— Это то, что я думаю? Лешка, осмелился и сделал тебе предложение?!
— Да, — очень скромно и опять тихо говорит она. И чего она так стесняется? Понять не могу, это так на нее не похоже.
— А Алексей творит чудеса, куда делась моя подруга? Откуда эта скромница?
— Ой, да ладно тебе. Да, он сделал мне вчера предложение. И я согласилась!!!
— Ну, это я вижу, что согласилась. И когда свадьба? — спрашиваю я, улыбаясь. Внутри все леденеет, тьма накрывает, медленно ползет по всему телу. Ничего не могу с собой поделать. За подругу я рада, очень рада. Но осколки моего прошлого не дают мне должным образом это принять.
— Двадцать пятого декабря, — быстро выпаливает она.
— Так скоро? Или вы торопитесь, ты что… — смотрю на ее живот, — неужели беременна?
— Нет!!! Что ты, нет конечно!!! А чего тянуть то? Просто мы решили, что отправиться в медовый месяц на Новый Год в Италию было бы очень здорово!!! — говорит она, с энтузиазмом поглощая круассаны.
— Ты бы тогда не налегала так на сладкое и мучное, а то в платья то не влезешь, — шучу я.
— Да нет, ты знаешь, ночные тренировки с Лёхой в кровати, и не только ночные, и не только, кстати, в кровати. Очень эффективно избавляют от лишних калорий.
— Не знаю и знать не хочу. Избавь меня от ваших ванильных подробностей, — смеюсь я.
Она внимательно смотрит на меня, прищуривает глаза, на лице — лисья улыбка. Так, так, не нравится мне этот взгляд, она, что- то задумала. Я вопросительно приподнимаю брови, и она, наконец, выдает:
— Так что мы сегодня празднуем мою помолвку. Сейчас идем по магазинам — мне надо обновить гардероб и тебе бы не мешало. Вечером идем в клуб и хорошенько оторвемся, — тараторит она, не давая вставить мне и слова.
— Ну, во-первых, с моим гардеробом все нормально. Во-вторых, мне через полтора часа надо быть на работе, и в-третьих, какой клуб? Ты о чем? Леха отпускает тебя одну в клуб?
— Конечно отпускает, просто он не знает, куда конкретно меня отпускает. Я сказала, что мы с тобой идем веселиться, — говорит, она, подмигивая мне.
— Уже врешь своему будущему мужу! Нехорошо! — наигранно ругаю ее я.
— Ну почему сразу вру? Просто немного не договариваю. Он улетел утром в командировку на два дня. Велел не скучать и хорошо провести время, так что я следую его указаниям. Я же послушная девочка, — с наглой улыбочкой заявляет она.
— Да уж, очень послушная. Но все равно не могу, мне надо на работу уже собираться. У меня на двенадцать назначена встреча с клиентами по поводу проведения праздника, — говорю я.
Пытаюсь прикрыться работой, но я не вру, у меня действительно встреча. Но она не надолго, максимум час, потом я могу быть свободна, если захочу. Просто не хочу никуда идти, особенно сегодня, когда ко мне вернулись мои кошмары. Я хотела поехать совершенно в другое место, где мне спокойно, где я могу поговорить с моими призраками.
— Елизавета Андреевна, Вы — хозяйка сего заведения. И можете появляться, когда захотите. Да и твой администратор может провести эту встречу, разве это не его работа? — заявляет она, слегка надувая губки. Такая милая.
Не хочу ее обижать и портить настроение. Ксюша с Лешей — единственные родные мне люди, которых я люблю. Даже когда я отказывалась от их помощи и кричала им уходить, они все равно оставались со мной. Протягивали мне руки, по которым я била, но друзья не отступали. Благодаря им я все еще жива, физически здорова, кажусь нормальной и уравновешенной, но это только видимость. Там, глубоко внутри, ничего нет, пустота и холод, там очень холодно. Огромная ледяная глыба, которая никогда не растает. И тьма. Там очень темно….
— Хорошо, уговорила. Я иду сегодня с тобой, делаю то, что ты хочешь. Но, на работу все равно надо заскочить, у моего администратора сегодня выходной. Встреча уже назначена. Это ненадолго и потом я в полном твоем распоряжении.
Ксюша вскакивает со стула, подходит ко мне, наклоняется к уху и тихо шепчет:
— Скажу тебе по секрету, ты тоже этого хочешь, просто не сознаешься, — сказав это, она быстро целует меня в щеку и командует мне собираться. Я смеюсь. Вот за это я ее и люблю, она всегда может мне поднять настроение.
Роберт
Осень — мое любимое время года. Кто-то любит лето или весну. Но для меня в осени есть своё очарование, загадка. Смотрю на эту утреннюю симфонию природы через лобовое стекло своего авто. Дует легкий ветерок, кружа в вальсе пестрые листья. Буйство красок завораживает. Капли мелкого дождя медленно скатываются по стеклу. Я наблюдаю за этим шоу, устроенным природой, и это лучшее представление, которое я когда-либо видел в жизни.
Достаю из кармана очередную сигарету, прикуриваю, делаю затяжку, легкие медленно наполняются дымом, окутывая их. Откидываю голову на сидение, закрываю глаза. Ненавижу ждать, никогда не отличался терпением.
Докуриваю уже третью сигарету подряд, выкидываю её в окно и начинаю нервно бить по сигналу. Почему она всегда меня так бесит, неужели нельзя во время собраться? Я понимаю, что женщины всегда опаздывают и их надо терпеливо ждать, но с ней это не вариант.
Через минуту двери открываются, из них выходит она, женщина, которую я никогда не любил. И эта нелюбовь постепенно превращается в ненависть. Она всё делает для того, чтобы эта ненависть росла с каждым днём все больше и больше. Раздражая меня одним своим присутствием, голосом, да ВСЕМ!!! Елена садится в машину и салон наполняет тошнотворный, приторный запах её дорогих духов. НЕНАВИЖУ ЕЁ ДУХИ!!! Бросаю на неё мимолётный взгляд — короткие платиновые волосы, неживые, пухлые накаченные силиконом губы, наращенные ресницы, серые как ртуть глаза, тонны макияжа, грудь третьего размера (естественно не своя), которая смотрится нелепо на её худосочном теле. В ней нет нечего настоящего, живого. Такоё ощущение, что её собрали где-то на специальном «заводе по производству стерв».
— Привет, милый, — говорит она, выдавая мне улыбку во все свои тридцать два до ужаса белых зуба. И, как в замедленной съёмке, я вижу, что она наклоняется к моей щеке для поцелуя. Я резко дёргаюсь назад. Лена поджимает губы, кривится и, слава богу, отстраняется от меня.
— Что, так противно?!
Ничего не отвечаю, завожу двигатель и выезжаю со стоянки дома, который я никогда не считал своим, хотя прожил здесь четыре года. Он такой же холодный, как и его хозяйка.
— Что, даже с женой не поздороваешься? — у нее такая тонкая и костлявая шея. Я представляю, как она хрустит у меня в руках. Закрываю глаза, трясу головой, пытаясь успокоиться, делаю глубокий вздох. Не отвечаю на ее вопрос и, прибавив газа, выезжаю на главную дорогу.
— Скажи мне, Елена, какого хрена день рождения моего сына должен проходить с таким размахом, в непонятном заведении, с кучей людей, которых он даже не знает? А не в кругу любящих его людей в домашней обстановке? — я уже успокоился и выдаю все это ровным, ничего не выражающим тоном.
