Она прерывисто дышит, а я почти кончаю.
Отпустить? Ага, сейчас.
Но стоит признать то, что я неудачно начал разговор. Необходимо было спокойно зайти, предложить чаю и в непринужденной беседе рассказать, почему она теперь живет со мной. Женщины, в сущности, простейшие существа, повернутые на разговорах. Что им надо? Услышать какую-нибудь романтическую херню, прикупить тряпки, камни, сделать маникюр и слетать на островок. Ну, и много хорошего секса.
Притом последним я просто-таки жаждал ее обеспечить.
Но меня снова повело. Накрыло эмоциональной волной и разметало о берег все благие намерения.
Ладно, Коршунов… надо думать не только о развлечениях, но и о деле.
Я вернулся в свой кабинет и вызвал управляющего домом.
Немолодой подтянутый мужчина в прошлом служил в должности начальника охраны, но пару лет назад попросил о переводе на более спокойное место. Что, впрочем, не мешало мне проводить через него все распоряжения. Во многом я был консерватором.
– Доброе утро, Руслан Михайлович.
– Доброе утро, Николай, – сухо кивнул я в ответ и сразу перешел к делу: – Я выезжаю в офис, а для тебя у меня есть деликатное поручение. У нас гостья. И я хочу знать о ней все.
В глазах верного помощника мелькнуло удивление, но он послушно склонил голову.
– Что-то еще?
– Да. Девушка имеет право гулять по дому, но ей запрещено покидать пределы особняка и любая связь с внешним миром. Чтобы никакой возможности позвонить или сбежать.
Николай едва заметно кивнул и проговорил:
– Я вас понял. Будут дополнительные указания?
Отдав остальные распоряжения, не касающиеся новой зверушки, я отправился к машине. Уже в салоне идеальную симфонию Моцарта нарушила вибрация телефона. Взглянув на экран, я едва заметно скривился, но все же ответил:
– Здравствуй, Влад.
– Привет, Руслан, – раздался в трубке до отвращения довольный голос Соколовского. – Ну, как ночка прошла?
В глубине моей души большая черная зверюга по имени бешенство чуть приоткрыла глаза и потянулась.
Пацан раздражал и раньше, но сейчас в его речи появились развязные нотки, словно он решил, что теперь мы практически друзья.
– А с чего ты взял, что она как-то интересно для меня закончилась?
А точнее, почему у нас Влад настолько осведомленная падла, если по официальной версии все члены аукциона анонимны?
– Я тебя потом уже не видел. А девку выкупили для личного пользования, вот и сделал выводы.
– Понятно.
– Я же говорил, что тебе понравится, – хмыкнул в ответ невидимый собеседник. – Клуб умеет удивлять.
Угу. Ты тоже умеешь удивлять, Соколовский. Я, конечно, знал, что ты тот еще утырок, но не думал, что до такой степени. Не ты ли предлагал двадцать пять тысяч за извращения и смерть? Впрочем, вряд ли он признается.
– Да, местечко оказалось забавное.
Я поддержал разговор, так как прекрасно осознавал, что Влад звонит мне не только для того, чтобы поинтересоваться, как прошла ночь. Ему что-то надо…
И я оказался прав. Само собой.
– По поводу нашего вчерашнего пари, – наконец-то перешел к делу парень. – Помнишь, мы говорили про тачку и виллу?
– Да.
Притом до сих пор не понимаю такой потребности выебнуться напоказ в спортивном авто. Я покупал этого зверя цвета мокрый асфальт, так как дико любил скорость, и она удовлетворяла меня на все сто процентов. А этот?
– Я сейчас на недельку улетаю, а как вернусь, попрошу машину.
Заверив юного идиота с садистскими наклонностями в том, что все будет в лучшем виде, я наконец-то нажал на отбой.
Привычная рабочая атмосфера офиса затянула довольно быстро и выбила из головы все лишние мысли. Я погружался в свое море работы, задерживая дыхание на максимальный срок, и получал почти физический кайф от выполнения своих планов.
Я – так называемый “достигатор”. Фанат труда и, самое главное, результата.
Мне нужно, чтобы жизнь кипела, а чужие фирмы растворялись в моей, падая под натиском концерна одна за другой. Пожалуй, я понимал великих полководцев прошлого, которые шли на край земли за новыми победами, хотя, казалось бы, давно могли остановиться.
К середине рабочего дня на личную почту пришло письмо от Николая с вложением, в котором на нескольких страницах описывалась жизнь моего приобретения.
Первым ударом под дых оказалось ее имя.
Ева.
Ее звали Ева.
Я повторял это имя снова и снова, раскатывая звуки на языке и чувствуя, как по телу бегут мурашки, а волоски встают дыбом.
Она совершенна во всем звуковом диапазоне.
Быстро изучив остальное, я откинулся на спинку кресла и сцепил руки на животе.
– Ева-а-а… – не удержался и повторил вслух, задумчиво изучая фотографию на мониторе. – Девочка-певица, значит? Гнесинка? С таким-то колоссальным конкурсом на место и поступила на бюджет, хоть и на второй год. Талантливая малышка… и везучая. Если бы не твой голос, лежала бы сейчас в перелеске.
Я смотрел на нее и ощущал, как из-за спины подкрадывается то самое чувство, которое я гнал от себя весь день. Лютая жажда. Мне хотелось секса.
Закончить то, что начал, и оттрахать девчонку так, чтобы завтра встать не смогла, а меня наконец-то отпустило и перестало накрывать от имени и ассоциаций. Схватив пиджак, я поднялся и направился к двери. Хватит на сегодня работы… Уже сидя в автомобиле, по дороге к дому я быстро набрал номер Николая и с усмешкой спросил:
– И как себя чувствует наша дорогая гостья?
– Простите, ее пришлось запереть, – ответил тот, после чего раздался звук бьющегося стекла. – Блядь…
Связь прервалась, а я удивленно уставился на умолкнувший телефон. Что там за херня происходит?
Глава 8
Демина Ева
Если этот ублюдок думал, что я сдамся и поверю в его сказки про спасение моей жизни, то глубоко заблуждался. Негодяй всерьез считал, что, вернувшись вечером, раздвинет мне ноги и закончит начатое с моего полного согласия. Я читала это по его глазам, слышала стальную несгибаемую волю в низком, чуть вибрирующем голосе. И да, он меня пугал. До мурашек на шее, спешно бежавших по плечам и вызывавших дрожь ужаса во всем теле. Мне было ясно, что такой пойдет даже против воли, просто потому, что ему так захотелось.
Скотина.
Я металась по комнате в его отсутствие, силясь понять, что делать. Иногда, замирая, взволнованно смотрела то на дверь, то на окно, а в голове зрели планы побега. Один абсурднее другого. Я ведь не спортсменка, не скалолазка и тем более не воровка, чтобы уметь вскрывать замки.
