— Ева красивое имя, — глажу живот, чувствую шевеление моей доченьки. Моей Евочки.
— Мне тоже нравится. А ещё папа обещал купить щенка, как только мы приедем домой.
— А что еще говорил папа? Вы долго разговаривали.
— Он сказал передать тебе, что любит тебя, но я забыл, — виновато произносит Кирилл, а мне вновь хочется плакать. Черт, эта беременность меня доконает. Я и раньше была впечатлительной, но, чтобы до такой степени, никогда.
— А какую собаку ты хочешь? — перевожу тему, чтобы не разрыдаться. Ну как у Вадима это получается, за тысячу километров, даже не говоря со мной, разорвать мне сердце, которое тоскует без него.
— Овчарку. Папа говорил, что она будет меня охранять.
— Конечно будет, — киваю сыну, а сама вновь хватаюсь за телефон, набирая номер Вадима. Но уже ненавистный автоматический голос повторяет мне, что телефон отключен.
— Если с ним все хорошо, я сама убью его, — не замечаю, как проговариваю эти слова вслух, в каком-то отчаянье, кидая телефон на стол.
— Что?
— Ничего мой хороший. Иди поиграй в планшете. Но только часик, — Кирилл довольно улыбается и бежит в зал за своим планшетом. Допиваю свой чай, собираю со стола посуду, ставлю в раковину. В дверь стучат и это странно, поскольку у нас домофон. Но скорее всего это соседка, баба Маша. Она часто заходит, поскольку живет одна и ей одиноко. Женщина печет разные вкусности и приносит их нам, подкармливая Кирилла и меня как беременную женщину. Иду в прихожую и не задумываясь открываю дверь. Застываю не в силах пошевелиться, на пороге стоит Вадим. Как всегда идеален, слегка не брит, в брюках и белом свитере, который я дарила ему на новый год и коротком пальто. У него в ногах стоит большая корзина с лилиями, и этот гад улыбается, осматривая меня растерянную с ног до головы. А мне и плакать и смеяться охота, и одновременно убить его за то, что заставил меня волноваться и не отвечал на звонки.
— Я тебя убью! — бью его кулаком в грудь. — Почему ты не отвечал на мои звонки?! Я чуть с ума не сошла! — сама не замечаю, как кричу на весь подъезд. Вадим подталкивает меня в квартиру и закрывает за собой дверь. Молча ставит возле моих ног корзину с цветами, снимает пальто, продолжая улыбаться.
— Я тоже очень скучал, солнце, — произносит он и тянется к моим губам. Отворачиваюсь, скорее от злости на него и Вадик целует меня в щеку. Опускается вниз, садится передо мной на корточки, распахивает мой халат, оголяя живот.
— Моя малышка выросла, — шепчет в животик, аккуратно его поглаживая. И наша дочь пинает его в руку, реагируя на отца. — Ты это чувствуешь? — так восторженно спрашивает он, словно впервые ощущает толчки ребенка.
— Да, чувствую, — только не плачь, повторяю сама себе, быстро моргая. В данный момент пока Вадик водит губами по моему животу, и что-то тихо шепчет нашей дочери, мне хочется схватить его за плечи, долго трясти и кричать, зачем он это все сделал?! Ведь мы были счастливы вместе. Но скорее всю жизнь была счастлива только я, а Вадиму чего-то не хватало. Смотрю на него, не отрываясь, ощущая его теплые пальцы на животе, слушая, как он называет нашу дочь малышкой, его девочкой и доченькой.
— Я решила назвать нашу дочь Евой, — ловлю его реакцию, смотря как он улыбается мне в живот.
— Красивое имя, — ухмыляется Вадим. — Мне нравится.
— Я знаю, Кирилл тебя сдал. Но, по-моему, ты этого и хотел, — Вадим еще раз целует мой живот, запахивает халат и поднимается во весь рост.
— Почему так долго? — вопрос сам собой срывается с моих губ, которые я тут же закусываю, чтобы не сказать, как я безумно скучала.
— Так получилось, солнце мое. Я приехал за вами. Завтра утром мы улетаем домой!
— Ты нашел тех, кто тебе угрожал?
— Да, Полина, я нашел, — рассматриваю его лицо и только сейчас замечаю небольшую ссадину на его щеке, скрытую щетиной.
— Что это? — тяну руки к ссадине.
— Да так, зацепило немного, — перехватывает мою руку, тянет на себя, чтобы обнять, прижимая насколько это позволяет живот. Медлю, но все же обнимаю его в ответ, обвивая руками его сильный торс, утыкаясь лицом в грудь и словно сумасшедшая вдыхаю его свежий запах океана. И дышать становится легче. Нет, я не простила его, я просто истосковалась по нему и очень рада, что с ним все хорошо. А он гладит меня по волосам, водя по ним губами. Хочется оттолкнуть его, и вновь стать холодной и бесчувственной…. Но тело не слушается. Еще чуть-чуть, еще немного… и я оттолкну. Во мне словно живет два человека. Одна Полина внутри меня кричит: ”Не смей его обнимать, не смей дышать им, забудь его, а лучше сделай так же больно как он тебе! Не верь ему дура, он все лжет. Он воспринимает тебя как дорогую, любимую вещь, не более. А другая часть меня, буквально умоляет продлить этот момент нашей близости ещё немного. Эта безвольная идиотка так соскучилась по нему, что ей все равно сколько тел он целовал и ласкал, главное, что он рядом.
— Кто это был? — спрашиваю я, не отрывая лица от его груди.
— В общем, я недооценивал Шульца, — я буквально чувствую, как его тело напрягается, когда он произносит имя Виталия.
— Почему? — отрываюсь от него, совершенно ничего не понимая. Я могу понять, его горе, но Виталий не казался мне таким плохим и мстительным человеком.
— Он подкупил моего зама, — сквозь зубы приговаривает Вадим. — Чего этому ублюдку не хватало, я ещё выясню. Полина, Шульц долбаный псих. Он строил планы мести семь лет, просчитывая все. Мне даже страшно от того, что ты с ним общалась. Еще неизвестно, что он мог тебе сделать…, — Вадим выдыхает, сильнее прижимая меня к себе. Да, я заметила какой-то ненормальный блеск в его глазах, когда он настойчиво предлагал мне свою помощь.
— И что сейчас с ним?
— Полина, это долгая история. Он сейчас в больнице, под охраной, как ему поправят здоровье, его переведут в СИЗО.
— Что значит долгая история? Вадим! — Почему он в больнице?! У него дочь!
— Переживаешь за своего друга? — как-то ехидно со злостью спрашивает меня Вадик, начиная злиться. — Я решил вопрос. Его посадят. О его дочери есть кому позаботиться. И я больше не хочу разговаривать на эту тему! — категорично почти в приказном тоне заявляет Вадим. — Завтра мы летим домой.
— Я не хочу домой. Нам здесь хорошо.
— А мне там без вас плохо, — мне хочется крикнуть, что он эгоист, но я сдерживаюсь, поскольку к нам выбегает Кирилл и буквально повисает на шее Вадима. Вадик обнимает сына, вынимая из своей сумки новую мягкую игрушку в виде мультяшного героя, сообщая нашему мальчику, что завтра мы летим домой, чему Кирилл несказанно рад.
— Ну и где моя теща? Давно ее не видел, — хитро спрашивает меня Вадим. — Она еще делает свою фирменную рябиновую настойку?
— Мама на работе. А отец скоро придет.
— Вот и хорошо. Собери Кирилла, мы съездим в магазин. Посидим сегодня вечером по-семейному перед нашим отъездом, — а есть ли у нас еще семья, как раньше? Ведь наша проблема не решена и из моей головы не выкинешь недоверие и сомнения. Вадим хороший отец и прекрасный человек, но муж и жена это нечто большее, чем просто хорошие люди.
