– Увидим, – зарычал Фуар и тоже схватился за свою камизу.
Они сбросили одежду и встали друг против друга обнаженными по пояс и разделенными лишь ложем с мертвым телом. Фуар чуть выше и стройнее Байрела. Байрел чуть шире в плечах и тяжелее Фуара. Возраст лишил их свежести, ни одного из соперников нельзя было бы уличить в юношеской гибкости, но и разглядеть пласты жира на их телах Дойтену тоже не удалось, и, обхватив самого себя за бока, он с огорчением понял, что собственные ребра, пожалуй и не прощупает. Предплечья поединщиков от запястий до локтей были прикрыты тонкими стальными наручами, за поясами у обоих торчали ножи – с резной рукоятью из моржового клыка у Фуара и обычный кухонный тесак с коротким лезвием у Байрела, и никакой другой защиты кроме тэйских татуировок и многочисленных шрамов на теле Фуара и как будто следов ожогов на теле Байрела, широких ремней из свиной кожи, портов из рогожи и сапог с короткими голенищами – не имелось. Расставив руки в стороны, они замерли друг против друга, и только тогда по лестнице начали спускаться воины Байрела, чтобы занять оставшуюся четверть круга. Впереди шла Сничта, прикрывая лицо платком. Следом за ней, пошатываясь и хромая, шагал Тусус, которого поддерживал под руку Типур. Из-под лестницы показался Лэн с дюжиной рослых и мрачных ремесленников, вооруженных топорами и обтянутыми сыромятной кожей маленькими круглыми щитами.
– Так и есть, – прошептал Клокс. – Фуар испытанный и бывалый поединщик, а Байрел в юности подрабатывал в угольном поселке. Когда Дилб еще лежал в колыбели там же в одном из домов. Отсюда и ожоги. А я ведь не верил…
– Тихо, – поднял руку Дойтен.
– И двести, и полсотни здесь, – снова раздался голос Райди за спиной храмовых старателей.
Дойтен в недоумении обернулся:
– Ты что ли знаешь тайный ход за стойку?
– На площади пара тысяч зевак, которые ждут, кто к ним выйдет после окончания схватки, – проворчал Райди, опустошая очередной кубок, поднял крышку стойки и пошел в круг, где уже стояли поединщики. – Никому не говори, Дойтен!
– Хорошо придумано, – пробормотал Клокс, стараясь не смотреть на Сничту и наблюдая за Райди, который поочередно обыскивал каждого из противников, заглядывая и под наручи, и в сапоги, и за пояса и ощупывая даже срамные места. – Байрел явился один, чтобы показать, что он не боится Фуара. Его гвардия подошла позже. Но, кстати, хоть одна радость, посмотри на Тусуса. Кажется, приходит в себя! Но пятно крови на портах имеется, пробивается сквозь повязку. Поверь мне, пока жив Тусус, как бы ни сложилась эта схватка, Фуару не видать места бургомистра.
– Ты так говоришь, как будто сам Фуар что-то соображает, – прошептал в ответ Дойтен. – Даже отсюда мне кажется, что у него вместо глаз темные провалы. Да приглядись, он и переминается с ноги на ногу как пьяный! И руками словно не размахивает, а разминает их перед полетом!
– Может и так, – подал голос Мадр, – но если речь идет о тэйском бое на ножах, то, боюсь, он готовится к танцу.
– К танцу? – не понял Дойтен.
– Посмотри на его шрамы, – вздохнул Мадр. – Особенно на плечах. Похоже, он многое испытал. Наверное, и многому научился.
– С чего ты взял? – удивился Дойтен.
– Он жив до сих пор, – пожал плечами Мадр.
– Странно, – пробормотал Клокс. – Разве Драхт и Мичан левши? Вроде подавали нам уже и еду, я бы заметил…
Дойтен перевел взгляд на сторону Байрела и обнаружил возле Тусуса и Дору, и Драхта, и Мичана. У всех троих в руках были скалки, словно они были готовы вступить в схватку с этим оружием. Только Драхт и Мичан действительно держали их в левой руке, уцепившись правыми за собственные пояса, и Драхт при этом что-то неслышно выговаривал Мичану, в ответ на что тот мотал головой и пытался вытереть плечом слезы.
– Говорят, у Драхта свои счеты к Фуару, – прошептал Мадр. – Тот вроде бы когда-то изнасиловал его мать. Возможно, не раз. Посмотри на Фуара, а теперь взгляни на мальчишку. Некоторые, полагают, что Фуар его отец. Сходство во всяком случае поразительное. А вот отец Мичана совершенно точно погиб из-за Фуара. Именно тот и послал его на дальний прикорм, где лед еще был тонким.
– Когда ты все успеваешь? – удивился Дойтен.
– Надо разговаривать с людьми, – ответил Мадр. – Тихо!
– Чисто! – наконец выпрямился Райди, обернулся к телу, начертил в воздухе священный круг и произнес чуть нараспев. – Клянетесь ли вы, воины, сражаться честно, согласно уложению Дрохайта, не хитрить и не обманывать друг друга, и не причинять излишних страданий друг другу, и не отказывать в смерти покалеченному?
– Клянусь, – произнес Байрел.
– Клянусь правом сильного, – растянул губы в улыбке Фуар.
– Бред какой-то, – раздалось шипение за спиной Дойтена, и, обернувшись, он увидел Лэна там же, где только что бы Райди. – Что за право сильного? Подсади меня Дойтен на стойку. Просто дай руку. С моим ростом только отсюда и можно что-то разглядеть!
– Клянетесь ли вы принять безропотно любой исход схватки, если она пройдет без нарушений согласно уложению Дрохайта? – произнес Райди.
– Клянусь, – кивнул Байрел.
– Клянусь… правом сильного, – оскалил зубы Фуар.
– Хотел бы я почитать это уложение, – прошипел Клокс.
– Вот так и творится история, – прошептал Мадр. – Последняя подобная схватка была лет тридцать назад. И тогда был убит бургомистр и вырезана вся его семья.
– Они тоже сражались? – не понял Дойтен.
– Нет, – мотнул головой Мадр. – Просто лишились защиты, и их всех убили. В этом темном городе все возможно.
– Приступайте с ударом колокола, – торжественно произнес Райди, и Дойтен немедленно представил деревянный колокол в башне Ийле, но вместо этого присел от звона над головой – коротышка Лэн громыхнул друг о друга медными тарелками.
– Начали, – выдохнул Клокс.
Нечто похожее Дойтен видел однажды в тимпальском трактире. Правда, никто не раздевался до пояса и не натягивал наручей на предплечья, просто пьянка за одним из столов вдруг превратилась в перебранку, а секундой позже лавки полетели в стороны, пьянчуги попадали на пол, и лишь два смуглых тэйца замерли друг против друга с короткими кривыми ножами, почему-то держа их лезвиями к себе. Прошла еще секунда, и они начали размахивать руками так, словно пытались испугать друг друга. Вот только от этих взмахов у обоих стали появляться надрезы на лице, руках, одежде, и вскоре один из двух захрипел, ухватившись за вскрытое горло. Второй наклонился, шустро отрезал у первого оба уха и скрылся из трактира, не дожидаясь появления стражи.
Теперь происходило нечто подобное, разве только танцевал и взмахивал руками один только Фуар, а Байрел, изогнувшись, медленно переступал, выставив вперед левую руку с ножом, и согнув перед лицом правую.
– Какого демона? – выдавил недоуменное Клокс. – Байрел же тоже правша! Отчего он нож держит в левой руке?
