— Я не твоя девушка! — вдруг вскрикивает Виталина, соскакивая с дивана.
— А ты вообще заткнись! Я думал ты особенная, не такая, как все! А ты простая шлюха! — с отвращением в голосе, кричит он ей.
— Замолчи! — пытаюсь сдержаться и не наговорить сыну лишнее. — Не смей ее оскорблять! — останавливаю я Дениса, который ухмыляется, кидая на нас презрительный взгляд. — Вита! Иди наверх! Немедленно! — приказываю я ей, не желая выяснять отношения с сыном при ней. И моя девочка, наконец, меня слушает и быстро убегает наверх…
ГЛАВА 13
Денис
Каждый человек в определенные этапы своей жизни познает какие-то новые ощущения и грани своих чувств, которые раньше были ему неведомы. И вот сейчас, стоя на пороге гостиной дома, который я считал родным, я начинал люто ненавидеть эти стены. Вот это окно, с прекрасным видом на сад в которое я всегда любил смотреть, особенно когда шел проливной дождь или серебристый снег. Вот этот удобный бежевый диван с множеством подушек, на котором я любил сидеть вместе с отцом и смотреть фильмы. Все вокруг пропитывалось какой-то липкой мерзкой грязью, которая была видна только мне.
Я совершенно не планировал возвращаться домой, но сборы по поводу дня рождения нашего вратаря Мишки отменились из-за неприятностей в его семье, и я вспомнил, что у отца был ко мне какой-то серьезный разговор. И я как долбаный идиот помчался домой. Потому что семья это главное, потому что всегда любил и уважал отца. Потому что моя семья состояла из двух частей, матери, которая жила в Мельбурне и отца, к которому я всегда тянулся больше, наверно потому что мои родители развелись, и я мало с ним общался в детстве. До этого дня он был для меня богом, примером для подражания и восхищения. Наверное, потому что наши отношения всегда были доверительные и дружеские, я мог обсудить с ним любую тему на равных, и он всегда меня понимал. Я друзьям так не доверял как ему. Да что там друзьям, моя родная мать не знала меня ближе, чем он. Поэтому я отверг приглашение друзей провести вечер в клубе и приехал к нему, потому что отец не бросает слова на ветер.
Еще с порога, я почувствовал ее запах. Аромат спелой вишни, чего-то сладкого, дурманящего и сносящего крышу. Усмехнулся сам себе, понимая, что я в очередной раз схожу с ума. Она всегда и везде мне мерещится, стоит только закрыть глаза. Знал, что я не герой ее романа, умом понимал, но сердце посылало на хрен разум и тянулось к ней. Увидел ее впервые в нашем университете и моментально впал в ступор. Она была особенная, не такая как все, словно из другой вселенной. Загадочная, непонятная, до безумия красивая и дерзкая. Да, именно дерзкая. Сверкнет своими янтарными глазами и меня бросает в пот от ее глубокого взгляда, в котором прячется какая-то печаль и хочется разгадать все ее загадки. Смотрел всегда на ее губы и скулы, меня сводило от желания узнать какие они на вкус. А она недоступная, как крепость, всегда держит меня на расстоянии. Для меня она была девушкой, о которой страшно даже мечтать, а я посмел дотронуться до мечты. Миха всегда ржал надо мной, от того, что я не мог смотреть на других девушек, и уже больше полугода мечтаю только о ней. Я как преданная собачонка таскался за ней, довольствуясь только созерцанием этой красоты, разговорами, редкими дружескими прикосновениями, и поцелуями в щеку. А мне и этого было достаточно. Я горел рядом с ней. Горел в собственном внутреннем огне. Конечно, я хотел большего, чем она мне позволяла. Я так много с ней хотел, постоянно представляя, что она моя. Я любил ее. Вот так просто сгорал от любви без взаимности. На что я надеялся? На все! Да, черт побери, я мечтал, что она ответит мне взаимностью. Хотя бы немного, совсем чуть-чуть. Мне бы хватило моей любви к ней с лихвой.
В первые секунды я не поверил своим глазам. Не может бл*дь такого быть! Это мой бред или кошмар, от которого я не могу проснуться. Зажмуриваю глаза, трясу головой, но мерзкая картинка не уходит, а наоборот становится четче и уродливее. Он не принуждает ее, а наоборот Виталина сама сидит на моем отце и ласкает его, в то время когда он шарит по ее телу под рубашкой. Она почти голая предлагает ему себя, а отец с удовольствием берет. И то, что я наблюдаю далеко не их первый раз это факт. Они ведут себя так, словно уже давно трахаются. А я как последний лох рассказывал отцу о любви к Виталине. Мне бы обозначить свое появление сразу, чтобы не видеть их сплетенных тел и не сдыхать от скручивающей все тело боли, но я стою как вкопанный, в каком-то ступоре, не в силах их остановить.
Не помню, когда вышел из ступора и что им кричал. Я просто смотрел на них и чувствовал, как пелена ненависти застилает глаза. Никогда не испытывал столько отвратительных чувств одновременно: ревность, ненависть, едкое разочарование, отвращение и тупую боль, разрывающую грудную клетку. Отец приказывает Виталине подняться наверх, и она покорно убегает, строя из себя жертву. Он идет на меня, предлагает пройти в его кабинет и поговорить, а я не уверен, что хочу разговаривать. Мне хочется разгромить все вокруг и сжечь этот дом вместе с ними. Впервые сжимаю кулаки до боли от того, что хочу заехать в челюсть собственному отцу.
— Денис…, - начинает он, спокойно разливая виски по бокалу. Черт, всегда завидовал его выдержке и самообладанию. Он, сука, настолько спокоен и собран, что мне тошно от его холеной физиономии. Отец протягивает мне стакан с коллекционным виски, а я выбиваю стакан из его рук, разбивая его вдребезги, морщась от звона стекла. Напиться, конечно, смертельно хочется, но я больше не желаю ничего принимать из его рук. Он испачкал этими руками мою любовь. Стало бы мне легче, если бы я застал Виталину с любым другим? Наверное, да. Нет, меня бы, наверное, так же скручивало от боли, но мне хотя бы не пришлось возненавидеть собственного отца.
Александр Владимирович сжимает челюсть, но также спокойно принимает мою выходку, опрокидывает стакан с виски, глубоко вздыхает, садится в свое рабочее кресло, складывая руки на стол, давя на меня своим статусом. Только мне уже ни хрена не восхищает его положение.
— Я встретил Виталину раньше, чем узнал, что вы знакомы, — уверенно сообщает он, смотря в глаза, и видно, что ему не нравится мой взгляд. — Мы…, - останавливается, вновь глубоко вдыхает, подбирая слова, а я смотрю на осколки и брызги виски и понимаю, что точно также разлетелось мое мировосприятие. Нет, я и раньше знал, что реальная жизнь жестока и цинична, но не думал, что до такой степени. — Мы были близки до того, как ты привел ее в мой кабинет. Ты имеешь право обвинять меня и ненавидеть. Я понимаю тебя…
— Ни хрена! Ни хрена ты не понимаешь! Иначе не прикоснулся бы к ней больше. А знаешь, что? — задыхаюсь, сам не понимая, что несу, а он выгибает брови и ждет продолжения. И мне хочется стереть с его лица это чертово спокойствие, хочется, чтобы загнулся от боли, в которой я сейчас корчусь. Быстро подхожу к нему и херачу со всей силы в стол, разбивая костяшки пальцев в кровь. Разворачиваюсь и буквально выбегаю из его кабинета, понимая, что сейчас способен на страшные вещи, о которых потом пожалею.
— Денис! — слышу позади себя тяжелые шаги отца, хватаю с тумбочки ключи от тачки. — Сын, подожди! — кричит он, догоняя меня, и я останавливаюсь, но только, для того, чтобы послать его на хрен.
