– Удочерю, – не удержался Дойтен. – Дору ты бы удочерил.
– Точно, – расплылся в улыбке Байрел, попробовал хлопнуть в ладоши, но тут же схватился здоровой рукой за плечо, пронзившее его болью. – А ведь я знал, что с Фуаром так и закончится… Когда-то надеялся, что он образумится. Может и образумился бы, если бы не этот Дейк с его поганой травой. Я, кстати, в юности пробовал ее. Не понравилось. Сам себе я не понравился под этой травой. Ладно, хорошо хоть Тусуса не слишком сильно зацепило. Ийле осмотрела его, хвалила Лэна.
– Кто станет старшиной рыбаков? – спросил Клокс.
– Пока Лэн, – поморщился Байрел. – Он всегда всех заменяет. А там посмотрим. Кого выберут. Думаю, выбрали бы Тусуса, но он всерьез задумал обосноваться в Тимпале.
– Пусть приезжает, – кивнул Клокс. – Считай, что самое главное испытание он выдержал.
– Сами-то что собираетесь делать? – спросил Байрел. – Бедняга Казур и был тем парнем, которого искал нюхач?
– Неизвестно, – пожал плечами Клокс. – Но если тот парень уцелел, я бы не хотел продолжать его поиски. Надеюсь, что он не Ран.
– Каждый сам выбирает свою судьбу, – прошептал Байрел. – Другой вопрос, что чаще всего она предлагается в глухом мешке. Да еще и не в одном. Поди угадай…
– Не стоит гадать, – вдруг, удивляясь самому себе, улыбнулся Дойтен. – Мешок – не горшок. Можно пощупать.
– Я запомню это, палач, – рассмеялся Байрел и снова за стоном схватился за больное плечо.
Сничта ждала Дойтена на лестнице. Она пропустила с легким поклоном Мадра и побледневшего Клокса, коснулась плеча Дойтена и прошептала чуть слышно:
– Подожди, воин.
– Я так понимаю, что помощь моя уже не нужна? – спросил Дойтен, когда они остались одни.
– Некому помогать, – кивнула она, прикрывая лицо платком и как будто смахивая слезы. – Я не знаю, был ли Казур тем ребенком, которого выслеживал нюхач. Но я точно знаю, что обманулась в мальчишке. Недооценила его. Он оказался более крепким, чем это показалось мне с первого взгляда. И хотя это его не спасло, надеюсь, что избавило от мучений. Дора рассказала мне. Жаль, что она уезжает. Я бы хотела назвать ее дочерью. Может, еще вернется. Хотя, когда я ушла из родительского дома, я была немногим ее старше.
– Ты думаешь, что мы могли спасти Казура? – спросил Дойтен.
– Спасибо тебе за это «мы», – опустила платок Сничта, уже не пряча слезы или не чувствуя их. – Я не знаю. Может быть, и спасли бы. А может и нет. Знаешь, я всегда чувствую, если кому-то нужна помощь. Кстати, моему младшему – Типуру – она и сейчас нужнее, чем Тусусу, хотя ранен Тусус. Как это ни странно, среди наших служек она всегда была нужна троим – Доре, Рану и Казуру. Рану и Казуру теперь уже не поможешь, а Дора вроде бы сама справилась со своими бедами. Или просто их возможная причина покинула Дрохайт, сидя вместе с Алаин на одной лошади…
– Ран прежде всего был причиной собственных бед, – не согласился Дойтен, раздумывая, отчего двести головорезов застыли при виде Сничты? Ведь ничего не было и нет в ней угрожающего? Сейчас она даже не казалась ему майстрой. – Вряд ли он захотел бы той помощи, которую мы ему могли предложить.
– А если он и есть тот… – понизила голос Сничта.
– Не знаю, – признался Дойтен. – Если даже и так, его судьба уже не в наших руках. Но если он – это Ран, то история как-то… не складывается, что ли? Тот парень, если он, конечно, еще жив и добрался до Дрохайта, должен был пройти под две тысячи лиг. В одиночку? Скрываясь? Возможно без горсти монет в кулаке? Мне кажется, что такое сложное испытание не могло закончиться братанием с Алаин. Как-то дешево, что ли?
– Да, – вздохнула Сничта. – Это точное слово. Дешево. Хоть и дорого для всех остальных. Когда вы уезжаете?
– Пока не знаю, – пожал плечами Дойтен. – Клокс думает. Мы еще должны переговорить с Мичаном и Драхтом. Нужно уяснить все до мелочей. А так-то… Надо дождаться стражников. Неизвестно, что происходит за стенами Дрохайта. Да и не я решаю. Клокс.
– Клокс крепкий старик, – улыбнулась Сничта. – Я буду очень ему благодарна, если он поможет Тусусу. Впрочем, это его дело. Да, чуть не забыла…
Она странно улыбнулась, с каким-то облегчением, словно тяжесть свалилась с ее сердца. Или давно не разговаривала с кем-то, кто говорил с нею как со старой знакомой, возможно, с сестрой, не вожделея, не раздевая ее глазами, не каменея от ее взгляда.
– Чуть не забыла. Ийле ждет вас завтра. Перед полуднем. Путина начнется. И вы сможете увидеть все из ее башни. Впрочем, она уже пригласила вас лично, это просто напоминание. Важное напоминание. И это редкая честь. Байрела она ею не удостоила. Пока не удостоила.
– А кого же удостоила? – спросил Дойтен.
– На моей памяти только двоих. Лэна и…
– И? – прервал паузу Дойтен.
– И меня, – закончила Сничта с улыбкой, но тут же стерла ее с лица. – Тех, кого она выхаживает или выхаживала я за гостей ее не считаю. И все-таки я не прощу себе Казура. Да и Драхта… Мальчишка ведь и в самом деле был сыном Фуара. Из-за этого мне приходилось постоянно присматривать за ним. Все время казалось, что Фуар хочет его придушить. Теперь Драхту ничего не угрожает. Но то, что он сделал… оставит шрам в его сердце навсегда. Да и еще, – она вдруг растерянно развела руками, – не говори никому, но у меня украли простыню.
– Простыню? – удивился Дойтен, смутно припоминая, что это такое. – А что это?
– Понятно, – улыбнулась Сничта. – Это просто кусок белой ткани, в который можно завернуться. Или постелить как холстину на ложе. Считай это причудой. Не говори никому.
«Сничта хороший человек, даже если в ней и в самом деле нет любви», – с десяток раз повторил про себя Дойтен, пока спускался по лестнице, справлялся у Доры, где Клокс и Мадр, и, наконец, отыскал их в том же самом хранилище, где проходил первый разговор с трактирными служками. Он еще успел сказать Клоксу о повторном приглашении Ийле, когда дверь открылась, и Типур втолкнул в хранилище и Драхта, и Мичана. Мичан выглядел обиженным, а лицо Драхта сияло.
– Герой? – спросил его Клокс.
– Не знаю, – пожал плечами мальчишка, но тут же снова расплылся в улыбке. – Но в истории Дрохайта я теперь навсегда!
– И то, что я не смог, тоже, – вздохнул Мичан.
– Это вовсе не плохо, Мичан, – показал мальчишкам на скамью напротив Клокс. – В конце концов, ты еще ребенок. Где вы упражнялись?
– Здесь, – снова засиял Драхт. – Вон на ту полку ставили репу и бросали. Это очень хорошие ножи. Главное – сильно кинуть. И точно. Они так сделаны, что летят только лезвием вперед. У меня быстро начало получаться.
– У меня тоже, – пробормотал Мичан. – Но там я не смог. Я не струсил. Я не смог бросать в человека!
– В… – хотел сказать что-то Драхт, но помрачнел и махнул рукой.
– А Казур? – спросил Мадр. – Он тоже упражнялся? Он же взял нож?
