— Сашааа, — вгибаясь в моих руках, кончает она, выкрикивая мое имя. А мне крышу сносит от ее «Сашааа». Никогда не слышал ничего эротичнее. Она расслабляется, отпускает мои волосы, продолжает дрожать, а я еще немного ласкаю ее лоно пальцами, чувствуя спазмы оргазма и прилив влаги. Поднимаюсь, размещаюсь между ее раскинутых ножек, смотря, как ее красивая грудь вздымается от частого дыхания.
— Боже, это было… — задыхаясь, произносит она. — Никогда не испытывала ничего подобного, — она немного приподнимается, хватает меня за плечи и тянет на себя, обвивая мой торс ногами и трется мокрой киской о мой пульсирующий член.
— Хочешь сказать, что мою Кошечку никто до этого не пробовал на вкус и не ласкал языком? — проговариваю ей в губы, чувствуя, как она напрягается, но быстро расслабляется после того, как я целую ее вишневые губы.
— Нет. Ты первый. Боже, я и не знала, что это так хорошо, — усмехаюсь ей в губы, немного кусаю нижнюю губу, оттягивая ее зубами. Вита смущенно улыбается, накрывает мою грудь, ведет пальчиками вниз, обхватывает мой член, сжимает, ведет большим пальчиком по головке. Хватаю ее запястья, отрываю от себя, иначе кончу. Завожу ее руки за голову, сплетаю наши пальцы, толкаюсь вперед и с легкостью вхожу в ее мокрое лоно до конца. Вместе с ней издаю стон, потому что в ней невыносимо хорошо, горячо и тесно. Замираю на мгновение для того, чтобы немного успокоиться и отсрочить свой оргазм. Начинаю неспешные движения, но Кошка подается ко мне, вынуждая меня проникать в нее глубже и быстрее.
— Саша, пожалуйста, сильнеее, — она не просит, а требует сильно сжимая мои руки. И все, вся нежность и неспешность летят к черту. Ни в чем не могу ей отказать. Отпускаю ее руки, целую сладкие губы, спускаюсь ниже, прикусывая кожу на шее. Захватываю сосок, втягиваю, посасываю, чувствуя, как член становится тверже, пульсируя внутри нее. Беру большую подушку лежащую рядом с нами, усмехаясь от ее ничего не понимающего взгляда. Никак не могу понять, кто эта девушка. С одной стороны, она искушенная в сексе женщина, а с другой — неопытная девочка.
— Приподними свою прелестную попку, — поясняю я. Она делает так, как я говорю, и я подкладываю подушку под ее бедра, приподнимая их для более глубокого проникновения. Подхватываю ее ножки под коленки и вхожу глубоко, до предела. Начинаю трахать ее, быстро жестко, вызывая ее крики. Вита цепляется за мои плечи, расцарапывая их в кровь, причиняя мне возбуждающую боль, которая растекается по моим венам оглушительным удовольствием. А во мне происходит взрыв, который разрывает меня изнутри от понимания, что я уже никогда не смогу отказаться от этой девушки. Она особенная, не похожая на вереницу женщин, которые были до нее. И дело даже не в охренительном сексе, которым мы занимаемся. Не в похоти и бешеной страсти, которая возникает только с ней. Дело в том, что с каждой нашей встречей эта девушка все больше и больше западает мне в душу и проникает в самое сердце, убивая меня собой на поражение. И я хочу умереть вместе с ней, но прежде, провести остаток жизни только с ней, наслаждаясь каждой минутой нашей близости.
* * *
Измотанная мной и несколькими оргазмами, моя Кошечка лежит на моем плече, закинув на меня ножку, и выводит пальчиками замысловатые узоры у меня на груди. А я поглаживаю ее бедро, и глубоко дышу, вдыхая запах моря, доносящегося легким ласковым ветром в открытое окно. Перехватываю ее руку, поднимаю вверх, рассматриваю тату на ее запястье — красивую надпись на латыни.
— Что здесь написано? — тихо спрашиваю я, водя большим пальцем по черным буквам.
— За страхом кроется свобода. И на второй руке то же самое, — спокойно отвечает она. Вроде ничего особого, люди любят разрисовывать себя философскими фразами, не несущими для них никакого смысла, но мне кажется, что это не случай Кошки. За этим тату кроется что-то большее, и я с ужасом понимаю, что, когда нащупываю тонкие продольные шрамы на ее запястье, скрывающиеся под красивыми латинскими буквами. Тот, кто делал эти татуировки, был хорошим мастером. Шрамы не видны, их можно только почувствовать пальцами. Вита чувствует мое напряжение, вырывает свою руку и отстраняется от меня.
— Тебе пора, — сдавленно произносит она, словно потеряла голос. Поднимается с кровати, быстро накидывает свой халатик и идет на небольшой балкончик, опирается на перила и смотрит в ночное звездное небо. Она ждет, когда я уйду совершенно не понимая, что я уже не могу оставить ее. Встаю с кровати, надеваю брюки. Подхожу, к Виталине сзади, ставлю руки на перила, прижимаюсь к ее спине, отрезая пути к отступлению. Черт. Что же такого произошло в жизни этой девочки, что она хотела покинуть этот мир?! Мысли путаются, наслаиваясь одна на другую и распутать этот клубок из моих догадок может только она. Иногда человек не желает ворошить прошлое, предпочитая забыть его и жить дальше. Главное, чтобы прошлое никак не влияло на будущее. Я бы мог смириться с этим и не ворошить ее прошлое, если бы Кошка жила полноценной жизнью. Но ее страхи таятся внутри нее, не позволяя раскрыться и быть собой. Как достать и победить чудовище, которое она боится, не давя на нее?
— Ты нашел общий язык с Эльвирой? — тихо спрашивает она, откидывая голову мне на плечо.
— Как сказать, скорее нет, чем да, — усмехаюсь я. — Откуда знаешь, что я посещал твоего психолога?
— Эльвира мне звонила, сказала, что ты записался к ней, — и тут я сомневаюсь в компетентности и профессионализме Эльвиры. Она знала, кто я, знала, зачем я к ней пришел и прекрасно знает психологическое состояние своей пациентки, зачем еще больше нагнетать обстановку?
— Александр Владимирович, впредь я прошу Вас не лезть в мою жизнь, — официальным тоном заявляет Виталина, продолжая расслаблено прижиматься к моей спине.
— Виталина Андреевна, прошу Вас не разговаривать со мной в таком тоне. И не ставить мне условия, — так же спокойно отвечаю я. — Я просто пытаюсь понять, что творится в голове у девушки к которой испытываю интерес.
— Ваш интерес не должен распространяться дальше постели, — уже более напряженно выдает она.
— Позвольте мне определять границы наших отношений, — громко, тоном, не терпящим возражения, заявляю я. Виталина дергается, пытается вырваться, но я не позволяю ей этого. Подхватываю на руки и несу прочь из номера.
— Куда ты меня несешь?! — возмущенно кричит она.
— Тише, не кричи. Перебудишь весь отель. Мы идем в мой номер. Не привык быть на территории женщины, — Вита усмехается, и, как ни странно, прекращает дергаться и спокойно утыкается мне в шею, посылая по моему телу приятную дрожь. Вот так-то лучше.
— А не много ли Вы на себя берете, Александр Владимирович? — хитро щурясь, заявляет Кошка, как только я заношу ее в свой номер, ставлю на пол и закрываюсь на замок, пряча ключ в кармане, чтобы она вновь не смогла от меня бежать.
— Мне не нужно много, Виталина. Мне нужно достаточно.
— Достаточно для чего? — игриво приподнимая брови, спрашивает она.
— Достаточно для всего, — Виталина усмехается и закатывает глаза.
