А маман все переживает, что от нее ничего не зависит. А ничего делать и не надо! Задрала! Одно время на Людку хотела надавить. Когда та по телефону на нее напоролась, матушка и так, и этак обхаживала, да в гости зазывала. Угу! Щаз! Раз позвала, вот сама и развлекай, а Михаилу в спортзал пора…
Батяню как-то сподвигла пойти к отпрыску.
— Поговори с сыном!
Каретников криво усмехнулся, зная, что мать подслушивает разговор. Ну и когда батяня принялся переминаться и мямлить что-то несуразное, прекратил бесплодный позыв к разговору:
— Па! Не стоит рассказывать про тычинку и пестик, а? Как делаются дети, я тебе лекцию прочесть могу, между прочим со всеми подробностями и характеристикой поз при половом сношении.
Красная как вареный рак, мать разразилась скандальчиком, но после услышанного, прекратила допекать и опекать. Делай, мол, что хочешь! Да, с Сашкой ей было полегче.
Восьмое марта. Международный женский день. Солнце сегодня, как ярко светит через оконное стекло. В школе ощущалась атмосфера праздника. Подарки девочкам. Короткие уроки. Весна. Повальная влюбленность. Некоторые одноклассницы не сводили глаз с предметов своего обожания на уроках, старались находиться к ним поближе на переменках, грустно вздыхали, шептались между собой об этих мальчиках тогда, когда они исчезали из поля их зрения, в общем, «страдали». Все ученики в школе догадывались, что у учителей намечается банкет.
Видно не терпелось бедолагам отделаться от балласта учеников, было принято решение сократить уроки до трех, вместо положенных шести, а так же сделать каждый, по пятнадцать минут. Ну, умора! Ведь ясно, что стол накрыт и водка стынет. Ничто человеческое людям этой героической профессии не чуждо.
На физкультуру даже переодеваться не стали. В школьном спортзале класс в чем был, так пятнадцать минут и повалял дурака. Не напрягаясь особо, побросали мячи одна шеренга, другой. На втором уроке, дружно поздравляли классную руководительницу с этим, поистине замечательным праздником.
— Может в кино сегодня сходим?
Поставил вопрос ребром классный актив. Разделились пополам. Добрикова осуждающе посмотрела в глаза Михаилу, он оказался среди отказавшихся, сославшись на занятость. Ну, как ей еще намекнуть, что между ними ничего серьезного быть не — мо-жет?
Триаду уроков замыкал урок истории. Ольга Евгеньевна сегодня какая-то не такая. Присмотрелся. Взвинченная что ли? На себя, уверенную во всем женщину, не похожа. Для нее этот день явно не праздник. Еле дождался окончания пятнадцатиминутки. Неторопливо уложил пожитки в «дипломат», последним покидал класс. Училка отвернувшись к окну, вертела указку в руке, скорее всего не хотела с таким настроением идти к коллегам, высиживать за столом, еще и к спиртному прикладываться. Встал за спиной, тихо спросил:
— Случилось, что?
Оглянулась.
— Миша?
Взглядом усмотрел через очки влагу в глазах, готовую вырваться и пролиться слезой по щеке. Запах от Ольгиных волос терпкий и ароматный, едва ощутимый. Одуреть можно!
— Что случилось, Ольга Евгеньевна?
— Все хорошо, Миша.
— Я вижу. Вам помочь?
— Чем? Чем мне поможешь?
В голосе проскочила нотка надрыва. Еще немного и расплачется девка.
— Да, вон хоть карту в картохранилище отнесу.
Согласилась. Кивнула, отвернув лицо.
— Идем.
Школу, будто метлой вымели. Ни единого человека. Ученики на радостях, что отпустили, из «храма знаний» бежали без оглядки. Комната для хранения учебных пособий находилась на первом этаже. Историчка ключом отперла дверь и посторонившись, пропустила Каретникова внутрь. Длинный сверток двух карт пришлось проносить боком, потом прикидывать в какой угол их тиснуть.
— Вон два крюка, над другими картами! Ты рулон на них забрось. — Подсказала стоя в дверях.
Пришлось подсунуть тумбу-лестницу, а уж с нее громоздить сам рулон.
— Спасибо.
— Да, чего уж там…
Спрыгнул на пол, оказавшись в шаге от вожделенной, чуть вздымавшейся при дыхании груди Ольги. А еще этот запах ее духов. Не раздумывая, протянул руки, привлек молодую женщину. Дернулась, попытавшись вырваться, но хватка хоть и нежная, только мужская. Еще подергалась, но молча. Не кричать ведь? Могут Бог знает о чем подумать! Поддалась. Их губы встретились. Целовал не порывисто, нежно, утоляя голод долгих месяцев именно этого самого… Через много лет, это состояние назовут «химией» между мужчиной и женщиной. По иному, опознаванием подходящей «половинки одного целого». Рука Михаила поползла по бедру к срезу подола, но жестко была отстранена. Ольга, задыхаясь от волнения и прекратившегося поцелуя, проговорила.
— Нет.
Прошептала, прижав губы к уху на склоненной голове:
— Подожди! Не сейчас… Мне нужно… Мне нужно появиться на этом глупом банкете.
Видно, что с неохотой отстранила его от себя. Взгляд пристальный, пытливый. Так с интересом смотрят на человека, когда не знают точно, чего от него ждать. Хорошее или плохое? Словно отвечая на вопрос, Каретников на мгновенье смежил веки, будто кивнул ними, произнес:
— Хорошее!
— Что?
— Не жди от меня плохого.
Глаза залучились из под стекол очков. Как это они не слетели с лица? Или он действительно берег каждую черточку на ее лице?
— Прическу не испортил?
О, эти женщины! Наверное, вот за такую непосредственность мы вас и любим.
— И платье тоже… не успел.
— Я скоро.
— Хорошо.
— Я тебя на ключ закрою.
— Чтоб не сбежал?
— Дурачок!
— Ну, как сказать!
— Дурак!.. Я скоро!
Упорхнула, только ее и видел. Каретников остался один. Мало того, Ольга закрыла его на ключ. Подошел к окну, выглянул в стекло. Весеннее солнце не жадничая, щедро разбросало лучи по аллеям школьного парка. Нда! Весна! Весна, это состояние души, а в его душе сейчас птички поют. В такой день хочется жить! Просто жить и наслаждаться этим. В голове всплыли строчки стихов, что было почти невероятно, в жизненной повседневности, к стихам Михаил относился более чем ровно, а здесь как наваждение какое-то…
Расплескается март по лужицам,
В небе радугой улыбаясь…
Голова, как хмельная, закружится…
В солнца лучиках искупаюсь…
По телу пробежала дрожь нетерпения, состояние сродни перед броском в атаку, когда не знаешь, что будет потом, и будет ли за бруствером по которому непрерывно ведут огонь, «оно»… а еще, это потом. Кровь накачена адреналином по самое… Стоп! Сам не ожидал, что может еще испытывать подобное. Чес… слово, пацан да и только! Сколько времени? Всего-то десять минут прошло, а кажется целая вечность. Черт! «Дипломат» в классе забыл. Просто наваждение, какое-то! Что ему сейчас, тот «дипломат»? Как же она долго…
