Дойтен тряхнул головой. Все так же были мрачны улицы и черны стены домов. Так же мешался в воздухе уже ставший почти привычным запах нечистот, смешанный с озерным ветром и дымом. Так же пробирало холодом, с детских лет Дойтен знал, что чем ближе к воде, тем страшнее мороз, на море и от легкого «щипалова» можно окоченеть, но вместе с тем город как будто и в самом деле оживал. Скрипел и хлопал дверями, рокотал людским говором, рассыпался топотом, звяканьем, шуршанием, стуком.
– Люди, – обернулся Мадр. – Похоже, в городке и в самом деле скопилось народу за пять тысяч, если не больше. Ты смотри, что делается. Повыползали из нор на звон колокола. Значит, скоро встанет лед, и пойдет и охота, и рыбалка. И забудутся все эти смерти. Плохое быстро стирается из памяти. Но этот твой Дейк, который произвел на тебя впечатление, заслуживает внимания в любом случае. Но об этом уже чуть после.
И в самом деле – вот только появились первые пешеходы на улицах, минута, и на стертой тысячами и тысячами пар сапог мостовой уже образовалась толпа. На ближайшем же перекрестке храмовым старателям пришлось пробираться через вереницы рыбаков и охотников, которые несли к берегу снасти, инструменты и какие-то узлы, и даже испытать несколько не самых дружелюбных тычков. Добытчики волочили по мерзлой мостовой длинные и узкие сани. Лица у них все еще были настороженные, но в глазах уже загорался блеск азарта.
– Мороз ударит уже сегодня ночью или завтра, – объяснил Мадр. – У рыбаков свои приметы. Но главное – удар колокола, который никогда не ошибается. Погода безветренная, значит, лед встанет быстро. Так что черная вода не обманывает. Еще день или два, и как только лед достигнет толщины в штык лопаты – колокол звякнет еще раз, и все эта орда двинется к прикормленным рыбным местам и на тот берег. Но выбраться сначала надо на этот. Ну, чтобы успеть упаковаться, все проверить, уложить силки, приготовить снасти. Место занять на начало путины! Снег в этом году задержался, но скоро упадет, не сомневайся.
– С рыбаками ясно, а отчего же охотники ждут льда? – поморщился Дойтен. – Ну ладно, в этом году снег задержался, на лыжи не встанешь. А обычно? Им же на тот берег надо. По гати, да по дорогам давно уже добрались бы. Не любят окольных путей?
– При чем тут лыжи? – поднял брови Мадр. – И не в окольных путях дело, хотя и в них тоже. Вот будет снег, будут и лыжи. Главное – лед. Впрочем, сам увидишь. Зрелище еще то. Некоторые в Дрохайт только затем и приезжают, чтобы начало путины посмотреть. А лыжи… Там, на месте, на том берегу каждый охотник сплетет себе из мороженых ветвей да обтянет приготовленными шкурками снегоступы. А кое у кого даже крохотные зимовки с печурками имеются. В укромных местах, так что и летом сыскать не просто. А на льду лыжи не нужны. Да и обычаи нельзя нарушать, тут же у них целое действо. Ты подожди здесь, – Мадр остановился у трактира, возле которого несмотря на мороз тоже галдела толпа. – Клокс должен быть у Байрела, сейчас у него уже и Дилб, радует происшествием на скотном дворе, но я попробую вклиниться в разговор и рассказать про твоего черного егеря. Я и сам о нем уже кое-что слышал, так что дело важное. Все его видели, но как будто лишь по разу. Ну, может, кроме меня. Странный он какой-то, хотя, говорят, накоротко сошелся с Фуаром, да только тот и сам не подарок. Клокс сейчас выйдет, он собирался взять тебя с собой к этой звонарке-лекарке, может, там и перекусите. Сказал, что рядом с тобой бабы разговорчивее становятся. И ты знаешь, мне кажется, что он прав. Так что подкрути усы, может в них секрет? А я потом наших лошадок проведаю.
– Уходим уже что ли? – удивился Дойтен.
– Не сегодня, но скоро, – кивнул Мадр. – После начала путины тут делать будет нечего. Хотя, и спокойнее станет. А ты что, хотел этого мальчишку поймать? Что ты с ним будешь делать? Спросишь, зачем его ищут? А он знает сам-то? Мне-то вот кажется, что важнее узнать, что же все-таки стряслось в угольном поселке? Я бы об этом спросил Алаин. И от глаз ее бы не отрывался, пока спрашивал. И знаешь, если она уйдет из Дрохайта, нам уж тем более можно будет собирать вещи. Вот увидишь.
Дойтен проводил взглядом напарника, обернулся и едва не столкнулся с только что упомянутым здоровяком Фуаром. Старшина рыбацкой общины окинул усмирителя строгим взглядом, дыхнул морозным парком и снисходительно пожурил:
– Что, храмовник? Засиделся без дела? Не получится у тебя никакого дознания. Еще день или два, и будет вовсе не до тебя. И не до судьи с защитником. И даже не до той погани, что стряслась на скотном дворе. Тут народ непростой собирается, частенько друг друга щекочут острым. Так что без двух-трех-пяти трупов ни одна путина не обходится. Какая разница, за что гибнуть – за бабу, за деньги, за охотничий трофей? Или же за мешок из хорошей ткани? Или ты думаешь, что их живьем рубили? Если только первый удар. Смерть – быстрая штука, ее бояться не надо, поверь мне.
– Однако, пять смертей уже есть, – заметил Дойтен, вглядываясь в странно черные глаза Фуара, зрачки его, казалось, заполняли собой все. – А путина вот только еще подходит.
– Год на год не приходится, – зевнул Фуар. – Но ничего, путина закончится, я через пальцы каждого просею. С ними надо по-другому!
– Это как же? – не понял Дойтен.
– По-другому! – до хруста стиснул кулак Фуар и облизал выступивший над верхней губой пот. – И с рыбаками, и с охотниками, и со всеми остальными!
– А по охотникам кто старший? – спросил Дойтен.
– А если никого? – сдвинул брови Фуар и зарокотал глубинным смешком. – Разве Райди – это старший? Хотя, охотники – глупый народ. И каждый за себя. Вольная вольница без мозгов. Будь я…
– Будь ты что? – спросил Дойтен. – Ты ведь за рыбаков ответ держишь? Даже если и перед самим собой. С ними ведь все в порядке? Выстроены и вышколены? Ты же – вон какой здоровяк, не то что Райди!
– Что есть, то есть, – усмехнулся Фуар. – Только и Райди не промах, старик что твой корень. Гнется и морщится, а попробуешь перерубить, лопату затупишь. Лэн в храме и без него справляется, хоть и коротышка. Скамейку под ноги ставит и ведет службу. А Райди азартный охотник, что его и портит. Надо на других смотреть, а не звериный след выискивать. Байрел хотел Тусуса на его место приспособить, тот тоже любитель в морозном лесу стрелу выпустить или дротик метнуть, неплохой парень вырос, да вот слишком сильно из Дрохайта вырваться хочет. К тому же за Райди опять больше всех шкурок метнули в мешок на последнем сборище, так что он на своем месте.
– Ты ведь тоже? – спросил Дойтен.
– А вот это у людей надо спрашивать, – оскалил зубы Фуар. – Может, я и большего достоин?
– Мне ваши порядки неизвестны, – сказал Дойтен. – Ты о чем спросить хотел? Или так подошел?
– Есть вопрос, – кивнул Фуар. – Надо бы этого нюхача по месту приспособить. Ну, как водится, камень к ногам и в воду. Не будет же он вечно на льду лежать? Я, правда, усомнился, не оскверним ли мы этой пакостью озеро наше, а Райди говорит, что все, что по земле этой ходит, все соизволением творца определено. И что святой Нэйф не делил тварь от твари по морде или по цвету. Так что, все едино. Ты сам как думаешь?
