Ночью Вадик ложился спать со мной, а у меня не было сил и желания оттолкнуть его, я просто отворачивалась и вновь проваливалась в сон. На третий день, мне стало намного легче, уж не знаю, чем меня отпаивал Вадик и, что колол мне врач, но проснувшись утром, я чувствовала себя почти здоровой. Горло больше не болело, стало легче глотать, осталось только чувство раздражающего першения. Температуры не было, кости и мышцы не ломило и туман рассеялся. Я ощущала только легкую слабость. В комнату врывался яркий солнечный свет, обволакивая своим теплом. Я точно помню, что этой ночью Вадик спал со мной и даже пытался меня обнять во сне, но я не позволила. А сейчас в доме стояла тишина, словно я одна. Села на кровати подняла подушки на спинку кровати, облокотилась на них, взяла с прикроватной тумбы свой телефон и спрей, обработала горло, пытаясь избавиться от першения, и набрала номер мамы.
— Мам, доброе утро. Ты на работе?
— Нет, Поля я дома, у меня отпуск. Ты читаешь мои мысли, только хотела тебе звонить по скайпу.
— Как ты, мам? Как папа, не болеет? — спрашиваю я, пытаясь прочистить горло. Слышу голос матери и вновь плакать охота. Так хочется увидеть ее, обнять, выговориться.
— Папа как всегда. Осеннее обострение, так что он опять на строгой диете. А вот, что с твоим голосом? — обеспокоенно спрашивает она. — Опять ангина? — сама же отвечает на свой вопрос.
— Мам, все хорошо, да я немного приболела, но мне уже лучше. Хорошо, что ты в отпуске, мы хотим на днях прилететь, — поднимаюсь с кровати, одергиваю шторы, впуская в комнату больше света, создавая мнимую иллюзию тепла.
— Прекрасно, я так соскучилась по Кириллу, он так вырос. Да и отец будет рад, он уже давно хочет отвести Вадика на новое озеро, по его рассказам там рыба сама в руки прыгает, — усмехается мама.
— Мам, мы без Вадика, у него много работы, а я так по вам соскучилась, — сжимаю губы, часто моргаю, чтобы не расплакаться. Не хочу сейчас рассказывать ей, о том, что мы с Вадиком расстаемся. Все потом, при встрече.
— Как же это он вас впервые решил отпустить одних? — удивляется мама.
— Вот так, уговорили. В общем, как возьму билеты, позвоню, — спешно прощаюсь с мамой, потому что не могу больше говорить о Вадиме. Оборачиваюсь, и застываю на месте, поскольку Вадим стоит в дверях спальни, облокотившись со сложенными на груди руками.
— Как ты? Тебе сегодня лучше? — как ни в чем, ни бывало, спрашивает он. — Выглядишь намного лучше, — знаю, что врет. Мне теперь каждое его слово и действие, кажется фальшью. Да и выглядеть хорошо после трехдневного пребывания в кровати без душа я не могу. Отвечать совсем не хочется. Но не разговаривать с ним, это как то по — детски. Мы взрослые люди, и нам все равно придется общаться, поскольку у нас сын. Поэтому лучше начать прямо сейчас учиться строить с ним диалог, не впадая в ярость или истерику.
— Да мне намного лучше. Спасибо за заботу, — довольно сдержанно отвечаю я, осматривая его с ног до головы. Вадим, как всегда, бодр и собран. Идеальная голубая рубашка, с отглаженным воротом, источающая свежесть, черные брюки, и спортивный пиджак. — Где Кирилл? — спрашиваю я, чтобы заполнить молчание, пока я достаю из комода полотенце и одежду.
— Я отвез его в садик, — он отталкивается от проема и идет ко мне. — Вчера, твоя Ритка приходила, принесла тебе свой пирог, и еще какой-то чай. Но ты спала, и мы не стали тебя будить.
— Хорошо, — отвечаю и быстро ухожу в ванную, сразу закрываясь на замок. Боже, как это невероятно сложно, говорить с ним, смотреть на него, чувствовать его запах и понимать, что все рухнуло как карточный домик. Любить, ненавидеть и переживать все это глубоко внутри. Не хочу больше вопросов и истерик. Я сейчас вообще ничего не хочу, мне нужно домой, к маме. Я все решу потом, когда душа прекратит болеть.
Старательно отбрасываю все мысли, стараясь думать только о поездке к матери. Надо написать заявление на отпуск в садике, собрать вещи, купить билеты и.… И начать чертову новую жизнь. Научиться жить без Вадима и стать сильнее. Кто бы еще сказал, как это сделать. На словах все просто, а на деле.… В голове полный бардак и какой-то страх остаться совсем одной. Кажется, пару дней назад внутри меня уже поселилось внутреннее одиночество.
Выхожу из душа, сушу волосы феном, собираю их в высокий пучок, надеваю спортивный костюм, ощущая себя после душа ещё лучше. Вот и хорошо, силы возвращаются. Прохожу в спальню, по привычке начинаю уборку. Снимаю с кровати постельное белье, заправляю ее свежим и чистым. Застилаю кровать покрывалом и слышу внизу голос свекрови. Только ее мне сейчас и не хватало. Вадим специально ее пригласил? Зачем?
— Нет, у тебя совсем ума нет?! — громко возмущается она. — Зачем держать ребенка дома, когда Полина болеет? Ты не мог позвонить мне, я бы забрала Кирилла!? — Вадим что-то сдержанно ей говорит, я не разбираю его слов, но он явно сам недоволен ее появлением. Значит свекровь нагрянула неожиданно. Но от этого не легче, в мои планы не входило общение с этой женщиной. Спускаюсь вниз с грязным бельем в надежде незаметно пройти в прачечную.
— Полина! А ты зачем встала, раз болеешь?! — теперь все ее недовольство обрушивается на меня.
— И вам доброе утро, Варвара Николаевна. Со мной уже все хорошо, — отвечаю я, проходя в прачечную. Закидываю белье в корзину, и не хочу выходить. Не желаю вести со свекровью беседы, делая вид, что ничего не произошло. Но я не ребенок, чтобы прятаться. Чем раньше она узнает, что мы с ее сыном расстанемся, тем лучше. Мне нужно выпить чаю, ещё немного поесть и ехать за билетами. Прохожу на кухню, замечая как свекровь уже сама хозяйничает, делая для Вадика кофе, и лазит по шкафам в поисках сахара.
— Сейчас я приготовлю нормальный завтрак, у тебя хоть яйца есть? — интересуются она, открывая холодильник.
— Мам, у нас все есть. И я не буду завтракать, — отвечает ей Вадик, подмигивая мне. Он всегда так делал, когда понимал, что мне не нравятся действия его мамы. — Ты лучше завари Полине чай и покорми ее, мне нужно отлучиться на работу, на пару часов.
— Конечно, я о ней позабочусь, я вообще теперь не уйду, пока Поля окончательно не выздоровеет. Да и ребенку нужен должный уход, — заявляет она, вытаскивая из холодильника молоко, масло, яйца и творог.
— Вадим прекрасно справляется с Кириллом. А за мной ухаживать не нужно, — ставлю чайник, чтобы заварить себе чай и отворачиваюсь к окну, замечая, что во дворе все убрано после моего небольшого пожара.
— Иди сынок, мы сами разберемся, — игнорируя меня, произносит свекровь. Вадим допивает кофе, встает из-за стола и подходит ко мне, осторожно обнимает за плечи, наклоняясь к моему уху. Хочется дернуться и оттолкнуть его от себя. Его прикосновение и близость приносят мне муку. Но я напрягаюсь, оставаясь на месте, пытаясь не устраивать сцен перед свекровью.
— Я ненадолго. Уступи маме, вернись в постель. Ты еще не здорова. Отдохни, — мягко шепчет он мне на ухо, окутывая в свой свежий пьянящий запах океана. — А вечером мы поговорим.
