— Ясно, — проговариваю я с набитым ртом, вновь садясь на подоконник, смотря в ночное, звездное небо. — Может у тебя есть еще вакансии?
— Есть, конечно, но нам нужны кассирши и уборщицы и тебе это не подойдет. Слушай, скоро уйдет в декрет одна из моих бухгалтеров. Это место твое, обещаю.
— Скоро, это когда?
— Через пару месяцев.
— Нет, я не могу так долго ждать. Спасибо, Рит. Я тогда подыщу что-то другое, — говорю я, доедая пирог.
— Поля. Ну как ты? Вы поговорили? — тихо спрашивает подруга, словно боится задавать мне эти вопросы.
— Я нормально. Мы поговорили, но легче мне не стало, — в телефоне повисает недолгая пауза.
— Может, я приду к тебе, и мы поговорим, или ты заходи.
— Нет, Рит, Кирюша болеет, да и я не готова на откровенные разговоры, — ставлю грязную тарелку и бокал в раковину и прощаюсь с подругой, вновь облизывая пальцы и губы от шоколада. Оборачиваюсь, намереваясь пройти в душ, и замечаю Вадима, стоящего в дверях кухни. Он опускает взгляд на мои губы, которые я облизываю, и буквально закрывает собой весь проход, не позволяя мне выйти.
— Что ты здесь делаешь? Ты обещал уйти. Я не гоню тебя, это и твой дом тоже. Но если ты не уйдешь, тогда уйду я, — пытаюсь пройти, но Вадик ставит руку на косяк, преграждая мне путь.
— Так невыносимо находиться со мной в одном доме? — как-то язвительно с долей иронии спрашивает он, поднимает руку, прикасаясь к моему подбородку, стирая каплю шоколада, которую я не заметила.
— Да, невыносимо! — одергиваю его руку, пытаясь оттолкнуть большое тело Вадима с дороги.
— Я уйду, когда выздоровеет сын. Стой! — хватает меня за предплечья, не позволяя проскользнуть мимо него. — Зачем ты звонишь подружке и напрашиваешься на работу? У тебя есть цветочный салон.
— У меня его нет. Я его не заработала. Я буду работать только в том месте, на которое устроюсь сама! Отпусти меня! — повышая голос, произношу я, вырываясь из его захвата, и убегаю наверх. Забегаю в ванную, принимаю быстрый душ, хватаю свой ноутбук и иду в комнату сына.
Полночи я искала работу, выписывая телефоны, и составляя резюме, рассылая его по разным компаниям. Сама не заметила, как уснула в комнате сына на кресле. Проснулась я в своей собственной спальне и ужасно разозлилась, потому что понимала, что сюда меня принес Вадим. Мой ноутбук стоял рядом на прикроватной тумбе, но Вадик не спал рядом, его сторона кровати была не тронута. Я соскочила с постели, и сонная и растрепанная побежала в комнату сына. А там Вадим заставляет Кирилла поесть и выпить лекарство. Смотрю на них и вновь сердце обрывается, щемит так больно где-то в груди. Нет у нас больше семьи, он ее разрушил. Разбил на мелкие осколки, которые уже никак не соберешь в единое целое, а если и склеишь, то это будет что-то уродливое в трещинах и с огромными дырами.
* * *
Прошла неделя, Кирилл выздоровел и пошел в сад. Вадим по-прежнему жил с нами, хотя последние два дня проводил на работе. Он приходил домой поздним вечером и уходил ранним утром. Все это время он дарил мне цветы. Хотя «дарил» это громко сказано. Он просто приносил мои любимые лилии и ставил их в нашу спальню, а я никак не реагировала на цветы, после третьего каждодневного букета я стала ненавидеть эти цветы. А последний красивый букет и вовсе выкинула. Меня не трогали ни цветы, ни то, что он приносил мне кофе в комнату сына, потому что последующие дни я спала именно там, боясь, что он придет в нашу постель и ляжет рядом со мной. Меня душило его присутствие. Не могу я вот так просто смотреть на мужа и делать вид, что мне все равно. Чтобы Вадим ни сделал, он не стал для меня чужим. Мне одновременно и простить его хотелось, кинуться в объятия, и в то же время убить. Воткнуть нож в спину так же, как и он мне. Мы рядом, но между нами бездна, и она становилась все больше и больше. Мы почти не разговаривали, только о сыне. Работу я так и не нашла. Мне везде отказывали по причине недостатка опыта или предлагали низкие должности секретаря или девушки на ресепшен. А я хотела работать по профессии, чтобы набраться этого чертового опыта. Но вчера вечером совершенно неожиданно, мне позвонили из компании, занимающейся поставками строительных материалов из Германии и предложили должность стажера с карьерным ростом.
Сегодня я должна была пойти на собеседование и ужасно волновалась. У себя в голове я уже нарисовала картину того, как я работаю в этой компании и боялась разочароваться. Поездку к маме пришлось отложить. Я не могу упустить единственный шанс устроиться на нормальную работу.
Когда мне назвали адрес компании, я на секунды впала в отчаянье. Компания находилась в том самом бизнес-центре где когда-то находился офис Вадима. Но я собралась и решительно поехала на собеседование. Вадима там больше нет, а мне нужна эта работа. Я приехала туда на двадцать минут раньше, лучше прийти заранее, чем опоздать. Зашла в туалет и долго осматривала себя в зеркало, думая о том подходит ли мой наряд для собеседования. Простое строгое, бежевое платье — футляр ниже колен, телесные колготки, бежевые туфли, волосы уложены в строгую прическу. Я нанесла совсем немного макияжа, только для того, чтобы скрыть веснушки и придать своему лицу свежести. Глубоко вдыхаю, постоянно посматривая на наручные часы, наношу несколько капель духов на запястья, заставляя себя прекратить волноваться. Боже, кажется, я уже тысячу лет так не переживала. Выхожу из туалетной комнаты за пять минут до начала собеседования. Сдаю пальто в гардероб, поднимаюсь на лифте на шестой этаж, который полностью принадлежит компании. Совершенно некстати в голове возникает мысль, что у Вадима был офис на последнем этаже и вид оттуда был замечательный. Кажется, каждая частичка моей жизни была связана с Вадимом, а сейчас мне нужно научиться не связывать себя с этим мужчиной.
Прохожу через стеклянные двери, здороваюсь с девушкой на входе, которая направляет меня в отдел кадров. В простом тесном кабинете сидит пожилая тетка, которая весело хохочет, просматривая что-то в своем компьютере. Когда я прохожу внутрь и привлекаю к себе внимание, она сводит брови, делая недовольное лицо. Я представляюсь, говорю, что мне звонили насчет работы, и женщина сразу добреет. Странно, загадочно улыбается, принимает мои документы, даже кофе предлагает, от которого я вежливо отказываюсь. Женщина просит оставить ей документы и направляет меня прямиком в бухгалтерию к некой Наде. Не могу скрыть удивления от того, что собеседование с начальником, которого я так боялась, не состоялось.
— Нечего тебе соваться к Ивану Дмитриевичу. У него и без тебя проблем хватает. Опыта у тебя нет, ты на испытательном сроке. Надя тебя научит и если все пойдет хорошо, останешься с нами. Если нет, Надька так и родит, не отрываясь от работы, — смеется женщина. — Главное для тебя- понравиться ей, а там она за тебя замолвит словечко. Иван Дмитриевич ей доверяет. В общем иди к ней, вторая дверь налево, — женщина указывает рукой в сторону двери, намекая на то, что мне пора. Значит нужно понравиться не начальнику, а некой Надьке, которая собралась рожать на рабочем месте. Наверное, это все же хорошо, поскольку волнение у меня убавляется. Надя оказывается бухгалтером. Молодая, миловидная блондинка на пятом месяце беременности. Главный бухгалтер в отпуске и бедная будущая мама зашивается.
