– Я всё-таки не пойму, – пробормотал мой принц, глядя на смартфон, – как в такой маленькой штуке помещается так много вестей?
Я рассмеялась.
– Они не здесь, они в интернете. Передаются со спутников.
– Что такое спутники? – спросил Иррандо.
– Летают такие большие штуки вокруг Земли, и информацию передают.
– Но откуда они знают, что нужно именно тебе? – не унимался он.
– Я же запрос посылаю, – встряла Светик.
– Как?! – округлил глаза принц. – Ты молчишь. И никаких ритуалов не делаешь. Нет ни голубой, ни зелёной, ни даже фиолетовой магии!
– Хм… – моя подружка замялась и глянула на Славу с надеждой.
– Ир, не запаривайся, – просто сказал тот. – Это техномагия. Ты же не знаешь, как ваши жрецы магичат?
– Нет.
– Ну, и у нас не все знают. Но техномагией пользоваться могут все без разбора. Купил вот такой телефон или компьютер и юзай. За связь только плати вовремя.
Иррандо покачал головой:
– Такая бездумная растрата сил природы. В других мирах магию дают только избранным.
– Считай, что у нас демократия, – улыбнулась я.
– Что такое демократия? – озадачился мой муж. Ох, и сложно ему у нас!
– То же самое, что феминизм, но и для мужчин, и для женщин.
Ребята захихикали от моего объяснения.
– Но это же хаос и безобразие… – пробормотал Иррандо. – Так вся планета разрушится!
– К счастью, видишь, мы все живы. И даже вполне довольны. Небо на месте, земля тоже. – Я обняла мужа и поцеловала в щёку. – Не переживай, родной. Да, наши миры очень отличаются. Но везде живут люди. По-разному, но живут. Я почти привыкла к Аллес. А ты, возможно, привыкнешь к моему миру. Хотя если мы скоро переместимся домой, тебе вообще не нужно знать все эти подробности.
– Я должен знать, – упрямо сказал Иррандо, – это твой мир. А я твой муж. Как иначе я научусь понимать тебя, Анрита?
Мне стало так приятно, что я вся покрылась мурашками и приложила его руку к своей щеке.
– Какой же ты милый! Но в любом случае всего не успеешь… Иногда можно и не понимать, должна же быть в женщине какая-то загадка? – повторила я слова песни из старого фильма и показалась себе ужасно мудрой.
Иррандо обеспокоенно взглянул на меня и ответил:
– Нет. Не нужно загадок. Никаких загадок и тайн. Я категорически против. Из-за них только споры и ссоры. Если бы мы не поссорились с тобой после приёма у короля, ничего бы этого не случилось.
Светик живо обернулась с переднего кресла.
– Знаешь, Ир, а я не понимаю, что плохого случилось? То, что Анин отец узнал, что его дочка живая и здоровая? И, наконец, перестал быть похожим на привидение с чёрным от горя лицом? Или то, что она дома побывала, что её увидели те, кому она тоже дорога? Я, например. Думаешь, мне всё равно было, куда пропала моя подружка?
– Не надо, Свет, – испугалась я, что Иррандо обидится.
Но она не унималась.
– Может, тебе у нас и не нравится, но мы так живём! И Аня тоже. Её, кстати, спрашивали, хочет ли она оказаться в чужом мире? Уверена, что нет!
– Да, ты права, – хмуро ответил мой принц. – И я знаю, что она скучала. Всё, что ты говоришь, Света, не плохо. Даже наоборот. Но плохо то, что моей жене и ребенку угрожает опасность, и я не обладаю достаточной властью, чтобы защитить их. А это моя обязанность.
На это Светику ответить уже было нечего.
– Всё, что ни делается, всё к лучшему, – вздохнула я. – Даже если сразу это и не понятно. Всё будет хорошо, ведь да, Иррандо?
– Да, – ответил он и накрыл горячей ладонью мою.
Славик припарковался у двухэтажного розового здания с кованой вывеской и сказал устало:
– Выгружаемся.
* * *
Оказавшись в выделенной нам отдельной комнате, я первым делом принялась чесаться – невыносимо зудели живот и грудь. Вроде бы рано им ещё расти! Хотя кто его знает, как развиваются драконята. Меня охватило волнение, и я спросила мужа:
– А скажи, милый, – тронула рукой живот. – Малыш в каком виде родится: в драконьем или человеческом?
Иррандо тихо рассмеялся и обнял сзади.
– Обычный будет ребенок. На вид совсем человеческий.
– А как же драконья сущность?
– До десяти лет можешь быть спокойна.
– А потом? Вдруг я не справлюсь с ним потом?
– Если у малыша будут достойные воспитатели, как предлагал король Дорризоэн, всё будет хорошо. К тому же у тебя есть я. А теперь надо попросить служанок этого дома принести горячей воды, чтобы тебе стало легче. Или тут тоже есть волшебные ванные с горячими фонтанами?
– Есть.
Душ и, правда, помог. Но меня одолел новый зуд: слова Иррандо о том, что ему хочется понимать мой мир засели в голове. Мне и самой ужасно хотелось показать мужу, как живут люди у нас, и что здесь, на моей родной Земле, тоже есть много хорошего. Краснодар я знала неплохо. Столько раз тут бывала проездом и даже на каникулах, с мамой.
– Пойдём, погуляем, – сказала я с хитрой улыбкой.
– Твой папа предупреждал, что мы не должны попасться полиции, – ответил Иррандо. – Нам следует быть благоразумными и остаться здесь.
– Да нет, смотри, у тебя есть кепка, мы её натянем пониже, наденем очки от солнца, которые мы купили на базарчике. – Я подтянула мужа к зеркалу. – Глянь, так тебя даже я не узнаю. А кольчугу оставим.
– Анрита, – мягко сказал он. – Не стоит. Тем более, пока есть опасность, кольчуга должна быть на мне.
– Но ведь жарко же!
– Значит, мы просто останемся здесь и предадимся сну, как наш хороший друг и твоя Света.
Я насупилась. Он поцеловал меня в лоб, а я расплакалась, будто меня обидели. Я как лучше хочу, а он, а он… Я уже размазывала слезы по щекам, с упоением рыдая. И только взглянув на мужа и увидев его страшно растерянное лицо, я поняла, что совсем перестала контролировать свои эмоции… Но как их контролировать, когда они, когда он…
– Ты не понимаешь меня! – всхлипывала я. – А сам говорил, что хочешь! А еще я хочу мороженого. И креветок. И нормальной едыыы…
– Хорошо, хорошо, – забормотал он. – Мы пойдем. Только не плачь…
– Деньги возьми у Славы, – сказала я, улыбнувшись сквозь слезы. Никогда не пробовала чего-то добиться плачем, и вообще осуждала девчонок, которые так делали. А теперь, а теперь… и я заревела снова, осуждая саму себя.
– Уже бегу, Анрита, – совсем испугался Иррандо. – Только не плачь. Тебе нельзя волноваться… Мы сейчас пойдём.
И через полчаса мы уже были в самом центре Краснодара, на улице Красной. Гуляли среди молодежи, роллеров, велосипедистов и семейных пар. Я с мороженым, Иррандо в очках от солнца… Самый красивый на свете! Сначала я не поняла, отчего все вокруг было украшено, почему дети бегали с шариками, а пожилые люди вышагивали с цветами. Из динамиков лилась музыка, народу было, как на демонстрации. Я взглянула на растяжку над ныне пешеходной проезжей частью и увидела: «Мир! Труд! Май!» Радостно захлопала в ладоши и воскликнула:
