– А у нас с тобой будет шанс потрепаться, а?
– В самом деле, – согласилась я.
Раздраженная репликой Пенсита, я все же не могла отрицать, что мне не терпится побыть с братом. Отношения с прочими близкими родственниками были уже не так скверны, как раньше: почетное рыцарское звание хотя бы в какой-то мере сузило брешь между мной и матерью, но я, со своей стороны, поддерживала связь с ней скорее ради семейной гармонии, чем по велению сердца. С отцом мы, напротив, ладили неплохо, однако я до сих пор не избавилась от его образа, сложившегося в детстве – образа мелкого языческого божка, коего следует задабривать жертвами, но невозможно полностью понять. Эндрю же оставался единственным родственником, к кому я испытывала искреннюю привязанность – кроме, разумеется, сына.
Отойдя в сторону, Эндрю прикрикнул на кучку туземцев – портовых грузчиков, взявших на себя труд перетащить наш багаж с корабля на барку. Те неохотно поднялись на ноги и принялись за дело. Затем мы отправились в отель, располагавшийся на вершине чрезвычайно крутого холма, открытой любым прохладным ветеркам, на какие только могла расщедриться пустыня.
Как и во многих отелях Южной Антиопы, женские номера – ради удобства постоялиц – были отделены от мужских. Поэтому, поднявшись смотреть свою комнату, Эндрю я оставила во дворе. К моему возвращению он успел заказать чаю, причем такого сорта, которого я прежде не пробовала. Горячий чай оказался весьма кстати: день выдался хоть и солнечным, но много холоднее, чем я ожидала.
– А знаешь, – заговорил Эндрю с таким видом, который мог означать только одно: сейчас он скажет нечто чрезвычайно прямолинейное, – никак не пойму, отчего все думают, будто ты состоишь в отношениях с этим парнем, Уикером. Ведь с первого взгляда ясно: это полная чушь.
– Даже не знаю, благодарить тебя, или как, – с сухой иронией сказала я, опуская чашку на блюдце.
– Да ладно, ты прекрасно понимаешь, о чем я. С тем же успехом он мог бы быть евнухом. Здесь, кстати, есть настоящие евнухи, знаешь? Большей частью в правительстве. Клянусь: половина министров, с которыми мне довелось встречаться, без бубенцов ходит!
Да уж, армейская служба явно повлияла на манеры братца не самым чудесным образом.
– А со многими ли из правительства тебе приходится вести дела?
– Вести дела? Мне? Нет, какие там дела! Дела с ними ведет генерал, лорд Фердиган, и его штаб в Сармизи, ну и Пенсит иногда. Начальство то есть. А я – так, бумаги за ними таскаю.
Судя по тону, Эндрю был рад оставаться позади, и в этом я его вполне понимала. Меня тоже вряд ли собирались приглашать на встречи с местными министрами, поскольку ни ахиаты, ни мои соотечественники отнюдь не жаждали моего участия в делах дипломатических, и в целом я была этому только рада… однако в глубине души нередко возмущалась этакой дискриминацией – точнее, ее причиной.
Тут мне пришло в голову, что брат непременно присутствовал на множестве совещаний, касающихся и меня. Вопрос только – слушал ли он, о чем там говорилось…
– Что мне не помешает узнать, прежде чем с головой окунуться в работу?
Эндрю задумчиво склонил голову набок, снял фуражку и принялся обмахиваться ею, будто веером (вполне возможно, тем самым нарушая этикет, принятый среди военнослужащих). На мой взгляд, день был отнюдь не жарким, однако брат по дороге наверх, в отель, заметно взмок.
– Все вне себя. Никто не ждал, что дело так затянется: ведь наша передовая наука должна была решить задачу на раз-два; плевать, что люди пытаются разводить пустынных драконов с незапамятных времен – и без малейшего успеха, – он прекратил обмахиваться фуражкой и склонился вперед, опершись локтем о колено. – Если честно – нет, я и не думаю на тебя давить или еще что-то в этом духе, но – даже не знаю, долго ли протянет этот альянс. Нас с ахиатами вынуждает к сотрудничеству только одно – все эти дела с йеланскими целигерами. Если в скором времени какого-либо прогресса не наметится, союз может развалиться.
Все это меня ничуть не удивляло, однако новости были тревожными. Несомненно, в случае неудачи виноватыми окажемся мы с Томом, если останемся у руля, когда делу придет конец. Откровенно говоря, в этот момент я с ужасом подумала, что именно для этого нас, возможно, и выбрали – ведь на роль козлов отпущения мы подходим гораздо лучше, чем лорд Тавенор.
Что ж, если таков был их план, я исполнилась решимости его расстроить. Для этого прежде всего требовалась информация. Да, в Куррате нас ждали рабочие дневники предшественника, однако я предпочла бы вооружиться как можно лучше еще до прибытия.
– Ты не мог бы рассказать, чем занимался лорд Тавенор? Хоть что-нибудь, любые подробности?
Эндрю покачал головой, и тут я вспомнила, что в Ахию он прибыл совсем недавно.
– Так, может, ты хотя бы встречался с этим шейхом? С тем, который должен обеспечить нам драконов?
Брат просиял.
– Да! Правда, всего один раз, но Пенсит загодя устроил мне инструктаж. Как я понимаю, очень важный тип. Именно аритаты несколько поколений назад помогли нынешней династии калифов прийти к власти, а он у них сейчас главный.
– Зачем он участвует в этой программе? Ради политической выгоды?
– Нет… или, по крайней мере, не совсем. Земли его племени находятся в Джефи, и, видимо, там драконы встречаются чаще всего, – с ухмылкой объяснил Эндрю. – Он посылает кочевых родственников изловить пару-другую, а они волокут их к тебе, в Куррат.
Услышав это, я невольно воодушевилась. Возможно, вы сочтете меня сумасшедшей: ведь Джефи – самая южная часть Ахии, суровая, неласковая пустынная долина между двумя горными хребтами – Кедемами и Фараймами. Дождей там выпадает губительно мало, и местные кочевые племена пасут и поят верблюдов в разрозненных оазисах. Счесть подобные места привлекательными не могло бы даже столь теплолюбивое существо, как я.
Однако читатели ничуть не удивятся, узнав, что интерес мой вызван ничем иным, как обилием драконов. Джефи недалеко от Куррата, что вполне понятно – кому же захочется везти пойманных драконов дальше, чем нужно. А я решила до отъезда из Ахии обязательно понаблюдать за пустынными драконами в их естественной среде обитания, и теперь знала, куда ехать и к кому с этим обратиться.
Очевидно, догадавшись, о чем я думаю, Эндрю широко улыбнулся, но в следующий же момент сделался предельно серьезен.
– Изабелла, без позволения шейха я бы туда отправляться даже не пытался. Во-первых, ты можешь погибнуть. А если не погибнешь, аритаты убьют. Они не жалуют чужих в своих землях.
Не говоря уж о том, что подобное своеволие бросит тень на Ширландию… одним словом, самовольная поездка в пустыню ничьей любви мне не принесет.
– Я понимаю, – ответила я, в мыслях молясь о том, чтобы нам удалось установить с шейхом самые добрые отношения.
* * *
Барка, на коей мы отправились вверх по реке, в Куррат, шла небыстро, но я о том ничуть не сожалела: напротив, у меня появилась возможность как следует изучить берега.
