– Десять минут – это легко, – согласился Бич. – Главное, чтобы рывка не было.
– Не будет, – пообещала Пайсина. – И про яблоки я тоже помню.
– Вы что-то задумали? – спросила Ойга.
– Почти ничего, – ответил Юайс. – Всего лишь расправиться с двумя колдунами и восемью огромными волками. Для того, чтобы защитить наших детей.
– Я думала, мы просто будем сражаться, – сказала Ойга.
– Не без этого, – ответил Юайс. – Но с нами дети, и поэтому надо сражаться самым выгодным для нас способом. Ты ведь еще хотела что-то узнать?
– Как погиб Глик? – спросила Ойга. – Когда мама бежала из заточения, уже будучи на сносях со мною в животе, ему был один год. И она сказала потом, что он был словно драгоценный камень чистой воды, без изъяна. Она всегда тосковала о нем. Его забрали сразу после рождения. Она очень боялась, что он станет таким же, как Дейк или Алаин. Они тоже после рождения были хороши. Разве только Файп с младенчества напоминал своего отца. Или даже еще кого-то…
– А твоя старшая сестра? – спросил Юайс.
– Она всегда была опорой матери, да и моей, – ответила Ойга. – Это ведь ты познакомил ее с Гантанасом, а уж он пристроил ее туда, где она и теперь. Я все знаю. Я буду с вами столько, сколько нужно, а потом поеду за сестрой. Если замены не будет, сама заменю ее. И дождусь Дейка.
– Глик увел из логова Черного Круга пленницу, которая должна была повторить судьбу твоей матери, – сказал Юайс. – И она тоже была на сносях. Но первым ребенком. Ее звали Мэтт. Она была из рода верховных маола. Тех, что правили гвардией Дайреда. Тех, что хранили священный камень воды, чарующий чудовищ. Той ветви маола, которая не подчинилась Дайреду и была проклята им, хотя ее дальние родственники, кажется, захватили власть в последнем оплоте маола и вновь склоняются к власти Дайреда.
– В Фоскаде, – прошептала Ойга.
– Да, – кивнул Юайс. – Хотя Фоскад все еще не встал на сторону служителей Дайреда целиком. Глик скитался вместе с Мэтт, родившей мальчишку, около пяти лет. Пока воины Черного Круга не настигли их. Мальчишка – спасся, а Дейк, Алаин и Фарп – убили и Глика, и Мэтт.
– Где этот мальчишка? – спросила Ойга.
– В Приюте Окаянных, – ответила Пайсина. – Мы спасаем детей, которых могут забрать или уничтожить Черные Колдуны.
– Кто его отец? – спросила Ойга.
– Кажется, Фарп, – ответил Юайс. – Во всяком случае, он слышал, как Дейк говорил об этом с Фарпом.
– Этого не может быть, – твердо сказала Ойга. – Он не мог быть отцом. Он бесплоден.
– Дети, заткните уши, – приказала Пайсина, но руки Гаоты были заняты.
– Он не может иметь детей, – ответила Ойга. – Мать мне сказала об этом. Когда он был еще подростком, отец приводил его и заставлял избивать собственную мать и старшую сестру. И Фарп делал это с удовольствием. Он хлестал плетью мать, хотя она была беременна Гликом. И пытался изнасиловать собственную сестру. Мать могла многое вытерпеть, но только не это. Она лишила его возможности иметь детей. В отличие от отца, он не был прикрыт амулетами, а она всегда была сильна в магии. Если бы она не бежала, ее бы убили после моего рождения. И за это в том числе.
– Тогда я не знаю, кто отец Тиса, – задумался Юайс.
– А я все слышала, – раздался довольный голос Глойны. – И никто уши не затыкал, я все видела. Только я не поняла, ты не поедешь в приют с нами?
– Я должна спасти свою мать, – вздохнула Ойга. – Но я буду с тобой большую часть дороги.
– А я буду с тобой всегда, – оглянулась на пустое седло Пайсина.
– Готовимся к досмотру, – произнес Юайс. – Южные тэйские врата!
Выпускали дозорные из пределов Абисса куда как легче, чем впускали в них. Правда, Юайса возмутило требование заплатить за корзину гнилых яблок, и он собирался вывалить их прямо под ноги дозорным, только после этого старшина дозора послал его ко всем демонам и даже вдарил ногой по телеге, чтобы она не мешала опускать решетку в воротах, поставленных в скальной расщелине.
– Я все боялась, что ты переусердствуешь, – заметила Пайсина. – Не легче ли было заплатить? Что с нас те медяки?
– Не легче, – строго сказал Юайс. – Всегда лови взгляды дозорных, в них всё есть. Если бы мы заплатили, они бы точно вытряхнули все из нас. Проверили бы каждый узелок. Ну и, конечно, интересуйся порядками всякого королевства, куда тебя забросит судьба. В Абиссе пошлина при вывозе лишь за живой скот, кожу, руду, какая бы они ни была, слитки металла, доспехи и оружие. При ввозе – за хлеб и рыбу. И не ищи в этом смысл, его нет. Кстати, Ойга за оружие не заплатила, потому что оно находится в ее личном пользовании, она им не торгует. Ты как?
– В порядке, – улыбнулась Ойга, которая ожидала отряд с другой стороны стены. – Глойна уснула. Возьмите ее на телегу.
– Гаота, – подхватил невидимую девчонку Юайс. – Возьми ее на руки, только и свое плетение не выпускай. Сможешь? Будет непросто, когда Пайсина даст команду, Джор кое-что добавит в него.
– Я осторожно, – ответил Джор. – Чуть пощиплет пальцы, не более того.
– Хорошо, – прошептала Гаота, принимая девчонку на руки, которая как будто сразу проявилась у нее на коленях. Она словно оставалась прозрачной, но чумазые щеки, вздернутый нос и прядка черных волос или были различимы, или чудились Гаоте.
– Накормить бы ее, – прошептала Ойга. – Есть какой-то особенный план?
