— Ρаздвинь ножки шире, — просит он, и я спешу исполнить его просьбу, чувствуя, как его горячий язык касается моих складочек, вздрагиваю всем телом, когда его пальцы рывком проникают в меня, растягивая лоно хаотичными движениями. А язык обводит клитор, нежно его лаская, заставляя хватать ртом воздух, впиваясь пальцами в край стола. Проходит всего каких-то пара минут, и я взрываюсь в оргазме от его непрекращающихся порочных ласк. Кусаю губы до боли, чтобы не закричать, но не выдерживаю, срываюсь, выдыхая его имя вместе со стоном удовольствия. Сжимаю в оргазме ноги, не выдерживая его непрекращающихся терзаний моей плоти. Слышу, как он поднимается на ноги, звук расстегивающейся ширинки. В нетерпении толкаюсь бедрами, бесстыдно ими виляю, за что получаю обжигающий шлепок по попе.
— Не двигайся, иначе все закончится быстрее, чем началось, — усмехается Андрей. Сильно сжимает мои бедра, удерживая на месте и, наконец, входит в меня до упора одним сильным рывком. Глаза закатываются сами по себе от невероятной наполненности, от того, что он стонет в унисон со мной. Андрей останавливается, глубоко вдыхает, опирается рукой на стол возле моей головы.
— Боже, как же в тебе хорошо, я боюсь даже пошевелиться, чтобы не кончить, — говорит хрипло, задыхаясь вместе со мной. Несколько секунд на то, чтобы просто ощутить его глубоко внутри себя, привыкнуть к нему, сжимая его изнутри. А потом он срывается, хватает меня за запястья, заводит их за спину, удерживая одной рукой, вынуждая меня прогнуться назад.
Андрей
Хватаю ее за руки, завожу за спину, и с ума схожу от невероятно красивой позы Виктории, и от того, как сильно она сжимает меня внутри. Полностью выхожу из нее, и вновь врываюсь грубым толчком, ударяясь об ее бедра. С каждым толчком ускоряю темп, вдалбливаясь в ее податливое тело, чувствую, как по спине скатываются капельки пота, и то, как она сильно сжимает меня при каждом толчке. Настолько сильно, что у меня начинает темнеть в глазах. А когда Виктория кричит мое имя и что-то бессвязно шепчет, задыхаясь, понимаю, что не смогу больше продержаться ни минуты, кончу, не дожидаясь ее. И сам почти кричу, когда чувствую, как ее лоно начинает ритмично сжиматься, дрожь усиливается настолько, что я не могу удержать ее в руках. Ее оргазм по венам растекается и в мой перерастает, опаляя все тело волной жара. Изливаюсь глубоко в нее до последней капли, чувствуя как внутри разливается невероятный кайф, понимаю что мне мало. Мне чертовски ее мало. Хочу еще, но уже долго и мучительно, всю ночь, до утра. Как я мог так долго жить без нее? И я сейчас не о тех двух месяцах, которые мы потеряли из-за моей дурости, я сейчас о всей своей жизни.
Медленно, за руки, тяну ее на себя, подхватываю за талию, чувствуя, что Киска не способна стоять на ещё дрожащих ногах. Провожу носом по ее затылку, вдыхая такой правильный, острый, терпкий запах нашего секса, смешанный с ее тонким цветочным ароматом. Выхожу, из нее, разворачиваю к себе, замечая маленькие дорожки слез на ее лице. Она плачет и улыбается одновременно, а меня ведет от ее настоящих, неподдельных эмоций. Боже, что она со мной творит?! Душу рвет и ломает одновременно, руша все мои стены, выстроенные годами, причем совершенно ничего для этого не делая, просто оставаясь собой.
Падаю в кресло, тяну ее на себя, усаживая на колени, лицом ко мне, закидываю ее стройные ножки за спину. Собираю слезинки губами, целую сладко-соленые искусанные губы, понимая, что это — мой крах. Эта женщина поставила меня на колени. Я больше не могу сопротивляться, я не хочу ее отпускать. Моя женщина должна быть всегда рядом.
— Ох, киска, не завидую я тебе, — наигранно вздыхаю, усмехаясь ей в губы. — У меня тяжелый характер, как тебе будет сложно с ним мириться всю жизнь, — Виктория немного хмурится, смотрит на меня ещё затуманенными зелеными глазками, не понимая моих намеков.
— Я…, — замолкает, хочет что-то сказать. — Я просто не могу без тебя, — выдыхает она, обнимает меня за шею, тянется к моим губам для мимолетного поцелуя, а я замираю, с интересом жду ее откровения, давая возможность собраться с мыслями. — Я честно пыталась жить без тебя, смириться, но не смогла. Ты так мне нужен. Может, я зря пришла… но это стоило того. Я готова быть в твоей жизни кем угодно. Только не гони, пожалуйста… — срывается, закусывает губы, замолкает, утыкается мне в шею, сильно прижимаясь.
— Хорошая моя, ну что ты говоришь? Это я идиот. Ты в моей жизни не «кто угодно». Ты моя женщина! И теперь я тебя не отпущу, — глажу ее спинку, целую немного влажные после нашего безумия волосы. — Боже, почему ты раньше не пришла и не показала мне, как ты нужна. Но…, — немного задумываюсь. — Ты должна сразу понять, что я такой, какой есть. В моем возрасте характер не меняется. Ты готова мириться с тем, что ты будешь полностью принадлежать мне, но я не буду принадлежать тебе?
— А кому ты будешь принадлежать? — резко отрывается от меня, смотрит в глаза, не понимая моих слов.
— Никому. Сам себе. Ты готова полностью мне подчиняться и мириться с моим характером?
— Но я буду твоя? И мы будем вместе? — осторожно спрашивает она.
— Да, — подтверждаю свои слова кивком головы. Виктория отворачивается к окну, задумывается. Подумай, Киска, подумай хорошо. Назад дороги уже не будет. Смотрю на ее красивую грудь в черном кружевном бюстгальтере, который так и не снял. Провожу пальцем по кромке кружева, накрываю ее грудь ладонями, слегка сжимаю, понимая, как я хочу втянуть ее соски в рот, ласкать, терзать, и смотреть на ее реакцию.
— Я согласна, — вновь поворачивается ко мне, улыбается.
— Ну что я могу сказать, Виктория Станиславовна, наше собрание прошло успешно, — отодвигаю чашечки лифчика, выпуская красивую грудь наружу, сдвигаю ее бусы назад, удерживая, натягивая их на ее шее, не сильно, просто даю почувствовать давление. — Теперь ты вся в моей власти, — Виктория безмолвно кивает, соглашаясь со мной. Наклоняюсь, втягиваю твердую вершинку в рот, всасываю, лаская языком, продолжая удерживать бусы на ее шее. Проделываю то же самое со второй грудью, отстраняюсь, дую на соски, любуясь, как они напрягаются еще больше, становясь бесстыдно острыми. Чувствую, как по ее телу проходит новая волна дрожи, а стройные ножки сжимают мои бедра от нетерпения. Покрываю всю ее грудь мелкими поцелуями, поднимаясь выше к шее, веду по нежной коже носом, вдыхая ее аромат, который дурманит меня, сводит с ума. А Киска сама к моим губам тянется, натягивая бусы на своей шее, лишая себя дыхания. Отпускаю жемчуг, не желая оставлять на ее светлой коже следы, целую уже нежно, мягко изучая ее губы, лаская языком. Отстраняюсь, чтобы в глаза ее заглянуть, и увидеть там, что действительно ее люблю. Боже, Киска, что ты со мной сделала, я ведь действительно тебя люблю. Она замирает, всматривается в мое лицо, и немного теряется, а на лице ее столько эмоций проносится. Α потом появляется улыбка — искренняя счастливая, самая красивая.
— Что ты сказал? Повтори, — просит она, пальчиками нежно исследует мое лицо, прикасается к губам и в глаза смотрит, ждет ответа. Черт! Я что, сказал что люблю, вслух?!
— Я говорю, поехали ко мне, хочу тебя на всю ночь в моей постели, хочу, чтобы утром ты готовила мне завтрак в одной моей рубашке на голое тело. Хочу не дождаться завтрака и позавтракать тобой на кухонном столе, — ухожу от ответа.
