— Нет, вернись! — прошу его я, широко распахивая глаза. Вадим ухмыляется, осматривая мою вздымающуюся грудь от тяжелого дыхания. Господи, какой же он гад, знает, как действует на меня, знает какую власть надо мной имеет.
— Сейчас, моя хорошая, — севшим голосом, проговаривает он и снимает с себя грязную футболку. Подходит ко мне, хватается за резинку моих легких штанов, и стягивает их с меня вместе с трусиками. Шире раздвигает мои ноги, опускаясь передо мной на колени, а я прикрываю глаза и откидываю голову, чувствуя, как трясутся ноги от того, что он дует на мою плоть. Осторожно ведет кончиком языка по моим складочкам, раздвигая их, целуя, немного всасывая. Это невыносимо хорошо, настолько, что я не могу сдержаться, стону громче. Сама сжимаю свою грудь, окончательно ложась на холодную поверхность стола. Его язык и губы становятся требовательнее, настойчивее. Вадим обводит клитор, и сильно его всасывает, а потом вновь ласкает и немного прикусывает, вынуждая меня вздрагивать от каждого его прикосновения. Невольно сжимаю ноги, но он вновь их требовательно раздвигает. А меня уже уносит в водоворот эмоций и ощущений. Он продолжает сладкую пытку, словно целуется с моей плотью. Ведет языком вверх-вниз, то всасывает клитор, то обводит языком. Приподнимаюсь на локти, открываю глаза, слежу за его движениями и почти кончаю от этого зрелища. Но Вадик как всегда дразнит меня, держа на грани, вынуждая злиться, схватиться за его волосы и скручивать их между пальцев, причиняя боль. Он закидывает мои дрожащие ноги себе на плечи, обводит пальцами у самого входа, собираю текущую влагу, и входит в меня двумя пальцами, совсем немного, смотрит на меня, изучая мою реакцию. А я кусаю губы, и тяну его за волосы назад, потому что больше не могу выносить этой пытки.
— Вадииим, — тяну я, закатывая глаза, когда он дает мне желаемое. Поглаживает стеночки влагалища двумя пальцами, и начинает интенсивней ласкать клитор языком. И я со стоном выгибаюсь навстречу его губам. Кричу, тут же закусывая губы, чтобы не разбудить сына, бьюсь в его руках, ощущая, как он сжимает мои бедра, не позволяя упасть со стола. Стону, нет вою, от накрывающего меня оргазма. Кажется, меня нет, я отдала всю себя Вадиму вместе с оргазмом, от которого меня бьет в судорогах. А он не отпускает, продолжая медленно скользить языком по моим складочкам.
Он отрывается от меня, поднимается, нависает надо мной, упираясь кулаками в стол, тяжело дыша мне в губы. Глаза чернее самой темной ночи, нереальный взгляд, который хочет меня растерзать. Бледный, возбужденный до предела, и такой красивый сейчас. Спускает одной рукой свои штаны, упирается каменным членом в мои мокрые складочки, обхватывает член рукой, начиная водить головкой по моей плоти, продолжая тяжело дышать сквозь зубы. Накрывает мои губы, проталкивая язык. А я бесстыдно и даже грязно слизываю с его губ вкус собственного возбуждения и стону ему в рот. Подаюсь вперед, буквально сама, насаживаюсь на его твердую плоть и кусаю его губы. Он осторожно толкается внутрь и замирает. И я понимаю, насколько ему хочется сделать это грубо и резко, одним толчком до конца, и что он сдерживается из последних сил. И как ни странно, но я ловлю себя на мысли, что оказывается сейчас для меня это тоже адская пытка. Я хочу грубо, жестко и до конца. Но нам нельзя настолько срываться. Он начинает медленно раскачиваться во мне и рычит мне в губы, когда я стискиваю его мышцами влагалища. Вадик опускается к моей груди, и больно кусает соски, позволяя себе не сдерживаться, медленно толкаясь в меня, насилуя мою грудь. Сжимает одной рукой, всасывает соски, оттягивая зубами. А я впиваюсь ногтями в его спину, расцарапывая ее в кровь, чего никогда не делала, но как оказалось, я такая же ненормальная с ним.
— Не кусай губы, солнце, дай я, — просит он и проводит по ним языком. — Моя девочка, какая же вкусная, — можно лгать словами, но этот его голодный, полный обожания взгляд, невозможно подделать. Я хочу ему сейчас верить, хотя бы на мгновение в эти минуты. Мне это просто необходимо. Не могу жить без его любви. Чувствую под своими пальцами практически стальные напряженные мышцы и то, как по его спине скатываются капельки пота. Вадик немного ускоряет темп, выходит из меня, а потом вновь мучительно медленно входит, повторяя это движение ещё и еще, доводя нас обоих до безумия. Тело горит от возбуждения, кажется я вновь на грани, в секундах от очередного взрыва и моей личной дозы счастья. Он двигается все быстрее и быстрее, стараясь делать это неглубоко. Кажется, Вадим сам теряет равновесие, утыкаясь в мою шею, обжигая мою кожу горячим дыханием. А дальше я утонула, прыгнула в бездну удовольствия и уже кричала, не сдерживаясь, пока он не закрыл мне рот поцелуем, поглощая мой крик. Все словно в бреду, содрогаюсь, извиваюсь, закатываю глаза и сжимаю его плечи, чувствуя, как он рычит мне в рот, а потом поднимается, запрокидывает голову назад, сам хрипло, низко стонет, кончая в меня. Это так хорошо, как никогда раньше, и я на минуты теряюсь в своих ощущениях и эйфории, хватаю его за шею, притягивая ближе к себе. Вадим уже нежно водит языком по моей шее, а я целую его плечо, ощущая соленый привкус его кожи.
— Люблю тебя, моя сладкая, — хрипло, еще не восстановив дыхание, шепчет мне в кожу. И все, я цепенею, сглатываю, ощущая уже не жар, а холод по телу. Хочется крикнуть, что он не умеет любить! Что так как он, не любят, так играют на чувствах других. Отталкиваю его от себя, он пошатывается и поддается, смотря на меня с каким-то разочарованием, сжимая челюсть и стискивая кулаки.
— Не надо говорить слов, значение которых ты не знаешь, — Вадим горько усмехается, натягивает штаны, отходя от меня. Меня вдруг накрывает горечью поражения перед ним. Я не устояла. — Секс ничего не значит. Это все гормоны, — знаю, что говорю неправду, но хочу в этом убедить Вадима. Спрыгиваю со стола, поднимаю с пола одежду, немного прикрывая свое тело. Обхожу его, и медленно выхожу из кухни, чувствуя на себе его пронзительный взгляд. Господи, какая я дура! Полная, безвольная никчемная дура. И тут же хочется вернуться назад. Ведь у него ожог на руке. И он долго провел на улице на морозе и может заболеть. Торможу себя, не желая показывать истинные чувства, буквально запрещая возвращаться. Сам справится. Без меня. Как делал это раньше.
Глава 12
Вадим
— Вадим, это все что есть, никаких следов, — Савелий маячит у меня перед глазами, меряя шагами мой кабинет, чем ужасно раздражает.
— Ну, бл*дь не может такого быть, чтобы ничего не было! Ищите лучше. Ничего не проходит бесследно! Значит, плохо работаете! — повышаю тон, вымещая свою ярость на начальника охраны, хотя понимаю, что он не виноват. — И прекрати маячить, раздражаешь! — Савелий садится напротив меня, откидывая голову на спинку кресла. — Если дело в деньгах, то плачу любую гребаную сумму, но мне нужно, чтобы ублюдка, который спалил три моих объекта и машину моей жены, нашли как можно раньше.
— Да причем здесь деньги, Вадим, это уже дело принципа. Я твой начальник охраны, я просто обязан его найти, — я знаю, что он переживает по этому поводу не меньше меня. Одно то, что Савелий не спал уже почти двое суток о многом говорит.
— Сегодня прислали еще одно письмо, но уже с другого адреса, — сообщаю ему я.
