— Ни звука, — произносит он, вытаскивая меня с крыши в последний подъезд. А во мне загорается маленькая надежда, что сейчас кто-нибудь выйдет из квартиры и спасет меня. Но нет. Нет! Ни одного человека, нам не встретилась даже кошка. А дальше мы начинаем забег. Точнее, он бежит, а я волочусь за ним, чувствуя. как немеет рука, которую он сильно сжимает. Мой убийца постоянно оглядывается, и рывком дергает меня на себя. Я спотыкаюсь, подворачиваю ногу, вскрикиваю от боли, но тут же прикусываю язык, продолжая бежать. Мне страшно. В голове крутятся только его слова о том, что моя жизнь зависит от меня. Убийца запихивает меня в какую-то серую неприметную машину, сам садится за руль и тут же срывается с места, увозя в неизвестном направлении. Одной рукой он уверенно ведет машину, другой дергает сумку, висящую у меня на плече, отрывая ручку, и закидывает куда-то назад. Нервно осматриваю салон, и в голове мелькает кадр из какого-то фильма, где девушка дернула ручку двери и выпрыгнула из машины.
— Даже не думай. Мы на трассе на полном ходу, и у меня хорошая реакция, вывалишься из машины уже трупом, — с холодным спокойствием произносит мой убийца. Он прочитал мои мысли? Оборачиваюсь, и только сейчас соображаю, что все это время смотрела на ручку двери. Убийца смотрит мне в глаза всего секунду, а по моей коже пробегают тысячи мурашек. Он переводит взгляд на дорогу, а я в состоянии какой-то прострации не могу оторвать от него глаз. Никогда не думала, что вот так будет выглядеть моя смерть. Она пришла ко мне в облике высокого подтянутого мужчины с низким бархатным голосом. Моя смерть одета в черную плотную толстовку с капюшоном, она уверенно ведет машину, сжимая руль руками в черных кожаных перчатках.
Мой убийца увозит меня в неизвестном направлении — минуя город, вывозит на загородную трассу.
И тут у меня начался настоящий неконтролируемый приступ паники. Конечно! Зачем ему убивать меня на крыше многоэтажного дома, где он уже и так привлек к себе внимание одним убийством. Он вывезет меня за город и пристрелит там. Меня охватывает ужас, кажется, еще немного и я потеряю сознание и сама умру от разрыва сердца, которое все это время колотится как сумасшедшее. Все тело окатывает жаром, ощущаю покалывание в руках и ногах, на лбу выступает холодный пот и губы начинают неметь. Дышать становится трудно. Открываю рот, глотаю воздух как рыба, которую поймали на крючок, и не могу надышаться.
Машина резко сворачивает и тормозит у какого-то моста. Я даже не понимаю, где мы находимся и насколько далеко от города.
— Выходи, и без резких движений, — произносит убийца, сжимая в руках пистолет. Как загипнотизированная повинуюсь его голосу, дрожащими руками открываю дверь и выхожу из машины. Оглядываюсь по сторонам и в темноте ничего не вижу, только очертания моста, деревьев и моей смерти в черном капюшоне.
— Иди вперед, на мост, — приказывает он, указывая стволом пистолета нужное направление. Я пытаюсь идти, но каждый шаг дается с трудом, словно я иду по битому стеклу. — Быстрей, — так же холодно произносит он, подталкивая меня вперед. Пытаюсь ускориться, но боль в подвернутой ноге дает о себе знать. Мужчина глубоко вдыхает, хватает меня за плечо и тащит за собой. Подходя к краю моста, мой убийца зашвыривает сумку с винтовкой в довольно глубокую реку, которая течет под мостом. Следом за его сумкой летит и моя маленькая бежевая сумочка, в которой лежат ключи, телефон и конспекты.
Мой убийца снимает с себя толстовку и так же топит ее в реке, оставаясь в одной футболке. По логике, следом за всеми этими вещами должна полететь я.
— Пожалуйста… — прошу я сначала очень тихо, не узнавая собственный голос, который дрожит то ли от холода, то ли от страха. — Пожалуйста, не надо! — уже громче кричу я. — Захожусь в истерике, чувствуя, как щеки обжигают горячие слезы. — Не убивайте… Я никому ничего не скажу. Пожалуйста! — последнее слово кричу во все горло, — а он молчит, пальцами все сильнее сжимает мое плечо, причиняя легкую боль. — Я ничего не видела, я случайно оказалась на крыше. Хотите, я могу уехать из этого города навсегда. Только не убивайте меня! — начинаю тараторить, глотая слезы. Я не лгу ему, я действительно не собираюсь никому ничего говорить и уехать к маме. Но разве он может мне поверить? А я не понимаю, как его убедить. В момент, когда я начинаю думать о маме, мои беззвучные слезы текут потоком. Мужчина еще раз глубоко вдыхает и отпускает меня. Я слышу его спешные шаги, но боюсь повернуться, боюсь посмотреть своей смерти в глаза.
Проходит несколько минут, холодный ветер треплет мои волосы, бросая их в лицо. Слышу звук заводящегося автомобиля, машина подъезжает к краю моста. Мой убийца выходит из машины и подталкивает ее вперед, еще один рывок и старенький автомобиль с грохотом и всплеском медленно тонет в темной реке. Мужчина встает рядом со мной, наблюдая, как его машину поглощает вода.
— Сколько тебе лет? — все тем же низким тоном спрашивает он, словно его голос не имеет тональностей и всегда настроен на одну и ту же без эмоциональную ноту.
— Девятнадцать, — отвечаю я, утирая слезы руками, боясь смотреть в его сторону.
— Как тебя зовут? — слышу щелчок, вспышка света, и воздух наполняет густой табачный дым.
— Зл… — заикаюсь. — Злата.
— Как ты попала на крышу?
— У меня есть ключи, я живу в этом доме.
— Я спросил, что ты там делала?
— Я… часто там бываю, вид красивый, — отвечаю я, а сама щеки закусываю, чтобы унять дрожь и не стучать зубами.
— Злата, значит, — произносит он, и замолкает, а мне кажется, я уже не могу стоять на ногах, еще немного и я сама, без его помощи, полечу вниз в темную воду реки. Едкий табачный дым попадает мне в лицо, и сигарета летит в воду. Мой убийца хватает меня за плечо и тащит за собой. Я не понимаю, что мы делаем и куда идем. Я просто надеюсь, что он передумал меня убивать. Мы проходим несколько метров, мужчина замедляется, когда я начинаю стонать от боли в подвернутой ноге. Он отпускает меня, проходит немного вперед, ближе к кустам на трассе, и я замечаю там машину. Не старую и разбитую, на которой мы ехали, а довольно новую темную иномарку, больше похожую на спортивную. Он садится в машину, подъезжает ко мне, открывает пассажирскую дверь, намекая на то, чтобы я села. А я застываю как вкопанная и не могу пошевелиться.
— Садись! — он впервые повышает голос, и я срываюсь с места, садясь машину. Как только я захлопываю дверь, раздается характерный звук блокировки, и мне на ноги падает маленькая бутылка минеральной воды. Открываю крышку, делаю глоток, еще и еще, будто не пила целую вечность. Я не перестала бояться, кажется, я просто срослась со страхом, и он стал частью меня. Теперь меня пугает неизвестность и моя дальнейшая участь. Хочу спросить, куда мы едем или молить отпустить меня, но боюсь открыть рот. Меня накрывает слабостью и жутким холодом. Обнимаю себя руками и никак не могу согреться. И дышать почему-то до сих пор трудно, как будто мое горло что-то сдавливает. Словно меня медленно душит невидимая рука, постепенно перекрывая кислород.
Всю дорогу я смотрю в окно, запоминая путь и мысленно молилась. Меня должны искать. Катя поймет, что меня долго нет, и начнет меня искать, а когда нигде не найдет, она позвонит моей маме. Мама! У нее давление. Ей вообще нельзя волноваться!
