– А тебе какое дело? Почто вынюхиваешь тут?
– У меня с господином Тларом небольшое обоюдовыгодное дельце, это раз. Я к вам подошел прямо и о своем интересе заявил спокойно, следовательно, я не вынюхиваю, это два. Ну и наконец, я желал бы услышать ответ на тот вопрос, который я задал, без пояснений, это три, – Калинич ласково улыбнулся – сутулому.
– Ты здесь не хами, щёголь. Почто без уважения к обществу вламываешься? Некрасиво так, не уважаешь почто?
– Господа, я вижу, наш диалог заходит в тупик, по вашей ли необразованности и извечной быдловатой тупости, или по моему скромному попустительству и состраданию к убогим, но я готов удвоить предлагаемую ранее мной сумму, – пальцы Механика достали еще три толара, – если вы избавите меня от необходимости кровопролития.
Сутулый нагло ощерился, а за спиной Механика послышался шорох и скрип отодвигаемых столов. Впрочем, шарканья ног и скрипа стали по коже он пока не услышал. Значит, обитатели не спешили вскакивать и бежать на помощь игрокам.
– Ты, паря, не понял, видно, куда попал. Здеся твоя гладкая морда почтения не вызывает, а кошель ты положи-ка весь сюда, – сутулый постучал пальцем по изрезанной ножами столешнице. – А то вдруг уронишь, нам потом свое добро из грязи выковыривать неохота.
Калинич молча улыбнулся и, отправив монеты обратно в кошель, бросил его на середину стола. Незавязанная горловина щедро выплюнула блеснувшие в свете масляных ламп монеты. А пока взгляды игроков были прикованы к раскатывающемуся богатству, Механик сделал шаг назад и в сторону. Оказавшись за спиной первого из зрителей, Калинич нанес быстрый удар в основание черепа, отступил в сторону. С выдохом, не прекращая шага, ударил локтем в висок второго, третий, получив тычок в гортань, остался позади. Быстрым пинком переломив ножку скамьи, на которой сидело сразу двое игроков, отворил ладонь, высыпая-выплескивая из разверзнутых жил струю ихора в лицо четвертого.
Скамья с игроками еще не прогремела по полу, когда он подхватил со стола свой саквояж и отбросил в сторону один из стульев, открывая дорогу к сутулому. Схватив того за кадык, он аккуратно поставил саквояж рядом и освободившейся рукой поправил перекосившуюся шляпу.
– Я думаю, так будет понятней, – чуть ослабив хватку, Механик рявкнул себе за спину: – Тихо! Иначе я сейчас вырву этому любезному господину гортань, а потом обернусь и убью всякого, кто останется стоять. Расселись по своим углам и забыли о том, что происходит здесь. Самым нервным разрешаю покинуть кабак.
– Отпусти, – прохрипел сутулый.
– Почему бы и нет, – Механик пожал плечами, выполняя просьбу. – Давайте, как добрые друзья, забудем о том недоразумении, что здесь произошло. Ты, – палец его уперся в одного из игроков, выкарабкивающегося из-под опрокинутого стола, – оттащи падаль и собери мои монеты в мой кошелек.
Отпихнув в сторону труп с изъеденным, словно кислотой, лицом, он подхватил выживший стул и уселся перед сутулым.
– Итак, у меня к тебе деловое предложение, – не сбившись, ухмыльнулся Калинич. – Меня интересует Ржавый, за это я вознагражу тебя жизнью. Как тебе такие условия?
– Я понял, ваше благородие…
– Мастер.
– Что?
– Обращайся ко мне «мастер», я не из благородных.
– Аааа, понял, мастер, токмо нету Ржавого боле. Сдох он давеча. Прям тут на втором этаже у меня в каморке и преставился.
– Как сдох? Прирезали?
– Да не, мы с ним сидели выпивали после закрытия уже, и он вдруг за горло схватился, посинел весь, забился и отошел. Пена там изо рта поперла.
– А что лекарь сказал?
– Да вы что, мастер, какой лекарь? Спустили под пирс, и все. У нас тут ни лекаря, ни стража не в почете.
– Вот как… Что ж, не судьба нам, видно, встретиться с Ржавым. Слушай, мы ведь с тобой добрые друзья, так?
Сутулый активно закивал.
– Ну конечно, мастер, почто спрашиваете?
– В общем, – наклонился Калинич к нему, понижая голос, – будет у меня к тебе просьба одна…
* * *
Вернувшись в гостиницу, Механик с удовольствием содрал с себя пропитавшееся запахами тряпье и с блаженным вздохом погрузился в горячую ванну.
Он успел по пути перекусить свежими пирогами с рыбой и залить их сверху отличным кипрейным чаем. От самого кабака за ним никто не следил, запуганные посетители из тех, кто не сбежал, предпочли не связываться более с опасным гостем.
Прикрыв глаза, Механик потянулся разумом к оставленным на сутулом хозяине пивнушки меткам. Те не перемещались, значит, сутулый не побежал предупреждать кого-либо и, скорее всего, про Ржавого не врал. Да и смысла не было.
Механик по роду занятий был очень хорошо знаком с человеческой анатомией, и описанные симптомы были ему известны. Цветочный запах от Ржавого, судороги и посинение явно указывали на отраву. Осталось понять, кто мог быть настолько заинтересован в смерти рыжего бандита? С одной стороны, наниматели самого Механика никогда не оставили бы подобного хвоста в виде отработавшей шайки. Но посылать дублера, когда сам Калинич занимается делом, было неразумно. С другой стороны, куратор мог подстраховаться и заказать шайку убийцам заранее, но тоже маловероятно. Конечно, Ржавый мог найти себе неприятностей и самостоятельно. Но и это не слишком достоверно. Не тот круг, чтобы разбрасываться такими ядами для таких людишек. Скорее, прирезали бы, и все.
Так или иначе, можно проверить, идет охота за членами банды или нет, а то, глядишь, и поймать охотника. В сухом остатке: двое бандитов, один из которых калека и убежать никуда не сможет, если вообще выживет. Значит, надо заняться последним. Растерев тело сухой тканью, Механик завернулся в широкую простыню и, развалившись на кровати, потянулся к саквояжу.
Последнего из бандитов и самую очевидную жертву для охотника звали Цафиком из рода Тлафирков, он же Слизень. Слизень тоже имел неплохую привычку шляться по девкам. С выгодным постоянством он пользовался специально меблированными под это дело комнатами в бывшем доходном доме, а ныне в весьма популярном борделе на стыке ремесленных кварталов и трущоб.
Решив с утра пораньше все вопросы насчет арендуемой комнаты и поглядывая на хмурящееся небо, Калинич соскочил с пролетки напротив этого самого борделя. Сторговавшись с хозяйкой, он снял себе небольшую комнатушку на пару дней, но заплатить пришлось как за неделю в гостинице. Не особо расстроившись по этому поводу, Механик осмотрел свое новое жилище, а присланная хозяйкой девка ненадолго отвлекла его от забот.
Оставив свои вещи, Калинич прогулялся по кварталу, отмечая все возможные пути и тропки, перекусил в небольшом кафе. Ближе к полудню выйдя на оживленный перекресток, вдруг столкнулся с молодым, опрятно одетым господином. Господин, явно не ожидая подобного казуса, оказался на земле, и Калинич, рассыпаясь в извинениях и сетуя на собственную неуклюжесть, расторопно помог ему подняться, схватив за холодную потную ладонь. Ни прохожие, ни сам господин не заметили тонкие струйки то ли дыма, то ли пыли, стекшие из-под ногтей Механика и тоненьким браслетом сначала обхватившие запястье сбитого мужчины, а после словно впитавшиеся тому в кожу.
