— Что «и», Виктория? Договаривай! Не прикрывайся дочерью. Ты до сих пор что-то чувствуешь к этому мудаку?
— Я… Нет. Я не знаю, как объяснить. Но… Что ты с ним сделал?! — требую ответа. Не знаю почему.
— Жив твой муж, — последние слова кидает мне в лицо с насмешкой, раздраженным тоном. — Не обещаю, что здоров, но жив. — Отходит от меня, накидывает на торс полотенце, быстро выходит из ванной. А я вновь иду за ним. Нахожу Андрея в спальне, разговаривающего по телефону, точнее он просто слушает своего собеседника. Через пару минут сбрасывает звонок, швыряя телефон на кровать. Открывает шкаф, надевает на себя простые спортивные штаны, очень низко сидящие на нем. Разворачивается ко мне, хватает за руку и ведет за собой в кабинет.
— Сядь! — буквально приказывает он, как только мы заходим в кабинет. Наливает, пару бокалов коньяка, протягивая один из них мне.
— Я не хочу, — отказываюсь от спиртного, но Андрей буквально впихивает бокал мне в руки.
— Выпей, нам нужно поговорить, — я понимаю, что нам нужно поговорить, я сама только что требовала от него ответа, но почему-то сейчас, смотря на Αндрея, мне не хочется ничего знать. Я словно чувствую — то, что он хочет мне сказать, станет для меня шоком. Андрей садится за рабочий стол напротив меня, отпивает немного коньяка.
— Не спеши жалеть своего муженька. Я бы вообще не хотел тебе этого не говорить. Хотел бы, что ты не знала. Не нужно тебе еще большей боли. Но рано или поздно ты все равно все узнаешь от совершенно чужих людей. Так что лучше это буду я.
— О чем ты говоришь? — не понимаю я и все-таки отпиваю коньяка. Андрей вытаскивает из выдвижного ящика черную папку, подталкивает ее мне.
— Читай, здесь все написано. Факты, признания, доказательства, экспертиза. Все. Я собрал неоспоримые доказательства. Читай с самого начала, — смотрю на черную папку и понимаю, что не хочу ее читать. Я еще не знаю что в ней, но уже понимаю, что это что-то нехорошее. Отпиваю ещё коньяка, и все же открываю папку, начиная изучать содержимое.
Вы когда-нибудь падали в глубокий ледяной ров с грязной водой? Я — нет. Но сейчас мне кажется, что именно это и происходит со мной. Я умею плавать, но даже не пытаюсь оттуда выплыть, чувствуя, как леденеет тело, мышцы сводит судорогой и меня затягивает на глубину. В папке еще много информации и доказательств, но мне они уже не нужны.
Перед глазами мелькает образ папочки, его теплая улыбка, морщинки вокруг глаз. Мягкий, ласкающий голос, который спрашивает меня, уверена ли я, что Эдуард — мужчина моей жизни, и я буду за ним как за каменной стеной. И мое звонкое, уверенное «ДА!», которое, по сути оборвало жизнь моего отца.
Дальше я теряю ощущение времени и места, не понимая, где галлюцинация, а где реальность, не видя и не слыша ничего и никого вокруг. Мир рушится. Я окунаюсь в прошлое, в день перед свадьбой. Я четко его ощущаю, и не понимаю, что происходит. Это мой сон или мой больной бред…
«Никак не могу уснуть, в голове рой мыслей, и белоснежное свадебное платье расшитое серебром, висящее возле моей кровати, не прибавляет мне сна. Ворочаюсь из стороны в сторону не находя себе места. Ρазве можно быть настолько счастливой?
Поднимаю руку с помолвочным кольцом вверх, рассматривая сверкающий бриллиант, понимая, что завтра Эдуард заменит это кольцо на обручальное. Боже. Зажмуриваю глаза, улыбаюсь как дура, не веря, что этот день настанет уже завтра. Говорят, невесты перед свадьбой сомневаются или даже хотят сбежать, но мне их не понять. Я люблю его до дрожи, до замирания сердца, как я могу в нем сомневаться? У него нет изъянов и недостатков. В нем есть все, что мне нужно. Я хочу отдать ему всю себя на всю оставшуюся жизнь до конца моих дней. Я ни грамма не сомневаюсь, что проведу с этим человеком долгую и счастливую жизнь.
Понимаю, что мне нужно уснуть, отдохнуть, выспаться, чтобы завтра выглядеть на все сто, но счастье и ощущение полной эйфории не дают мне заснуть. Поднимаюсь с кровати, накидываю на себя халат, спускаюсь вниз, чтобы выпить успокоительного чая, в надежде, что он поможет мне заснуть. Прохожу мимо кабинета отца, замечая там тусклый свет. Заглядываю в кабинет, нахожу отца за столом с бокалом его любимого виски, смотрящего на фото на столе. На фото, где мы вдвоем. Я — еще маленькая девочка в лиловом платье и косичками, смотрю на отца как на олицетворение мужественности и силы, а папа улыбается мне самой теплой и милой улыбкой. Прохожу в кабинет, подхожу к отцу, обнимая его сзади за шею, опускаю голову ему на плечо. И так тепло и хорошо становится в этот момент.
— Почему не спишь? — спрашивает отец, поглаживая меня по руке.
— Не знаю, хотела выпить чаю с мятой. А ты почему не спишь?
— Как то неспокойно на душе, — тихо отвечает он.
— Ну что ты, папа, это я должна волноваться пėред свадьбой, а не ты.
— Нет, милая. Когда у тебя появятся свои дети, ты меня поймешь. Завтра я отдаю свою маленькую девочку в руки другого мужчины. Я не знаю, как это объяснить…
— Папа. Папочка, — прижимаюсь к нему крепче. — Ну что ты такое говоришь? Никуда ты меня не отдаешь. Я всегда останусь твоей девочкой.
— Виктория, ответь мне, ты уверена, что хочешь прожить с этим человеком всю жизнь, ты уверена, что он сделает тебя счастливой? Уверена ли ты, что это — мужчина твоей жизни, что он будет любить тебя и никогда не сделает больно?
— Папочка…, — спешу ответить на все его вопросы „да“, „уверена“, но отец меня прерывает.
— Вика, если в тебе есть хоть маленькая толика сомнения, то все ещё не поздно отменить.
— Папа, я твердо уверенна в Эдуарде. И никогда в жизни не пожалею о своем выборе. Ты же знаешь, как он меня любит. Ты знаешь Эдуарда лучше меня, ты полностью доверяешь ему в бизнесе.
— Доверять в бизнесе — это одно дело. А доверять самое дорогое, что у меня есть, мою дочь — это совсем другое, — отец замолкает, глубоко вдыхает. — А заешь что, не обращай внимания на мои бредни. Если твое сердце счастливо с этим человеком, то так тому и быть. Я принимаю твой выбор. Лишь бы ты была счастлива».
Папа знал, он чувствовал, что Эдуард не тот человек, который мне нужен. Он сердцем чуял его фальшь. Только я, дура, плыла тогда на волнах своих иллюзий, не замечая ничего вокруг. И, в конце концов, мои иллюзии убили моего отца. От части, это я лишила жизни папу. Я и моя глупая, слепая любовь лишили его жизни. Я начинаю задыхаться, чувствуя, как бешено бьется мое сердце, готовое вот-вот разорваться на части и затопить меня кровью. Нахожусь в какой-то агонии, выныривая из светлого воспоминания в черную засасывающую меня бездну. А внутри боль адская, жгучая нарастает, мешая мне вдохнуть. Кричу беззвучно, открывая рот как рыба, потому что чувствую, что ещё чуть-чуть и эта чернота меня поглотит совсем и мне из нее не выбраться.
А потом спасительное тепло окутывает и немного грубоватый, но такой знакомый, теплый голос словно вытягивает меня из бездны, тянет к себе, не отдавая меня этой губительной черноте. Делаю резкий глубокий вдох, как будто только что научилась дышать. Распахиваю глаза, и вижу тот же черный цвет глаз Андрея. Только его чернота, она другая, она спасительная и очень теплая, в ней я готова тонуть вечно. Не понимаю, что происходит, и где я нахожусь. Оглядываюсь по сторонам, глубоко дышу и не могу надышаться. Понимаю, что уже утро следующего дня. Мы в его большой кровати. Андрей рядом, он нависает надо мной, обеспокоено осматривает.
