– Взял, – приуныл Драхт. – Но не упражнялся.
– Он сказал, что это чужая игра, – прошептал Мичан. – И что этот Дейк – плохой человек. Что мы для него словно… ветошь.
– Ну и что? – покосился на Мичана Драхт. – Разве плохой человек не может быть против другого плохого человека? Зато теперь у нас все хорошо. Нас сам Байрел приглашал к себе. Благодарил. А Сничта – расцеловала. Типур сказал, что мы теперь станем его братьями. Правда, он не выглядел таким уж счастливым при этом.
– Это потому что узнал, что Дора уедет, как только будет подходящий обоз, – хихикнул Мичан. – Байрел пообещал ей договориться с обозником! А правда, что этот Эдхарский мост какой-то особенный?
– Такой же, как и ваш город, – кивнул Клокс. – И даже еще более странный. Расскажите мне, как Дейк дал вам ножи? И почему?
– Потому что он узнал о той нашей забаве, – понизил голос Драхт. – Ну, с Дорой. Это, правда, уже давно было. Тогда Дейка еще не боялись в Дрохайте. Он подошел с утра пораньше к трактиру и перехватил нас троих, завел за угол. Ран-то вечно опаздывал, а Дора в комнатушке слуг у Сничты живет. Я, честно говоря, струхнул. Почувствовал что он какой-то…
– Страшный? – подсказал Мичан.
– Очень, – кивнул Драхт. – Расспросил о той забаве, поругал нас. Сказал, что если бросаешь нож, то нужно убивать. Кто бы перед тобой ни был – хоть ребенок, хоть девчонка, хоть собственная мать. А не хочешь убивать, не нужно и пробовать. И дал нам по ножу. Показал, как держать, как бросать. Ну и Казур и спросил его, мол, зачем нам эти ножи, если мы никого не собираемся убивать? Казур был смелым. Он ведь и Рана не особенно боялся, хотя тот его бил пару раз. И тогда еще в Дору нож не кидал, вообще в сторону швырнул. Ран сказал, что если Казур не бросит нож, он Мичана побьет. Не самого Казура, а Мичана!
– Ага, – надул губы Мичан.
– Я до сих пор не понимаю, как она тот нож поймала, – понизил голос Драхт. – Прыгнула как белка! Она ведь тоже никого не боится. Она даже смелее Казура! А Казур с этим… черным егерем разговаривал как с Тусусом, хотя мы и слова не могли вымолвить.
– Я вообще чуть не обделался! – расширил глаза Мичан.
– А Дейк ответил, что никто не знает, что будет завтра или на днях, – вздохнул Драхт. – Никто, кроме него. Дейка. А он знает, что рано или поздно случится поединок хорошего человека с плохим. И плохой будет хитрить. И только смелый мальчик сможет его остановить и прославиться. И что от этого зависит наша жизнь.
– Он не так говорил, – наморщил лоб Мичан. – Он… подробно говорил. О том, что такое жульничество при поединке. Он говорил с нами, как с взрослыми. А потом он поднял рубаху и показал широкий пояс, а на нем таких ножей десятка два!
– Так ведь так и случилось, – повел взглядом по лицам храмовых старателей Драхт. – Или нет?
– Так и случилось, – кивнул Клокс. – Это все?
– Нет, – почесал нос Мичан. – Мы потом еще к Лэну ходили, ну, дождались, когда он напьется и разговорили. Он, когда пьяный, болтливее Дилба! Точнее… болтливее, чем был Дилб. И он сказал, что никакого поединка, конечно, в Дрохайте не намечается, но если кто-то жульничает, то он, конечно, заслуживает смерти. Он много разного рассказал.
– И еще, – неожиданно буркнул Драхт. – Я, наверное, должен это сказать. После того, как Казур стал спорить с Дейком, тот словно стал другим человеком. Ну… еще страшнее. Оскалил зубы…
– И сказал, что убьет нас… – выдохнул Мичан.
– То есть? – не понял Дойтен.
– Сказал, что убьет нас, если мы не сделаем то, что должны, – прошептал Драхт. – Найдет и убьет. Вы успокойте, Мичана, а то он спать не может. Говорит, что если он не смог, то…
– Дело сделано и вам бояться нечего, – мрачно проговорил Мадр. – Спи спокойно, Мичан.
– Точно так, – потрепал толстяка по голове Клокс. – Только вы не болтайте об этом больше. А если еще увидите этого… Дейка, то бегите от него как можно быстрее.
– Почему? – нахмурился Драхт.
– Я думаю, что это он убил Дилба, – объяснил Клокс.
Тогда и Драхт, и Мичан даже не побледнели, а позеленели, а теперь такими же зелеными были лица Клокса и Мадра, которые ковыляли от полыньи к Дойтену.
– Ну, что там? – спросил их Дойтен.
– Что бы я еще раз взял в рот эту стеклянную рыбицу? – сплюнул Клокс. – Они ж уже считай, что наполовину были съедены!
– Поэтому и всплыли? – спросил Дойтен.
– Нет, – поднялся на берег Мадр. – Соль. Наверное, у лодочника была соль в лодке. В холщевых мешках по две меры. Дейк, если это был он, за секунды сунул несколько таких мешков в тот, с которым охотились за Тисом, прихватил узлом за ноги лодочника и безухого, пробил дно лодки и оттолкнул от берега. И вот когда соль растаяла, они и всплыли.
– Нож? – нахмурился Дойтен.
– Ножа нет, наверное, вытащил, – задумался Клокс. – А лодочнику и нож не понадобился. Лэн сказал, что ему просто сломали шею.
– Вот же забавник, – пробормотал Дойтен. – Что же получается? Алаин выслеживала мальчишку. Пристроила ему на след нюхача с мешочниками, но тут появился ее братишка и все испортил?
– Перебил всю тайную дружину, – крякнул Клокс, прихлопывая себя по плечам. – Знаешь, как бывает? Ну, к примеру, идет королевская охота. Есть те, кто поднимает зверя, есть те, кто ведут, есть те, кто загоняет, но есть и старший егерь. Смотрящий, чтобы никакой загонщик зверя этого раньше времени не уколол своей пикой, поскольку зверь должен выйти на короля. А там уже найдутся мастера, чтобы его величество и под локоток поддержать, и тетиву за него натянуть, и пушинку с обшлага снять.
– И кто же этот смотрящий? – сдвинул брови Дойтен. – Неужели Дейк?
– Вряд ли, – задумался Клокс. – Он, наверное, посыльный. Или старший помощник. Или сокольничий, мало ли… А вот смотрящий, скорее всего, Тогхай.
– Ты так думаешь? – посмотрел на Мадра Дойтен.
– Это он так думает, – кивнул на Клокса Мадр. – А я лишь молю богов, чтобы больше такая пакость со мной не случилась.
– Мы забыли главное, – посмотрел на башню Ийле Клокс. – Тасуил – это одно из имен Дайреда. Храм Тасуила, считай, что храм Дайреда.
– Нож Дайреда, – понял Дойтен.
– Круг замыкается, – кивнул Клокс. – Алаин, похоже, не хотела дать мальчишке пробиться в Приют Окаянных. Возможно, надеялась его использовать, как Казура. Но кто-то более сильный, возможно даже тот, кому она служит, хотел, чтобы он туда попал. Вот как только представишь это, то сразу все и сходиться начинает.
– Подожди, – забыл о морозе Дойтен. – Ну так если это что-то вроде королевской охоты, так на ней каждый загонщик должен знать свое место и свою задачу!
– Пожалуй, – согласился Клокс. – Но не пес, которого спускают с поводка. Пес должен гнать зверя, не думая, что это игра. Алаин – это пес. Зверь – Тис.
