ГЛАВА 6
Виктория
Бывают предложения, от которых ты просто не можешь отказаться. Взвешиваешь все за и против, и все равно приходишь к выводу, что единственный ответ который ты можешь дать — положительный. В предложении Богатырева меня устраивало все. Да и что меня могло не устраивать? Терять мне действительно нечего, Милу и меня он обещал защитить. И я ему верила. Нет, я не стала вновь слепо полагаться на мужчину, доверять ему безоговорочно. Надежность Богатырева обуславливалась его взаимовыгодным интересом. И мне показалось, что Андрėй именно из тех людей, которые сделают все, чтобы добиться своей цели. Страшно ли мне было вновь довериться мужчине? Да, мне было не по себе. Но выбора у меня нет, а так, появляется шанс отомстить Эдуарду. Даже если Богатырев обманет меня и ничего мне не отдаст, я все равно получу моральное удовольствие от того, что у моего бывшего мужа тоже ничего не останется.
Впервые в жизни я испытывала подобные чувства по отношению к человеку. Чувство жгучей ненависти и жажды отомстить, растоптать и уничтожить. Эти желания во мне разбудил Αндрей ровно тогда, когда словесно рисовал мне картину, как Эдуард будет ползать у меня в ногах. Я ясно представляла все, что он мне описывал, и воочию жаждала это увидеть. Умерла ли во мне любовь? Нет. Как бы жалко или отвратительно это не звучало, любовь к Эдуарду еще жила во мне. Нельзя вот так просто взять и разлюбить человека, которого боготворила в течение многих лет. Даже после всего, что он мне сделал: унизил, растоптал, мое глупое сердце до сих пор искало ему оправдания, обвиняя во всем себя. Я понимала, что это абсурд, но ничего с собой не могла поделать. Нельзя разлюбить по щелчку пальцев. Но это не мешало мне желать ему всего того, о чем мне говорил Андрей. Угасающая, больная любовь и жажда мести. Коктейль любви и ненависти — необъяснимое чувство, когда от горькой любви хочется уничтожить.
Иду в душ, встаю под теплые струи воды, сгоняя с себя остатки похмелья. Просто стою под ласкающей мое тело водой, понимая, что мое сегодняшнее настроение отличается от вчерашнего — что-то изменилось. Только я никак не могу понять, что. Но четко ощущаю, что у меня пропало желание жалеть себя. Словно опять появилась желание жить, идти к намеченной цели. Пусть эта цель поставлена не мной и меня на нее направили. Так почему я вообще до сих пор думаю, соглашаться ли мне на предложение Андрея или нет? Решение приходит мгновенно вместе с желанием жить. Сегодня в восемь я иду в клуб, на встречу с Богатыревым!
Беру любимый гель для душа, медленно намыливаю тело, наслаждаясь ароматом цветов. Не успеваю выйти из душа, в ванную заходит Света, с подозрением рассматривает меня, когда я обтираюсь полотенцем, надеваю халат, смотря на себя в зеркало.
— И? Кто он? — вполне серьезно спрашивает она.
— Богатырев, — отвечаю я, даже не пытаясь делать вид, что ничего не понимаю.
— Ты была этой ночью с Богатыревым? — ошарашенно спрашивает она.
— Да. И сегодня вечером, в восемь, я тоже встречаюсь с ним, — заявляю я, смотря, как на лице Светы меняются эмоции.
— Я, конечно, не осуждаю тебя. Это, наверное, даже хорошо, что ты не стала долго страдать, но это же Богатырев, — произносит его фамилию, как будто пытается до меня донести, кто он.
— Я знаю. Света, так надо.
— Кому надо? — не понимает она.
— Мне. Нам, — я не могу ей объяснить до конца, что происходит, я доверяю Свете, но с недавних пор предпочитаю все держать при себе.
— Что происходит? Я чего-то не знаю? Что ты затеяла? — недоверчиво спрашивает она.
— Да, что-то происходит. Хватит страдать. Пора действовать, — решительно заявляю я, хотя сама до конца не осознаю, что буду делать.
— Иногда мне кажется, что ты должна была родиться в восемнадцатом веке, — Света неожиданно меняет тему.
— Почему? — спрашиваю, начиная сушить волосы.
— Ты нежная, утонченная, оберегающая семейные ценности и устои, всегда полагаешься во всем на мужчин, находясь в их тени, но при этом прекрасно себя чувствуешь в этом качестве. — Обдумываю ее слова, понимая, что она права. Жаль, что мы не в восемнадцатом веке.
— Знаешь, Света, возможно, ты права. Даже не буду с тобой спорить. Совсем недавно я думала, что это правильно, а теперь я даже не знаю, что тебе ответить. Но пришло время что-то менять. Да, я до сих пор полагаюсь на сильных мужчин. Сейчас это будет Богатырев.
— Ты уверена, что вновь не ошибаешься? — с подозрением спрашивает она.
— Нет, Света. Я вообще ни в чем не уверена. Но и терять мне нечего, так что я рискну, — слегка усмехаюсь я. — А сейчас давай сменим тему. Милку я заберу из садика сама. Проведу с ней немного времени, потом уеду на встречу, и не знаю когда вернусь. Ты еще не устала с ней?
— Нет, конечно. Иди. Если этот Богатырев заставил тебя вновь улыбаться и строить планы, тогда я совсем не против ваших встреч. Я понимаю, что в данный момент тебе это необходимо.
* * *
Забираю Мышку из сада. По дороге домой весело с ней общаюсь, напевая песню, которую она сегодня выучила. Понимаю, что вот он — мой стимул жить и быть сильной. Научиться быть самостоятельной и независимой. Α для этого нужно полюбить себя и, как сказал Богатырев, ценить себя как личность. Он обещал научить меня этому и поднять мою самооценку, попросив заменить алкоголь сексом с ним. Ну что же, каждая цель требует отдачи, и за уроки жизни надо платить. Он мне не противен, я что-то ощущала, находясь в его объятьях. Осталось только преодолеть свой необъяснимый страх перед ним, и я смогу заплатить за свои уроки и его помощь. Звучит цинично и расчетливо, но это стоит того. Я хочу добить свою больную любовь к Эдуарду, используя для этого любые возможности. Богатырев хочет, чтобы я стала его любовницей, значит я ей стану.
— Мама, а когда приедет папа? — вдруг спрашивает Милка. Она до сих пор думает, что Эдуард в отъезде. И я не знаю, что ей отвечать. Как объяснить ребенку, что она не нужна папе? Что она — всего лишь инструмент для достижения его целей? И я вновь теряюсь, глотаю воздух, нa ходу придумывая ответ.
— Мышка, у папы много очень важных дел, — отвечаю я, лучше ничего не придумав. Милка молчит, надув пухлые губки. — Мышка, не грусти, хочешь мороженого? — весело спрашиваю я, а на самом деле просто подкупаю ребенка, чтобы она не задавала мне вопросы, на которые пока нет ответов. Снова тоска накатывает волнами, утреннее воодушевленное настроение исчезает. Самое сложное — не вернуть компанию отца и отмстить мужу. Главное — это объяснить все ребенку так, чтобы не ранить его и не нанести моральную травму. Кто бы сказал, где этому учат.
По приезду домой мою тоску и моральные терзания разгоняет звонок от Алинки.
— Привет. Рассказывай! — почти кричит она мне в трубку.
— Что рассказывать?
— Вика, не делай вид, что не понимаешь. Ты провела ночь с Богатыревым. Я хочу знать подробности.
