Иррандо кивнул и надел медальон снова. Обрывки фраз, доносящихся из толпы вокруг, перестали казаться белибердой.
– Магия, – сказал он. – Дар Вселенского Ока, которое позволило мне сюда отправиться.
– Но магия, это ведь только в книжках, в фэнтези… – пробормотала девушка. – У вас просто какой-то крутой гаджет, наверное… Магии не бывает.
– Разве? А у вас не техномагия повсюду? – заметил принц. – Вон на стенах неживые трубки сами светятся. Железные чудища возят людей под землей. Искусственные драконы летают по небу. Не магия ли это?
– Это достижения научно-технического прогресса.
– Но разве всё это не чудо? – настаивал Иррандо.
– Пожалуй.
– В нашем мире такого нет. Вы, люди Земли, покорили вещи. Мы покорили стихии. Вот и вся разница.
– Но не бывает параллельных миров. И драконов тоже! – хмыкнула девушка.
– Постойте, – придумал Иррандо. – Только прошу вас, не пугайтесь, я только чтобы доказать…
Он отошел к стене, отвернувшись спиной к людям. Заинтригованная толстушка приблизилась к нему, вытянув шею в ожидании фокусов. Принц был взволнован – такого ему ещё делать не приходилось, но стоило попробовать. И, сознательно замедлив превращение, он сосредоточился на своей руке. Внутри всё забурлило, драконья сущность рвалась наружу вся, целиком, но Иррандо ограничился кистью. Та вибрировала от напряжения. Унизанные перстнями пальцы вытянулись, ногти превратились в острые когти, ладонь увеличилась и с жутким зудом начала превращаться в драконью лапу. Звук падения заставил его вернуть руку человека и оглянуться. Его спутница лежала на мраморном полу без сознания.
– Любезная дева! – бросился к ней Иррандо.
Подхватил на руки, подул на побледневшие щеки.
– Вот так доведут, а потом плачут… – буркнула бабка с тростью.
Некоторые люди застопорились, кто-то наставил на Иррандо с толстушкой айфоны.
– Надо скорую. Девушке плохо, – послышались восклицания со всех сторон.
Но толстушка тут же открыла глаза.
– Вы не ушиблись, любезная дева? – с беспокойством спросил Иррандо.
Но, увидев его над собой, она принялась вырываться. Принц поставил её на ноги, поддержал под локоть, чтобы не шаталась.
– Он – дракон! – завопила толстушка, показывая на пришельца дрожащим пальцем. – Помогите!
– Господи, уже и тут накуренные ходят! – Послышались голоса прохожих. – Весна. Психиатров на всех не хватает… Хы, девка с катушек слетела!
Люди сразу потеряли интерес к происходящему и направились по своим делам.
– Любезная дева, – начал было Иррандо, но она кинулась убегать от него, не заметив даже, что на пол с плеч упал белый в черную клетку платок.
Принц с грустью поднял его: ну вот, доказал. Ничего не оставалось, как пойти туда, куда шли все. Возможно, в конце этого лабиринта и окажутся пресловутые Кузьминки. Сложности только начинались.
* * *
Голос в телефоне был мягким, со странным, рэкающим акцентом, и я толком даже не испугалась. Ну, может, самую капельку от неожиданности… Но папа, у которого нюх всегда соответствовал профессии, мгновенно сориентировался и выхватил трубку. Мне стало жутко от того, каким зверским было у него в тот момент выражение лица. Честное слово, я бы не хотела быть тем человеком, которому оно было адресовано.
– Надо поставить определитель номера, – сказал папа, бросив трубку. – И запись разговоров. Нютка, а где твой мобильный?
Я лишь пожала плечами: не помню. Снова белое пятно. Это отсутствие памяти порядком раздражало.
– Сколько не пробивали по сотовому оператору, данных не получили. Но откуда похититель взял наш номер? Надо попросить ребят опять запустить отслеживание. Мы ничего с тобой не упустим, не переживай, Нютка, – сказал папа. – Но ты сама трубку не бери. Симку заведем новую.
В воздухе пахло войной. Не хочу… И голос ведь был совсем не страшным!
– Пап, – сказала я. – А может, он сам меня отпустил?
– Ты можешь сказать это наверняка? – сурово спросил папа.
– Нет.
– Значит, вопрос исчерпан. Я тебя во второй раз не потеряю.
Я тяжело вздохнула и посмотрела на кольцо с головой дракона.
– Правильно, – проговорил папа, – и перстень снять попробуем. У нас специалисты получше сочинских кустарщиков. Завтра в лаборатории наши спецы и посмотрят. В том числе на наличие жучков и чипов.
– Пап, это как-то чересчур.
– Я должен проверить все зацепки, – буркнул он и снова ушёл звонить.
Мне стало совсем тоскливо, и я набрала Светика. Соскучилась за подружкой – не передать как!
Через десять минут она влетела в нашу дверь, всклокоченная от волнения, в смешной полосатой шапке на самой макушке, в трениках и кроссовках, поверх которых было наброшено стильное красное пальто и намотан абы как оранжевый шарф. Мы принялись обниматься с такими радостными воплями и визгами, что папа выскочил с пистолетом наперевес.
– Ой, – попятилась Светка. – Здрасьте, дядя Валера.
– Пап, отбой!
– Извини, Света, – пробормотал папа и, тщательно заперев дверь на все замки, глянул в глазок и скрылся в своей комнате.
– Нервы у него не к черту, – вздохнула я. – Хочет меня к психологу тащить, а, по-моему, врач ему нужен.
– Ещё бы, – ответила Светик, – были б у тебя дети, и они бы пропали, ты б не удивлялась такой реакции. Я и то по тебе ревела тут.
Я покраснела и инстинктивно положила руку на живот.
– Пойдём, кое-что расскажу, – шепнула я подружке и потащила её к себе.
И только когда она уселась в кресле у окна в моей узкой, длинной, как вагончик, комнате, перекинула ноги через мягкую ручку и подперла подбородок ладонью, а я откинулась на спинку своего дивана, обняв вытертого, ушастого зайца, от которого пахло моим детством, я почувствовала себя дома. По-настоящему. На подоконнике за занавеской зеленела драцена, циперус и кактусы, чудом не засохшие за время моего отсутствия. На стене в большой раме висел коллаж из фоточек с яркими фломастерными надписями. Книжные полки, постер с Нью-Йорком. Всякие фусечки на трельяже. Такие родные, до боли знакомые!
«Дома…» – выдохнула я и начала рассказывать.
– Да ты что?! Офигеть! Вот это да! – то и дело вставляла Светик в мои новости и, наконец, с придыханием спросила: – А с ребенком что делать будешь?
– Оставлять, конечно! – воскликнула я. – Я его уже люблю!
Подружка посмотрела на меня с внимательным прищуром:
– Удивительно, Ань. Когда ты позвонила, я решила: сейчас увижу жертву насилия. Прям заходить боялась, не обижайся… Думала, плакать будешь и всё такое. А я обычно теряюсь в таких случаях, понятия не имею, что говорить, и что делать… Ну, ты знаешь. Но почему-то ты совсем не выглядишь несчастной.
