Но обошлось – у смачного армянина сломался инструмент, когда он попробовал снять кольцо. И у второго тоже. А у слесаря закружилась голова так, что он сказал, что лучше пойдёт – видимо, магнитные бури… Папа хмурился и тёр виски. Держал меня крепко за руку и постоянно звонил.
– Может, это даже хорошо, что ты ничего не помнишь, – с тяжёлым вздохом сказал он, переговорив с сочинскими коллегами в аэропорту.
Я лишь растерянно улыбнулась.
По идее, плохое случилось со мной, но жалко было папу – такой он был уставший и напряжённый, и худой совсем. Вот сейчас соберу мозги в кучу и наготовлю ему самого любимого: картошечки жареной с мясом, с лучком и чесночком. Аж слюнки у самой потекли. А потом ещё пирог! Большой-большой! С кунделями… Тьфу, какие-такие кундели?! Видимо, меня не только по памяти шарахнуло…
Ну ничего, прорвёмся. В конце концов, – решила я, – я живая, папа в порядке. Из прошлого исчезло, как выяснилось, ровно сорок восемь дней, но ведь всё остальное на месте! А главное есть сейчас! И прямо сейчас я снова обняла папу, зарылась носом в красноватую тёплую шею, пахнущую родным одеколоном. А папа обнял меня.
* * *
– Ты уж прости, я как-то запустил всё один, – пробормотал папа, открывая ключом дверь в квартиру.
Я зашла и огляделась: казалось, я тут не месяц, а весь год не была! Пылищи! Паутина… Ну, хоть без привидений по углам.
– Тесновато у нас. Да, пап? – сказала я, стоя посреди гостиной. – И темновато.
Папа пробурчал что-то нечленораздельное из коридора.
– А давай ремонт сделаем? – крикнула я ему. – Обои другие, а? Что-нибудь светлое. Или яркое надо. А то тускло. Ни цветов, ни сада за окном. И накупим всякого в горшочках. Может, даже выживет.
Папа вошёл и опёрся спиной о косяк двери:
– Доча, тебе же нравились эти обои.
– Уже нет. Эх, мебели у нас много, а пространства мало! – я раскинула руки в стороны и улыбнулась: – Тут даже взлететь некуда!
Папа помрачнел и отвёл взгляд:
– Ну, ты, Нютка, осваивайся, а мне позвонить надо… По делу, врачу хорошему.
– Ладно, – сказала я, мысленно перекраивая комнату по-новому.
И как я вообще тут живу, в этой конурке в девять квадратов? Жуть же! В голове вырисовалась дворцовая зала с белыми мраморными полами и трёхметровыми окнами, выходящими в сад. Эльфийский сад, словно из «Властелина колец». Может, смотрела недавно?
Эх, как бы балдахин над кроватью пристроить? Обязательно нужен балдахин из шифона, чтобы… «слоники во сне не щекотались» – автоматически прозвучало в голове. И, глядя в зеркало на себя, почему-то офигительно красивую, я выразительно покрутила у виска, но подумала, что мизерный плюс от похищения всё-таки есть. Я нереально похорошела! Надо во всём в жизни искать позитив. Чтобы вешаться не захотелось…
* * *
Иррандо открыл глаза и увидел обычное голубое небо, облачка, солнце. Холодновато разве что… Око обмануло? Что-то мягкое и влажное коснулось виска. Принц отпрянул. Над ним возвышалась бурая корова и, похоже, собиралась вместо молодой травки пожевать его ухо.
– Кыш! – рявкнул Иррандо и вскочил на ноги.
Корова удивлённо и немного обиженно посмотрела на пришельца. Он брезгливо отёр ухо. А животина фыркнула и отошла на пару метров, недружелюбно скосив рога. Иррандо оглянулся: за бескрайним полем, покрытым молодыми всходами, пролегала идеально ровная, если не считать нескольких небольших рытвин серая дорога, убегающая куда-то за холм.
«Любопытно, что за материал позволяет так ладно склеивать камни? – изумился Иррандо. – Ведь явно же не плита цельная!»
На большом синем прямоугольном знаке белыми и непривычно округлыми буквами был написано: «Рязань 30 км». Чуть подальше дорогу окаймляла негустая полоса деревьев…
Чужемирная скотина не позволила лорду Лонтриэру долго осматривать окрестности. При виде алой ленты на серебристой кольчуге бурёнка, в генах которой, видимо, прописалась коррида, учуяла голос крови или просто обиделась, что внезапно материализованный чужак подмял сочный клевер.
Корова угрожающе промычала и бросилась, наклонив голову, на Иррандо. Он успел отскочить, заметив краем глаза странные разноцветные повозки без впряжённых козлов. Повозки очень быстро передвигались по дороге с холма. В следующую секунду Иррандо пришлось изогнуться, как тореадору, чтобы рог бурёнки проскользнул в миллиметре от его бока. Поджарая корова пробежала дальше, развернулась и, злобно фыркая, принялась рыть копытом чёрную землю.
– Ах ты ж посланница ада! – выругался Иррандо и обернулся в дракона. Подлетел на метр, распахнул крылья и дыхнул дымком немного, чтобы припугнуть животное.
Корова резко затормозила, врывшись копытами в землю. Чуть не упала и попятилась. С дороги послышался скрежет чего-то тяжелого, визг, удар и крики.
Дьявол! Око же предупреждало про драконов! Иррандо на всей скорости полетел к лесу по-над зелёной травой, и скрывшись за посадкой неизвестных, едва покрытых листиками деревьев с белыми стволами и темными пятнами, обратился снова в человека. Из кармана штанов выпал Анин Айфон.
О, как он мог забыть?! Аня ведь попросила его спрятать перед приёмом у короля. Вот здорово! Если она так обрадовалась оживлённому Айфону в его мире, значит, в этом и подавно обрадуется. Пусть и его самого не помнит…
Расчувствовавшись от мыслей о жене, Иррандо зажмурился и поцеловал пластик. Тот в ответ пискнул и сообщил, что связь есть. Принц кивнул и задумался: что делать дальше? Одно хорошо: он не в глухой чаще застрял, а у дороги. Значит, найдется, у кого спросить. Подумаешь, повозки необычные – Око предупреждало о техномагии. Аня, вон, даже говорила, что тут искусственные драконы летают. А куда в этом мире настоящих дели? Истребили?
Одёрнув кольчугу, Иррандо решительным шагом направился через лесополосу к дороге. На холме три повозки так и стояли, слегка смятые, а несколько человек, выскочившие из них, показывали пальцами в небо, и возбуждённо кричали – не расслышать, что. Интуиция подсказала Иррандо пойти в другую сторону. Мимо проезжающие повозки отчего-то не останавливались, даже когда он махал руками над головой. «Недружелюбный тут народ, – подумал Иррандо. – Разбойники…».
Ему ничего не оставалось, как пойти вдоль дороги, ведь она обязательно приведет к поселению или городу. Но она привела к побеленному домику у шлагбаума, где пересекалась серая полоса нормальной дороги со второй странной – из двух тонких железяк, положенных на бесчисленное количество деревянных брусков. Чахлые кустики, жёлтые и голубые цветочки росли у крыльца. Принц набрался духу и постучал в ярко-красную дверь.
– Тута я, – послышалось из-за спины. – Чего надо?
Иррандо обернулся и увидел приземистую, квадратную почти тётку в оранжевом жилете поверх синей куртки и толстых штанов, пузырящихся над резиновыми чувяками. В руке она держала полосатую палку. Несмотря на явно не молодой возраст, женщина была совсем не седой, ее фиолетово-красные волосы, остриженные коротко, мелко вились, как у эррадейских овец. Иррандо вспомнил о странных канонах красоты Аниного мира и вежливо поклонился:
