Четвертая, ныне действующая группа была подготовлена всего три недели назад, а по численности она получилась самой крупной, более трех тысяч штыков – Непобедимая Дивизия! За глаза полк Харальда так и называли, расшифровывая для непонятливых: «Численностью батальон, называется полком, мощью – дивизия». Так что до конца марта оружие победы оставалось под надежной охраной. А вот в апреле…
«В апреле почти вся моя Дивизия будет отправлена в секретный крематорий, и на посту останется лишь резерв, триста двадцать бойцов-берсерков. Тоже немало, учитывая их способности, но… лучше бы ученым поспешить и запустить ракету до апреля. Иначе сбудется именно мое предсказание, а не Штиля, и в апреле Кенигсберг станет русским. Вряд ли фюреру понравится такой подарок на день рождения».
Глава 15
Наши дни, Москва
«Первая в СССР экспериментальная телевизионная передача без звука состоялась 1 мая 1931 года. 1 октября 1931 года в Москве начались телевизионные передачи на средних волнах со звуком. Позже телевизионные передачи начали выходить также из Ленинграда и Одессы. Москва вела передачи 12 раз в месяц по 60 минут…
22 марта 1951 года в составе Всесоюзного радио была создана Центральная студия телевидения, в составе которой были образованы тематические отделы – «редакции»…
14 февраля 1956 года в эфир вышла Вторая (московская) программа ЦТ…
В 1957 году Центральная студия телевидения была выведена из Всесоюзного радио и реорганизована в государственное учреждение «Центральное телевидение»…
К первой половине 1960-х годов было создано большинство студий телевидения на местах (в центрах областей, краев и автономий) и телекомпании союзных республик (такие как «Украинское телевидение», «Белорусское телевидение» и т. д.), которые… вещали в каждой союзной республике (кроме РСФСР), обычно на второй, а с 1982 года – на третьей кнопке.
Эксперименты с передачами в цвете начались 14 января 1960 года…»
Справка о телевидении СССР в поисковой системе
Самый заметный персонаж на ярмарочной площади – это городской сумасшедший. Самый малозаметный – он же. Все зависит от его поведения. Если он двигается, выкидывает фортели, выписывает кренделя и выкрикивает белиберду, все смотрят на него. Если же он замирает, а тем более – садится на паперти, все смотрят мимо него. Зачастую ему достаточно просто умолкнуть и шаркать по своим сумасшедшим делам более-менее ровно, без подскоков. В этом промежуточном случае его будут видеть, но внимания уделят не больше, чем любому другому прохожему в толпе.
Когда дверь кабинета открылась и вошел садовник, Леонид ничуть не удивился. Репин мог хмуриться и строжиться сколько влезет, но убедить обитателей базы, что этот чокнутый парень какой-то там враг, у него не выходило. Садовник бродил где вздумается, и никто ему даже не пытался помешать. Никто. Включая плотное оцепление вокруг «башни», вооруженное тепловизорами.
«А вот этот момент интересен. – Зимин смерил садовника взглядом и вопросительно вскинул брови. – Если все прохладные записаны Репиным в условные враги, то этого парня следует все-таки запереть, юродивый он или нет, просто для порядка. Но в народе слишком крепка память о традициях предков. Юродивых не трогают, даже если очевидно, что они опасны».
– Пойдем, пойдем, – садовник махнул Зимину и подмигнул. – Под лестницей! Тайна под лестницей! Ты представить не можешь, какая тайна!
– Почему же не могу? – Зимин потянулся. – Могу. Очаг, нарисованный на куске грубого холста, а за ним дверца.
– Пойдем, пойдем! – Садовник подмигнул другим глазом и попытался состроить какую-то гримасу, но вышло у него черт знает что. – Я покажу! Она ждет!
– «Она» – это тайна? – Зимин поднялся. – Ладно, давай разомнемся. Золотой ключик не забыл взять?
– Все спрятано там… там. – Садовник указал пальцем в пол. – Двенадцать ступенек на каждом марше, шесть маршей, дверь, подвал… дверь… тайна! Большая тайна! Тсс!
Он приложил палец к губам и пошел к лестнице. Между прочим, пошел почти бесшумно, как заправский разведчик.
На лестнице никто не дежурил, поэтому в подвал удалось спуститься беспрепятственно. И дверь оказалась не заперта. Подземелье выглядело мрачновато, но это признак всех помещений такого типа. С уютом в них не очень по определению. Здешний подвал был устроен просто: коридор и девять дверей. По четыре слева и справа и одна в конце. Но это были нормальные двери, с косяками, ручками и магазинными номерами на двустороннем скотче.
Но имелась в подвале еще одна дверца, десятая, секретная, под последним маршем лестницы. В этой связи была она меньше полутора метров высотой, да и в ширину тоже не фонтан, полметра. Ручки у нее не было, зато имелась замочная скважина.
– Тихо, тихо, – шепнул садовник и вынул из кармана ключ. Не золотой, железный, на обычном кольце, в паре с похожим ключом, только чуть меньшего размера. – Голову береги.
Он отпер дверь, первым сунулся в темное пространство за ней и остановился на пороге. Последовал щелчок, и по ту сторону секретной дверцы зажегся свет. Садовник исчез за дверью. Зимин секунду поколебался, вздохнул и тоже протиснулся в узкий лаз.
За дверью обнаружился вполне нормальный коридор, не хуже, а главное – не ниже подвального. Леонид выпрямился. Да, потолок здесь был примерно два метра с четвертью, да и ширину коридор имел приличную, около метра. Освещение, правда, подкачало. Одна тусклая лампочка светилась над входом, и еще две или три висели по ходу коридора, но, чтобы разглядеть спину проводника, этого хватало.
Садовник был уже далеко, поэтому Зимину пришлось сразу взять приличный темп. И он, в конце концов, запыхался. Это говорило не о плохой физической подготовке, а о длине подземного хода. Садовник и его ведомый прошли быстрым шагом не меньше километра.
Коридор закончился новой лестницей и еще одной дверью, к которой подошел второй ключ садовника.
Очутившись на свежем воздухе, Зимин невольно сделал глубокий вдох и сощурился от яркого света. На самом деле свет был не таким уж ярким, но после подвального полумрака слепил, поэтому Леонид не сразу сориентировался, где очутился. Да, в лесу, сомнений не было, но по какую сторону забора?
Зимин оглянулся. Скошенный скворечник входа в подземный коридор был замаскирован кустами. Забора поблизости не наблюдалось, а сосны и заросли были не такими, как на территории базы, никакие садовники за ними явно не ухаживали.
– Как все просто на самом деле, – негромко проронил Зимин. – Ни тебе камер, ни сигнализации, да и замки «от честных людей». Удивительно.
– Мы часто обманываемся видимостью легкого пути и попадаем в ловушки, – вновь достаточно адекватно отреагировал садовник. – По секретному подземелью нельзя пройти обратно, только сюда.
– Да? – Леонид хмыкнул. – И как же мы вернемся?
– Никак. – Зимину ответил не садовник.
