Старичок промолвил, как ни странно, на чистом немецком языке:
— Гер Мюлер, я уж заждался вас.
— Чего?
— Я говорю, неувязочка вышла. Время, отпущенное вам в этой реальности, закончилось. Оказалось, решение по вам принято на самом верху, — старик поднял в жесте указательный палец, потыкал ним в пустоту над головой, как бы утверждая всю значимость лиц принимавших решение, неожиданно перейдя на родной Каретникову язык. — Ты извини, милок, будем расставаться.
Что за фигня такая? Откуда это чучело в лаптях может его знать? Провал?
Прощальным жестом прикоснулся пальцами руки к краю треуха, старый перец Отвернувшись, сделал шаг прочь. Исчез прямо на глазах. Каретников в полнейшей прострации помотал головой. Что это было? Повернулся к дороге и тут же зафиксировал зрачок ствола, одетого в глушитель, смотревший ему в лоб. Серый, неприметный мужчинка негромко оповестил:
— «shot!».
Хлопок и вспышка, толчок в грудь…
Каретников открыл глаза. Борттехник вертолета Алексей Шмелев, толкал его в грудь, тормошил за лечо.
— Иван Василич, подлетаем!
Ровный шум двигателя воздушной машины «забивал» посторонние звуки. Встретившись взглядом с глазами капитана, постарался перекричать напевный рокот, спросил, не сразу въехав в то, что ему пытаются сказать:
— Что?
— Подлетаем, говорю!
— А! Ну да! — закивал головой.
Перевел дыхание. Не было зимы и старушки Европы. Не было и в помине, гаштета и ожидания связника. Направленного на него ствола и вспышки выстрела, тоже не было. Ф-фух! Был всего лишь плохой сон.
Тыльной стороной ладони вытер обильные бисеринки пота со лба. Взгляд, брошенный на «попутчиков», окончательно выветрил сон, урывком сморивший уставший организм.
Считай напротив него, на откидных сиденьях левого борта, разместились двое офицеров, мужчина и женщина. Именно им он обязан был подвернувшейся оказии сократить расстояние по времени на своем маршруте.
Большая часть Сирии представляет собой пустыню, однако, в районе Алеппо, где он «работал», местность своими видами сходна с Чечней. Куда ни взгляни, кругом довольно высокие горные кряжи, покрытые лесом, добавить сюда различного рода военные группировки оппозиции и «воздушная дорога» сейчас для него была самым предпочтительным вариантом облегченного передвижения по провинции. Только, все рассуждения о ценности жизни человека его специальности, теряют смысл, если российское командование готовится к штурму городских кварталов Алеппо. Повезло! Эти офицеры, были представителями штаба российского Центра примирения враждующих сторон в Сирии, и летали с грузом продовольствия в один из административных округов страны. Парня он еще «до событий» видел в родном управлении. Судя по тому, что тот его тоже узнал, молодой офицер обладал тренированной памятью на лица, сразу вспомнил «сирийца», но виду не подал. Без лишних глаз смогли переброситься парой фраз.
Через полтора часа вертолет оторвался от земли, но в пяти километрах от населенного пункта резко сел. Плановый вылет разведки под видом гуманитарной операции, вплел в канву мероприятия незапланированное отклонение от маршрута. На переброску «Ивана Всасильевича» куратор дал разрешение.
Командир МИ-8, тридцатитрехлетний капитан Роман Качалов, отвернул машину к новому заданному району. В душе летчика тихо звякнул колокольчик предчувствия, но офицер погасил возникшее сомнение. Приказы выполняются, а не обсуждаются. Со времен войны в Афганистане существует кровью отработанное правило: каждый вылет Ми-8 должен быть прикрыт минимум парой Ми-24. Последнему проще ускользнуть даже от «Иглы», поскольку он оснащен системой ЭВУ, делающей невозможным его захват по инфрапеленгу, конечно, с дистанции более чем полтора километра. На «восьмерках» такой системы нет, однако командование постоянно посылает эти транспортные машины на задание без сопровождения. Что, ударных вертолетов не хватает? Командование на земле, скорее всего, полагается на авиационный комплекс индивидуальной защиты «Витебск», создающий вокруг вертолета электронный купол. Но на весь вылет бортового запаса ППИ-2 не хватает. Отстреливать тепловые ловушки необходимо только в опасных местах. Однако, где над горами покрытыми «зеленкой» безопасные места?
Качалов вспомнил, как еще «дома», один из старших товарищей, прошедших чеченскую компанию, обмолвился, что порой единственной защитой от ракет являлся борт другого вертолета, прикрывавшего напарника. Тот однажды засек пуск ракеты по набитому людьми Ми-8 и чудом сумел за считанные секунды подставить под залп свой борт, где в кассетах было еще несколько не отстреленных ловушек. Тогда повезло лишь потому, что выстрелили по ним «Стрелой» — не такой «умной», как «Игла». Вот и выходит…
Остекление кабины пилотов обеспечивает хороший обзор. Голос штурмана вихрем ворвался в головные телефоны.
— Командир, ракета!..
Во время выстрела вертолет находился на высоте около двухсот метров. Снаряд угодил в правый двигатель воздушного судна, после чего вертолет загорелся и камнем свалился вниз.
Уже понимая, что это последний миг жизни, что жар пламени в отсеке не погаснет, что вряд ли свершится чудо и вертолет сможет удержаться от падения, Каретников вспомнил слова покойного уже деда. «Почувствуешь, смертный час приходит, ломай ладанку. В ней одной заключена для тебя возможность что-то в прожитой жизни исправить». Тогда, по молодости, подумал о странности старика, надевшего на шею внуку шнурок с кругляком медальона из светлого металла, с непонятным рисунком и рунами на нем. В создавшейся кутерьме, сунув руку за пазуху, зажал в кулаке крохотное кружало, что было сил сдавил его. На удивление, металл оказался хрупким. За секунду до гибели почувствовал, что всю жизнь носимый на теле кружок, раздавлен в труху…
«Катастрофа» с вертолетом случилась над территорией, которую контролируют боевики так называемой «умеренной» сирийской вооруженной оппозиции, а по сути, бандформирований, которые ничем не отличить от террористов ИГИЛ
[1] или «Джехаб ан Нусры». Ну, разве только тем, что эту «умеренную» оппозицию поддерживают США и поставляют им оружие.
Спустя несколько часов, сирийское информационное агентство STEP распространило несколько видеозаписей с места крушения вертолета. На снятых кадрах хорошо заметен бортовой номер сбитого вертолета — RF-97787. В реестре российских воздушных судов этот бортовой номер закреплен за вертолетом Ми-8АМТШ, который приписан к новосибирскому аэропорту «Толмачево».
На трагическую новость, поступившую из Сирии, пояснением разродился и Кремль. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков высказался перед журналистами:
— Там разбился наш вертолёт, который осуществлял гуманитарную миссию и был сбит с земли. Те, кто был в вертолёте, погибли героически, пытались отвести машину, чтобы минимизировать жертвы на земле. В Кремле глубоко соболезнуют всем близким погибших военнослужащих. Это случилось 1 августа в провинции Идлиб. Винтокрылая машина возвращалась на авиабазу «Хмеймим» после доставки гуманитарной помощи жителям города Алеппо. Пока известно лишь, что вертолет боевики обстреляли с земли. Но была ли это ракета переносного зенитного комплекса или очередь крупнокалиберного пулемета — пока неясно. Это установит комиссия, которая прибыла на место крушения Ми-8 с авиабазы «Хмеймим».
