— Может какая-нибудь девочка его и пришила? — задумчиво пробормотал Руденко.
— Не может, — отрезала Яна решительно. — Мужчина это был, мужчина. А барыгу-то как взяли? Случайно?
Яна обдумывала, что уж больно удачно Олег оказался без поставщика, из-за чего и отправился на встречу с неизвестным человеком невесть куда.
— Облава? — неопределено пожал плечами Руденко.
Яна задумалась: может Олега решила устранить какая-то шишка из местной наркомафии, а для этого и вывела милицию на барыгу. Она медленно проговорила:
— Облава была по случайной, анонимной наводке или как?
Лейтенант немного оживился.
— По анонимной. Причем, представь себе, за последние полгода с помощью подобных анонимных доброжелателей пересажали барыг и поперехватывали наркотиков в три раза больше, чем за прошедшие пять лет.
Информация, полученная от милиционера была более чем интересна.
— А об этом анониме ничего не известно? Никаких сведений не попадало, может какой передел между местными боссами наркомафии ожидается?
— Да вроде нет. Хотя это и не удивительно, что я ничего не знаю. Если в отделе по борьбе с наркотиками какие разработки на этот счет и ведутся, думаешь, мне побегут докладывать? Как бы не так!
Яна перевела разговор. На тему местной наркомафии из лейтенанта явно больше вытянуть нечего.
— Так что же о отце Дмитрия, о Никитином? Связан он каким-либо образом с Сизовым?
— Знакомы, конечно, вся эта верхушка между собой приятельские отношения поддерживает, случайный-то человек туда не влезет, сама понимаешь, не маленькая. Но вот ничего большего, каких-то особых контактов накопать не удалось, и никакие информаторы тут ни в чем помочь не могут. Ох, уж больно высоко ты лезешь, — укоризненно покачал головой лейтенант, сохраняя на лице выражение доброго, мудрого дядюшки, снисходительно, хотя и с опаской глядящего на шалости глупого ребенка, не осознающего, что играет с огнем.
— Стоп, — Руденко неожиданно замолк. — Я совсем забыл. Ты говоришь, что сынок Никитина лежит в клинике для наркоманов? Ха-ха, папаша то ведь, как у меня здесь написано, патрулирует как раз правительственную программу: «Против наркотиков». И клиника эта самая каким-то образом содержится под его негласным руководством и попечительством. Только вот последнее в тайне держится, я от своего информатора узнал. Ну да ладно, ты лучше мне скажи, сама-то что накопала?
Руденко выразительно уставился на Яну. Ему давно не терпелось узнать хоть что-нибудь из добытой ею информации, но гордость работника правоохранительных органов, с немалым опытом и умением расследований дел, не позволяла сразу приступить к волнующему вопросу. Лейтенанту было не по себе: простая крестьянская натура, порой несколько прямолинейная, хотя и не обделенная своеобразной мужицкой хитринкой, житейской смекалкой, не признавала вмешательства в дела человека, не имеющего никакого отношения к его работе, не обладающего его знаниями, но добивающегося значительно больших успехов. Яна чувствовала: лейтенанта несколько смущает также то, что она, женщина, оказалась превзошла его, мужчину.
— Пока ничего особенного, — неопределено пожала плечами Яна. — Разве что только о Дмитрии Никитине. Его папаша узнал, что мальчика к наркотикам приучил Олег. Поэтому и в клинику спрятал. Боится, сыночек присутствовал в компании, где Олегу и дали смертельную дозу.
— А что? Это идея, — оживился было Руденко. — Может твой наркоман Дмитрий каким-то образом убил Олега. Дима ничего не был должен Олегу? — лейтенант, проявил свою профессиональную проницательность.
— Фу, Семен, да ты сильнее набрался, чем я предполагала, — Яна насмешливо смотрела на лейтенанта. — Несешь какой-то пьяный бред. Дмитрий в таком состоянии, что разработать столь сложный план никак не может. Если бы разозлился и чем-нибудь стукнул, тогда бы еще можно было бы подумать. Да и зачем? Долг он ему уже отдал, а Олег ему нужен как поставщик наркоты.
— Да, а ведь я и забыл, под кого копаю, чей сыночек-то, — вдруг сник «Три семерки». — Ох и нахлебаюсь еще дерьма с этим делом!
— Ничего, — похлопала его по плечу вставшая Яна и покосилась на опустошенную бутылку. — Тебе, может, такси вызвать?
— Нам гонораров в долларах не платят, — слегка покачнулся лейтенант, поднимаясь, — так что мы уж своим ходом. Да и час не поздний.
За окном действительно было еще светло, хотя жара немного спала. Руденко молодцевато подтянулся, ловко, что показалось удивительным при его мощной комплекции, щелкнул каблуками туфель и отправился к выходу.
В тот самый момент, когда он подошел к входной двери, через специальное отверстие, оставленное Яной открытым, в дом проскользнула мирно дремавшая до этого во дворе Джемма. Она, как показалось на мгновение лейтенанту, насмешливо взглянула на него, зевнула и легонько гавкнула, как бы сообщая что-то хозяйке. Затем собака поплелась назад во двор, следом за хозяйкой провожать лейтенанта. При этом Джемма умудрилась выскочить за калитку и, оставив без внимания Руденко и его машину, рванулась куда-то в сторону, в кусты. Через мгновение оттуда раздался ее злобный лай. Яна и лейтенант переглянулись. Просто так умная овчарка шум не поднимала. «Три семерки» сразу протрезвел. Жестом показав Яне стоять на месте, он кинулся на помощь к собаке. Но было уже поздно — они лишь услышали звук неожиданно взревевшего мотора и увидели быстро отъезжающую белую «шестерку».
— Эх, черт, — пробормотал Руденко. — И номера, небось, специально перепачкали, чтобы разглядеть нельзя было. Ты хоть видела, кто там за рулем? — обернулся он к Яне.
— Я рассмотрела столько же, сколько и ты. — Милославской было не по себе. Знать, что за тобой возможно кто-то наблюдает и у дома устроена засада, не самое приятное чувство.
— Ну что, может с тобой остаться? — лукавая улыбка, полускрытая пышными усами, появилась на лице лейтенанта. — Постелишь мне где-нибудь… во дворике.
— Спасибо, — отрезала Яна. — Лучше о жене вспомни. Она тебе за такое глаза выцарапает.
— А, — Руденко махнул рукой, — она с сынком к родителям в деревню поехала. Отпуск. Так что я холостякую.
— Ну вот шагай, похолостякуй дома, а я, если что, тебе позвоню.
Лейтенант вновь стал серьезен:
— Будь осторожна. Иди, прямо сейчас запрись, чтобы я видел, и окна, которые не зарешетчены, не оставляй на ночь открытыми.
— Не бойся, у меня же Джемма, — самонадеянно проговорила Яна, подзывая все еще окончательно не успокоившуюся собаку. Но все же она, под зорким оком Руденко, заперла калитку и входную дверь. Даже отверстие, через которое собака выходила прогуляться во двор, Яна закрыла. Хотя ночь и была тревожной — Яна все-таки чувствовала некоторую взвинченность, ей казалось, что она в состоянии ощутить, как сгущаются вокруг неведомые тучи непонятно откуда исходящей опасности — все же до утра ничего не произошло.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Прошлым вечером у Яны оказалось немало времени, для того, чтобы обдумать всю полученную ею информацию. Отправляться куда-то после отъезда лейтенанта она не решилась. Милославская была заинтригована стремительно развивающимися событиями, но тревога в душе и ощущение приближающейся неведомой опасности нагнетались все сильнее и сильнее. Если бы только знать, с какой стороны ждать удара! Яна попыталась было вечером вновь воспользоваться картами, чтобы определить, кто, по чьему поручению и из каких побуждений наблюдал за ней, но, видимо, она слишком устала, чтобы проделать данную операцию. Поэтому Яна решила переключиться пока на неведомого покойного Александра Тихонова, уже дважды являвшегося ей в видениях.
