— Не надо, — так жалобно просит она, словно сама себе не доверяет и дрожит вся в моих руках.
— Надо Поля, еще как надо. Я вытрахаю из тебя всю дурь и сомнения! — угрожающе произношу я, продолжая смотреть в глаза, а она словно попадает в мой плен, забывая обо всем. Вот и хорошо, не позволю ей опомниться. Сжимаю волосы сильнее, обхватываю ее нежную шею, немного сдавливая. Вжимаюсь в нее возбужденным пахом.
— Вадим, — еще одна слабая попытка вырваться, которую я подавляю немного сильнее сжимая шею.
— Тихо, — накрываю ее губы, которые не отвечают мне, а я ломаю ее сопротивление, вынуждая приоткрыть рот. Нет, я ее не целую, я пожираю ее сладкий ротик. И со стоном сплетаю наши языки, когда Поля сдается, впуская меня. Ее руки еще пытаются меня оттолкнуть, а губы уже отвечают мне. Она кусает меня, заводя ещё больше, стискивает мою рубашку, отталкивает, и тут же резко тянет на себя, уже сама не понимая, что творит. Оставляю ее губы, усмехаясь, когда Поля жалобно стонет, ища мои губы. Отпускаю ее шею, стискиваю ее бедро через тонкое платье, оттягиваю волосы назад, чтобы жадно зацеловать шею, оставляя красные засосы на нежной белой коже. Свободной рукой сжимаю большую налившуюся грудь. Нет, не ласкаю, сжимаю с силой. На ласку и нежность я сейчас вообще не способен. Жажда и похоть в чистом виде берут надо мной верх, мне хочется грубо и грязно. Мне вообще очень много с ней хочется, словно я ещё никогда не занимался с Полиной сексом. Сжимаю ее груди, ощущая, как мгновенно твердеют ее соски, прощупываясь через тонкую материю платья и член каменеет, простреливая болью.
— Твою мать, я так соскучился, ты даже не представляешь, — сквозь стиснутые зубы хрипло шепчу я, отпуская ее волосы, дергая за очень удобные завязки на шее. Ткань медленно сползает с ее груди и я почти вою от того насколько моя девочка тоже возбуждена. Дышит тяжело, ножки пытается сжать и взгляд такой знакомый поплывший. Хочу ее полностью голую, хватаюсь за подол платья и с силой дергаю вниз, пока платье не падает к ее ногам. Поля вскрикивает, цепляясь за мои плечи, когда я подхватываю ее за талию и сажаю на стол. Развожу ее ноги, вставая между ними, наклоняюсь и кусаю за твердые бусинки сосков, сильно всасываю, ощущая прилив молока, и зверею от ее вкуса. Ее тело после родов такое соблазнительное и вкусное, что я готов ее съесть. Продолжаю жадно терзать ее грудь, одновременно проводя пальцами между Полининых ножек, чувствуя насколько влажные ее трусики. Она вздрагивает и пытается меня оттолкнуть словно начинает приходить в себя.
— Даже не думай, солнце! — угрожающе произношу я, стискивая ее бедра до синяков, притягивая ближе к себе. И вновь накрываю ее губы, проталкивая язык, не позволяя ей больше сказать и слова, одновременно натягивая тонкие трусики, впивая ткань в ее мокрую промежность. Рывок и кусок тряпки рвется, отлетая в сторону. И моя страстная девочка уже сама втягивает мою нижнюю губу. Прикасаюсь к ее складочкам, распределяя влагу, сжимая пальцами клитор. Полина вновь отталкивает меня, разрывая поцелуй, вызывая мою ярость, которая тут же сменяется ещё большим возбуждением, поскольку Полина хватается за мою рубашку, пытается расстегнуть маленькие пуговицы. Мешкает, сама злится и разрывает рубашку к чертовой матери, отрывая пуговицы, которые со звоном рассыпаются по всему залу.
— Моя девочка, — усмехаюсь я и резко ввожу в нее два пальца, растягивая мышцы лона, и зверею от того как там мокро и горячо. Она громко стонет, запрокидывая голову, вонзая в мою грудь ногти, расцарапывая кожу и я срываюсь в пропасть. Больше вообще не сдерживаюсь, трахаю ее пальцами, проникая настолько глубоко насколько это возможно. Меня ломает от болезненного желания ворваться в нее и получить желаемую дозу моего личного кайфа. Вынимаю пальцы и распределяю влагу по ее складочкам водя вверх-вниз, задевая набухший клитор, покрывая хаотичными поцелуями ее грудь, кусая вкусные соски, засасывая их в рот, обводя языком. Поля выгибается, стонет, мотая головой, словно в бреду.
— Вадим! — зло кричит она на весь зал. — Не мучай меня! Не сдерживайся, делай что хочешь, — ох я и сам не знаю, чего хочу. Я словно голодающий добрался до еды и не знаю, что первое съесть. Я все сразу хочу! Снимаю ее со стола, разворачиваю к себе спиной, упираясь возбужденным пахом в голую попу, показывая насколько я ее хочу. Обхватываю ее шею и немного сжимаю. Укладываю ее голову на свое плечо, а другой рукой дарю немного нежности, исследуя ее тело. Сжимаю и обвожу соски, лаская их ладонями, смотря как она закатывает глаза. И чертовка начинает ерзать, потираясь об мой член, вызывая мой стон на выдохе в ее губы. Но я не целую, просто рвано дышу в ее рот, подбираясь к складочкам, начиная массировать клитор, чувствуя, как Поля содрогается, сжимаю ещё немного ее шею, проводя языком по нежным, мной искусанным губкам.
— Ты моя, — говорю ей прямо в губы. — Моя невероятно сладкая и чувствительная девочка, — она стонет, пытается меня поцеловать, но я не позволяю, сильнее удерживаю шею. Интенсивнее растираю ее сладкую вершинку и немного скольжу внутрь. — Твоя нежная кожа покроется следами от моих пальцев на шее, бедрах и груди, и они будут напоминать тебе о том, что я сегодня с тобой делал, — вновь возвращаюсь к клитору, щипаю его, одновременно сжимая соски, и Поля со стоном оседает в моих руках. Она уже на грани, дрожит, хватаясь за мою руку, сжимающую ее шею, но не вырывается, просто ищет равновесие и закатывает глаза. Громко и протяжно, почти задыхаясь, стонет в мои губы, немного их касаясь.
— Не бойся солнце, ты не упадешь, я не дам тебе упасть, — шепчу ей я, все-таки целую, поглощая стоны. Но она упала в бездну удовольствия, замирая на секунды, и потом почти забилась в экстазе, закатывая глаза, что-то бессвязно шепча, сжимая и обволакивая мои пальцы новым приливом горячей влаги. Ее оргазм неповторим и это все мое, но я хочу еще уже вместе с ней упасть в эту бездну. Чувствовать какая она горячая там внутри, и сжимает меня до боли…. Черт! Я сейчас готов в штаны кончить только от одного ее вида. Вновь разворачиваю ее к себе и опрокидываю на стол, чувствую, как меня трясет, еще немного и разорвет к чертям, если я не окажусь глубоко в ней. Она прикрывает глаза и выгибается на столе словно кошечка. Ее грудь колышется от частого дыхания, а тело до сих пор подрагивает. Сука, я полный идиот, как я мог размениваться на каких-то баб, когда со мной рядом всегда была настолько сексуальная женщина?! Расстегиваю ширинку, спускаю штаны, высвобождая наружу жаждущий член, хватаю ее за ноги и тяну по гладкой полированной поверхности стола на себя. Прикасаюсь к мокрым складочкам и стискиваю зубы, потому что я на грани. Сжимаю рукой член, чтобы не кончить именно сейчас, ввожу в нее пару пальцев, собирая влагу и тут же вынимаю. Склоняюсь над Полиной, упираясь каменным членом во вход ее лона, и вожу пальцами по ее губам, размазывая ее удовольствие.
— Оближи губы! — я уже не способен на просьбы, только приказы, которые моя девочка исполняет. Слизывает свою собственную влагу так и не открывая глаза. Целую ее, пробуя вместе с ней наше удовольствие, и одновременно врываюсь в нее одним сильным толчком до упора. Почти взвываю, запрокидывая голову на секунды теряя равновесие, от того, как она туго меня сжимает.
— Прости, солнце. Я больше не могу, — проговариваю ей в губы. Поднимаюсь, подхватываю ее ножку, закидывая себе на плечо, стискиваю ее бедро, и начинаю вбиваться в нее, натягивая на себя словно умалишенный. Характерные шлепки наших тел эхом разносятся по кабинету, смешиваясь с ее уже жалобными стонами и моим хриплым дыханием. В какой-то момент Полина распахивает глаза и жадно осматривает мое движущееся тело, сильно кусая губы. Немного приподнимается, смахивая влажные волосы со лба и смотрит, как я на бешеной скорости вхожу в нее.
