– Вот мы безглазые! – Филин усмехнулся. – Сдвижные заслонки. В сумме больше полуметра брони.
Капитан поманил инженера, хотя уже и сам понял, где находится несложный пульт управления этими дверями. Филин подошел к щитку с рубильниками, прочитал надписи и молча указал на один.
– Да. – Немец кивнул. – Крышка шахты.
– А это двери?
– Да.
– Закрываются и открываются только отсюда?
Инженер снова кивнул.
– Не зря взрывали, – сказал Филин. – Из шахты дверь не запирается. Ладно, прикроем хотя бы форточку, пока нас не обошли поверху.
Он поднял рубильник, и будто бы в ответ на его действие из шахты прилетел возглас Бадмаева:
– Шулмас!
Никита в один прыжок очутился у ракеты и вскинул автомат. Сверху в шахту упали несколько веревок, по которым бодро спускались егеря. Было сразу видно, что дело для них привычное.
– Не стреляйте! Это очень опасно! В боевой части находится атомный заряд! – буквально завопил по-немецки инженер.
Филин не очень понял, что сказал инженер, но главное уловил: стрелять было очень опасно. Капитан негромко выматерился, закинул автомат за спину и снова достал саперную лопатку.
В шахте быстро темнело. Тяжелая толстая крышка шахты закрывалась, но это не особо радовало. Когда немцы поняли, что лазейка закрывается, они начали действовать нестандартно. Вниз посыпались берсерки. Прямо так, без веревок.
В результате к моменту, когда толстенная бронированная крышка опустилась и послышался лязг сработавших замков, в шахту успели спуститься десятка два фрицев. И половина из них была «под сывороткой».
Поначалу пришлось очень туго. Будь на месте разведчиков обычные бойцы, все завершилось бы, едва начавшись. Берсерки были сильными и быстрыми, а егеря очень умелыми. Филин с огромным трудом выиграл пять своих схваток с берсерками и одну с егерем, что уж говорить про Покровского – ефрейтор за то же время справился только с двумя берсерками. Бадмаев тоже работал на пределе, но сумел одолеть только двух егерей и двух шулмасов, как он выражался.
В какой-то момент Никита уже решил плюнуть на меры предосторожности и положить из автомата хотя бы егерей, но тут выяснилось, что из них остался лишь один. Еще четыре боеспособных фрица, которые кружили по шахте в безуспешных попытках убить неуязвимых русских, были берсерками – их взяли на себя Покровский с Бадмаевым.
– Звал меня? – Последний егерь вырулил из-за стартовой фермы и принял боевую стойку с двумя финками в руках.
– Надо же, как удачно. – Филин занес над плечом лопатку. – Майор! Как там тебя на самом деле?
– Харальд фон Хиршфельд. – Немец пошел по кругу.
– Ишь ты! Барон, что ли? – Филин включился в «танец».
– Да уж, не голодранец вроде тебя. Что с вами случилось, Филин? Вам ввели нашу сыворотку?
– Вашу? Ты тоже ужаленный?
– Все тебе расскажи!
Харальд сделал первый выпад и почти достал Филина – чиркнул по руке. Рана затянулась через полсекунды.
Филин ударил лопаткой и сразу же добавил ногой. Харальд попался на уловку. Уходя от удара лопаткой, он пропустил удар под колено, потерял равновесие и был вынужден отпрыгнуть назад.
Филин ожидал, что немец снова начнет кружить, но Хиршфельд удивил. Он начал новую атаку из, казалось бы, неудобного положения, успешно сократил дистанцию и нанес два удара под разными углами: с левой – сверху наискосок, а с правой – прямо, в область сердца. Удар сверху Никита заблокировал, а под прямой удар подставил верную лопатку. Финка брякнула о штык инструмента и едва не выпала у Харальда из руки. Немцу пришлось вновь сдать назад.
– Больше этот номер не пройдет! – Филин усмехнулся. – Твои новые берсерки дерутся лучше старых. Ты их научил?
– Это несложно.
– Когда нет мозгов, все сложно.
Харальд вдруг выполнил подсечку, и, когда Никита грохнулся спиной о бетон, немец прыгнул сверху и попытался ударить Филина в шею сразу двумя ножами. В нижней точке клинки должны были образовать нечто вроде ножниц. При должной сноровке и желании таким способом фриц вполне мог «отстричь» Филину голову. Ну не совсем, но повреждения могли оказаться достаточными, чтобы майор победил в схватке. Быстро такая рана не затянулась бы.
Никита успел сгруппироваться и коленями «помог» Харальду продвинуться чуть дальше, чем тот рассчитывал. Ножи звякнули о бетон в сантиметре от макушки Филина. В этот же момент лопатка коротко тюкнула немца в колено. Хиршфельд откатился, прыжком поднялся на ноги и снова начал кружить. Поначалу заметно прихрамывая, но затем начал двигаться ровно, как и прежде.
– Когда нет мозгов – даже проще. – Майор хмыкнул. – Можно управлять ими, как марионетками.
– Кукловод, значит? – Филин скривился. – Живыми людьми в солдатиков играешь. Сделал из них скот бессловесный и теперь управляешь.
– Они сражаются и умирают за великий рейх. Или умирают, а потом сражаются. Какая разница?
– Для фашистов никакой. – Теперь первым атаковал Никита.
Он включился на полную скорость и короткими ударами с разных сторон и под разными углами «обтесал» Харальда, как того Буратино. Часть ударов немец парировал ножами, от части увернулся, но с десяток «тюкнули» немца в разные места, и это было чувствительно. Более того, Хиршфельд начал истекать кровью! Раны не затягивались!
– Может, ты и кукловод для берсерков, но сам ты не под сывороткой, – сделал вывод Никита. – И это для тебя приговор, майор, уж извини-подвинься.
Он снова атаковал, и хотя Хиршфельд все-таки отразил большинство ударов, но пропустил главный, скрытый, и вовсе не лопаткой. Филин незаметно вытянул из-за голенища все ту же финку Гришунина и ударил майора в область сердца.
Харальд вздрогнул, замер и сделал полшага назад. Финка вошла по рукоятку и намного точнее, чем в случае с Никитой. Шансов у майора не осталось. И он это понял. Вытаращившись на Филина, он сделал еще полшага назад, сел, а затем завалился набок.
– «Я возвращаю ваш портрет…» – Филин шумно выдохнул и резко оглянулся.
Покровский и Бадмаев добивали двух оставшихся берсерков. Причем фрицы не сопротивлялись. Они будто бы действительно потеряли связь с кукловодом и теперь выглядели не грозными боевыми машинами, а потерянными марионетками из бродячего балагана. Филину даже стало их немного жаль.
Ему вдруг вспомнились слова Хиршфельда: «Они сражаются и умирают за великий рейх. Или умирают, а потом сражаются. Какая разница?»
Кроме нечеловеческого цинизма, было в этих словах что-то еще. Но Филин никак не мог понять, что именно. Какой такой скрытый смысл?
– Да бросьте вы их! – Филин поморщился. – Слышите меня?! Бадмаев, отставить добивать немцев! Покровский, ко мне!
