— Что ты хочешь от меня, Елена? — резко говорю я.
— Я все знаю! Я знаю про каждую вашу встречу в течение двух недель, — она что, следила за мной? Елена отходит от меня, смотрит на себя в зеркало, поправляет прическу. Подходит к двери, оборачивается, стреляет холодным, леденящим кровь, взглядом. — Последний шанс, Елизавета, — открывает дверь, уходит. Она что, только что угрожала мне? Только этого и не хватало для полного счастья.
Я запрокидываю голову, бьюсь об стену. Как моя спокойная размеренная жизнь могла превратиться в такой балаган? В одном она права — с этим надо заканчивать. Так будет лучше для всех: для меня, для их семьи. Я не испугалась ее угроз, ну чем она меня может испугать? Мне нечего терять, у меня и так ничего нет. Просто все заходит слишком далеко. Поиграли и хватит. Конец игры!
Я вызываю такси. Незаметно покидаю гостиницу. По дороге телефон в руках оживает. Не глядя, беру трубку, наивно полагая, что это подруга. Слышу его голос. Взволнованный, до боли знакомый голос. Он спрашивает, где я. Ничего не отвечаю, скидываю звонок. Телефон не замолкает, он звонит снова и снова. Просто смотрю на него, как загипнотизированная. Ничего не хочу. Ничего не чувствую, устала. Хочу просто домой. Хочу побыть одна. Пишу Ксюше сообщение, что добралась до дома. Выключаю телефон, запихиваю его подальше в сумку.
Захожу домой, снимаю туфли, раскидываю их в разные стороны. Распускаю волосы, скидывая шпильки на пол. Подхожу к холодильнику, достаю бутылку мартини, открываю, делаю глоток прямо из бутылки. Холодная жидкость медленно растекается по телу, принося тепло. Делаю еще пару глотков, и еще. Иду в гостиную, включаю медленную музыку. Прислоняюсь к стене возле окна, медленно сползаю на пол. Ни о чем не думаю, в голове пустота. Просто методично напиваюсь. Погружаюсь в забвение. Не знаю, сколько проходит времени, слышу звонок. раздающейся из домофона. Поднимаюсь на ноги, слегка пошатываюсь. Поднимаю трубку. Молчу.
— Елизавета, открой, — слышу голос Роберта. Нажимаю на кнопку. Распахиваю входную дверь. Это разговор должен когда-то состояться, чем раньше, тем лучше. Тем более, сейчас я пьяна, значит, смогу сделать это безболезненно. Опять иду в гостиную, сажусь на пол, в то же самое место. Делаю еще глоток. Закрываю глаза. Жду. Слышу звук закрывающейся двери, шуршание одежды. Тяжелые шаги, которые я, наверное, могу определить из тысячи. Усмехаюсь сама себе. Черт, я такая пьяная. Мои глаза по-прежнему закрыты. Интересная должна быть картина со стороны. Я сижу на полу возле стены с закрытыми глазами, в моих руках бутылка мартини. Помятая юбка серебряного платья окружает мои ноги, мои волосы растрепаны. А на лице идиотская улыбка.
Слышу, как Роберт садится на пол напротив меня. Открываю глаза, смотрю на него. Выглядит он не лучше меня, его черные волосы взлохмачены, на нем нет пиджака, идеально белая рубашка слегка помята, рукава закатаны. В его руках тоже бутылка, но с коньяком. И она почти пустая. Но его чертов браслет на месте. Я усмехаюсь.
— Что значит этот браслет? — неожиданно спрашиваю я первое, что пришло в мою пьяную голову. Роберт смотрит на браслет, потом на меня, слегка приподнимает брови, чокается со мной бутылкой. Отпивает. Я следую его примеру.
— Браслет, — хмыкает он. — Семь лет назад мне подарил его один маг, колдун, или как там их сейчас называют? — усмехается он. — Так вот, он сказал, что если я не буду его снимать, он будет приносить мне удачу, и еще наговорил мне кучу философской ерунды, которой я не придал значение.
— И что? Он принес тебе удачу? — спрашиваю я.
— Знаете ли, Елизавета. Я полагал, что да. Но сейчас не уверен, удача ли это была, — он опять чокается со мной. Отпивает. — Но, по-моему, последнее время у него кончился срок годности.
— Зачем ты тогда продолжаешь его носить?
— Действительно, зачем? — расстегивает браслет, швыряет его вглубь комнаты. Я смотрю на летящий браслет, потом на его запястье. Он действительно никогда его не снимал. На его запястье кожа немного светлее.
— Сумасшедший выдался денек, констатирует он, — берет меня за руки, заглядывает в глаза. — Да Вы пьяна, Елизавета Андреевна.
— Вы тоже, — смеюсь я.
— По какому поводу напиваемся? — приподнимает брови, поглаживает мои запястья.
— Да так, поводов море. А ты? — указываю на его бутылку.
— Тоже есть причины. Но сейчас я хочу о них забыть. И Вы можете помочь в этом.
Наклоняется ко мне. Тянет на себя. Обхватывает одной рукой мой затылок, проходится кончиком языка по моим губам. Врывается в мой рот. Я издаю стон прямо ему в губы. Черт, не так я планировала провести наш разговор. Но мое тело не слушается головы. Оно безумно хочет этого мужчину. И Роберт не оставляет мне ни единого шанса на раздумья, поглощая меня. Да к черту все! Мой затуманенный мозг ничего не соображает. Завтра, я прогоню его завтра.
Его рука поглаживает меня по спине. Губы Роберта спускаются ниже, он целует мою шею. Откидываю голову, открывая ему доступ. Просто отдаюсь полностью в его руки, пусть делает со мной сегодня все, что хочет. Нетерпеливо прижимаюсь к нему. Он отстраняется от меня, мы смотрим друг другу в глаза. Я ощущаю жар, исходящий от нас. Роберт опять целует меня, жадно, страстно. Ощущаю пьянящий вкус коньяка на его губах. Прохожусь пальцами по его груди. Медленно расстегиваю его рубашку. Он помогает мне ее снять, отшвыривает в сторону, поднимается, тянет меня за собой. Пытается снять мое платье. У него ничего не получается.
— Сними эту чертову тряпку! Иначе я ее разорву! — рычит мне в губы. Я подчиняюсь. Снимаю платье, кидаю его на пол. На мне нет бюстгальтера. Только трусики и чулки. Роберт хищно улыбается, осматривая мое тело.
— Твое тело прекрасно. Ты божественна, — подходит ко мне, берет меня на руки, я вскрикиваю от неожиданности. Несет меня в спальню. Аккуратно опускает меня на кровать. Встает рядом. Снимает свои брюки, боксеры. Наклоняется ко мне, цепляет пальцами мои трусики, стягивает их, кидает на пол. Так же медленно, поочередно, стягивает мои чулки. Забирается на кровать, нависает надо мной. Чувствую, как его твердая и внушительная плоть упирается мне в бедро. Сглатываю. Смотрю на него.
— Сегодня, Елизавета, я буду заниматься с тобой любовью. Нежной, ванильной. Очень медленно и долго. Всю ночь. И только попробуй мне сопротивляться, привяжу! — звучит как угроза. Заниматься любовью. А смогу ли я это принять? Выдержу ли я?
— Я не могу, — тихо говорю я.
— Можешь! И тебе понравится! — в его голосе твердая уверенность. Хотела бы я быть такой уверенной. — Закрой глаза. Расслабься. Ни о чем не думай. Просто почувствуй каждое мое прикосновение.
Киваю ему в ответ. Вот сейчас посмотрим. Возможно, я не смогу. В моей больной голове что-то щелкнет, и я прогоню его. Так будет даже лучше. Делаю так, как он говорит. Закрываю глаза. Пытаюсь наслаждаться. Чувствую прикосновение его губ. Он целует меня медленно, мучительно медленно. Его поцелуй нежен, но в тоже время обжигает. Я начинаю пылать. Его руки блуждают по моему телу, медленно исследуя каждый миллиметр. Губы спускаются ниже, прокладывая дорожки поцелуев по моей шее, ключицам, плечам, подбираясь к груди. Покрывает жаркими поцелуями мою грудь. Языком обводит соски, слегка всасывает их. Нестерпимо хочется больше, все и сразу. Но я сжимаю руками простыни, пытаюсь отдаться ощущениям. Чувствую, как он возвращается к моим губам. Целует. Отвечаю на его нежный ласковый поцелуй. Провожу кончиком языка по его губам. Всасываю нижнюю губу, наши языки сплетаются. Роберт разрывает наш сладкий поцелуй.
