— Куда мне можно сесть? — спрашиваю я, совершенно не понимая, какое место за огромным столом можно занять.
— Во главе всегда сидит Андрей Александрович, — указывает на огромное кожаное кресло. Все остальные садятся, куда захотят. Но я думаю, Вам стоит сесть рядом с главой компании, поскольку Вы совладелец, — да, я совладелец который ничего не понимает в этом бизнесе. Совладелец, которого не узнают секретари компании.
— Пожалуй, я сяду сюда, указываю ей на самое дальнее место от Андрея. Я не знаю, как он себя поведет, увидев меня и совершенно не готова сидеть рядом с ним.
— Хорошо, — соглашается девушка, начиная раскладывать какие-то бумаги на столе. — Может, чай, кофе? — услужливо предлагает она, не прекращая лучезарно мне улыбаться. А мне вдруг сбежать отсюда хочется пока не поздно. Я даже поддаюсь сумасшедшему порыву, дергаюсь, порываясь встать со стула, но зал начинают заполнять люди, и я сажусь на место. Прошу у секретарши принести мне просто воды, чувствую себя неуютно среди половины незнакомых мне людей. Кто-то узнает меня, здоровается, не скрывая своего удивления, но мне все равно, я жду ΕГО, понимая, что Андрей должен подойти с минуты на минуту. Пью воду мелкими глотками, пытаясь унять учащенное грохочущее сердцебиение.
Мне кажется, я схожу с ума, когда слышу его немного грубый голос. Все вокруг замирает, картинка плывет перед глазами, я слышу только его до боли желанный, ласкающий меня голос, и его приближающиеся тяжелые шаги. Он уже близко, слишком близко. Каждый его шаг, отдается внутри меня грохочущим эхом. Сначала идет уверенно, но замедляется, и в какой-то момент останавливается позади меня. Серьезные мужчины вокруг меня продолжают вести непринужденные беседы, совершенно не зная, какой ураган бушует внутри меня. А Андрей все стоит позади, не двигается, настолько близко, что мне кажется, я слышу его тяжелое дыхание. Я очень хочу обернуться и посмотреть на него. Я так долго его не видела. Слишком долго. Но не могу… не смею.
ГЛАВА 15
Андрей.
Бывают моменты, после которых ты понимаешь, что твоя жизнь уже никогда не станет прежней. Как бы ты не сопротивлялся, не спорил с самим собой, не убеждал себя в правильности своих решений, ты просто чувствуешь, что именно с этого момента все изменится.
Я еще не вижу ее, но уже чувствую, что Виктория здесь. Ощущаю по тонкому аромату ее цветочных духов. Я даже не могу определить, каких именно цветов, кажется, что тонкие нотки этого аромата сплетаются, а смешиваясь с запахом ее тела, создают неповторимую композицию.
Глубоко вдыхаю, поворачиваюсь в сторону зала заседания и вижу ЕЕ. Катя что-то мне говорит, и я даже ей отвечаю, только понять не могу, что. Все это становится сейчас так неважно. Потому что она здесь. Черт. А ведь я сам посылал ей приглашения, но надеялся, что она не придет. Я просто хотел показать ей, что работаю в открытую, да и как совладелице компании я просто обязан был слать ей эти чертовы приглашения, в надежде, что она не придет.
Виктория ничего не соображала в деле отца. Да и не надо ей было. Этот бизнес не терпит женского вмешательства. Женщина вообще не должна работать. Женщина создана для того, чтобы ждать мужчину дома, радовать его своей красотой и лаской, выполняя свое прямое предназначение. Любить и быть любимой. Она может заниматься всем, чем угодно, но только ради удовольствия, а не для работы.
Мне бы с невозмутимым видом пройти мимо нее и начать чертово совещание, но я просто застываю позади нее, не в силах пошевелиться. Руки горят от желания к ней прикоснуться, слегка, кончиком пальца провести по шее и вновь почувствовать ее нежную бархатистую кожу. Киска, ну что же ты со мной делаешь? Хочешь меня сломать своим появлением? И у тебя получается, Любимая. Я ещё не вижу твои глаза, а уже весь утопаю в тебе, растворяясь в твоем запахе. И боюсь, что наше совещание летит к черту, потому что мне хочется разогнать всех и разложить тебя на этом столе, чтобы вновь тебя чувствовать, понять, что ты моя. И я только сейчас осознаю, насколько сильно я соскучился по тебе, Любимая. Да, Киска, я тебя люблю. Но я тот еще мудак… Я не буду кричать об этом на весь мир. Я хочу задушить эту любовь, потому что любовь — это зависимость, а я не привык от кого-то зависеть. Ты готова к тому, что я никогда не стану твоим?
Беру себя в руки, отхожу от Виктории. Позже. Все будет позже. Или не будет, если мне удастся себя перебороть.
Виктория
Вздрагиваю, когда он проходит мимо меня, слегка прикасаясь к моей шее пальцами. Прикосновение легкое, почти неощутимое, но кожа в этом месте горит огнем. Андрей здоровается с мужчинами, что-то говорит, а у меня нега по телу разливается от того, что вновь слышу его голос. Смотрю на него, и оторваться не могу. Какой же он неотразимый, внушительный, со своей неизменной аурой власти. Он ничего не делает, просто неформально общается, с легкой полуулыбкой на губах, а все люди вокруг него кажутся ничтожными, он всех их затмевает настолько, что я никого не вижу вокруг, только его. От одного понимания, что я нахожусь в одном помещении с этим мужчиной, меня накрывает эйфорией. Глупое сердце готово выскочить из груди, отбивая грудную клетку, заглушая гул голосов вокруг. Ведь он понял, что я здесь, но еще ни разу не посмотрел в мою сторону. Может это все зря…
Заставляю себя оторвать от него взгляд, отвернуться к большому окну и глубоко дышать, чтобы унять это дикое волнение. Все стихают, как только Андрей занимает свое место во главе большого стола. Он произносит вступительную, стандартную речь, заканчивая ее обращением ко мне.
— Хочу поприветствовать Викторию Станиславовну. Мы очень рады, что Вы присоединились к нам, и мы, наконец, собрались полным составом, — обращает свой взгляд на меня, и я начинаю в нем тонуть. Понимаю, что нужно что-то сказать, ответить, потому что все взгляды обращены ко мне, но не могу вымолвить ни слова. — Может, Вы хотите сказать свое вступительное слово? — предлагает мне Андрей, от чего я теряюсь ещё больше и буквально взглядом умоляю его отвести от меня всеобщее внимание. — Думаю, нужно дать Виктории Станиславовне немного времени, чтобы вникнуть во все наши насущные вопросы, — слегка усмехается Андрей, расслабленно откидываясь на спинку большого кожаного кресла. — В конце этого года мы планируем выйти на европейский рынок, а это значит, что качество… — уверенно начинает Андрей, обращаясь ко всем. Говорит монотонно, обыденно, непринужденно, а я смотрю на него и понимаю, что лучшего руководителя просто не найти.
После его речи начинают говорить другие, обсуждая важные вопросы, передавая друг другу какие-то бумаги. А Αндрей все это время смотрит мне в глаза. Смотрит, прожигая черным взглядом, продолжая говорить, отвечать на вопросы мимолетно рассматривая какие-то бумаги, и вновь возвращается ко мне. Я даже не замечаю, как проходит время, и собрание заканчивается. Он словно все это время держал меня под каким-то гипнозом. В плену своего темного, пронзительного взгляда. А я не могу понять, что этот взгляд значит.
— На этом наше собрание законченно, если никто не хочет ничего добавить, то все свободны, — заканчивает Андрей. Люди начинают подниматься со своих мест, прощаться, пожимая друг другу руки, а Андрей подходит к большому окну, отвечая на телефонный звонок. Большой зал пустеет, я жду, когда он обернется ко мне, но этого не происходит. И меня таким разочарованием накрывает, что хочется провалиться сквозь землю. Мысленно ругаю себя последними словами, проклиная Свету, которая посоветовала мене сюда прийти. Хочу подняться с места и убежать отсюда, чтобы не сорваться перед ним в унизительную истерику.
