«Почему Дух Проливного Дождя не подсказал мне тогда, что нужно заставить посмотреть ей в глаза кого-нибудь из охотников? Почему? – сокрушался Маар Шестипалый. – Если бы на нее взглянул Лысый Ниир или Жженный Хотт, я мог бы сейчас жениться на ней!»
С той поры, как девочка начала взрослеть и превращаться в красавицу, Шестипалый всегда втайне желал стать ей чужим. Никто не мог запретить ему думать так.
Порой его захлестывало такое иступленное чувство вожделения, что старый вождь мечтал превратиться в молодого, сильного мужчину, который имел бы право прийти к ней ночью в шатер.
Больше всего на свете он мечтал стать молодым и, главное, совершенно чужим своей приемной дочери. До дрожи Маар Шестипалый жаждал возлечь с ней на ложе любви, чтобы обладать красавицей со всей неукротимой страстью дождевого охотника и тем самым навеки подтвердить свое исключительное право на нее.
* * *
Но Зеленоглазая Ратта любила Медноволосого Хорра и хотела, чтобы только этот парень лежал с ней каждую ночь в одном шатре. Она думала о нем все время.
Стоило приемной дочери только прикрыть веки, как перед ее внутренним взором сразу возникал Медноволосый Хорр, доблестный воин и удачливый охотник.
Молодой иннеец и зеленоглазая девушка любили друг друга. Но в один роковой вечер их племя по неосторожности забрело на окраину Пайлуда.
Дождевые охотники настигли молодого грокона и забили его после нескольких дней постоянной погони. После сытного ужина нууку решили не покидать Пайлуд, а легли спать, укрывшись в походных шатрах.
Тогда среди ночи рядом с ними появился властитель гигантского болота.
Обитающий-в-Тумане возник, когда Ратта лежала в своем шатре и никак не могла избавиться от сладостных воспоминаний о Медноволосом Хорре. Видение являлось к ней снова и снова, становясь все более откровенным. И если сначала образ широкоплечего иннейца только нежно разговаривал с ней, то с каждым разом он проявлял все больше настойчивости.
Ничего Ратта не могла с собой поделать. Ей казалось, что молодой охотник уже прикасается к ней, проводит ладонью по волосам, заплетенным в тонкие косички, ласкает кончиками пальцев ее щеки, губы, шею.
И внезапно ее кто-то позвал…
Душа ее встрепенулась, она порывисто вскинулась на месте.
Полог раскрылся словно сам по себе. Снаружи в шатер хлынул яркий лунный свет, выхвативший из темноты силуэты подружек, спавших рядом с ней. Ратта с изумлением увидела, что девушки медленно поднимаются навстречу таинственному свету, но глаза их по-прежнему плотно закрыты.
Молодые девушки нууку все еще спали! Между тем Зеленоглазая Ратта чувствовала, как кто-то властно зовет ее к себе.
Словно бы ледяные незримые пальцы крепко стиснули ее запястье и решительно вытащили из шатра. Сопротивляться Ратта даже не собиралась, потому что знала, что вскоре ей будет очень хорошо, даже лучше, чем с образом Медноволосого Хорра. В спину ей жарко, нетерпеливо дышали подружки, тоже рвущиеся выйти наружу.
К своему удивлению Зеленоглазая Ратта увидела, что не только она выскочила из шатра. Оказывается, все племя уже оставило свои лежанки, и сейчас все доблестные охотники нетерпеливо перетаптывались на берегу, растянувшись в линию. Но и они передвигались с закрытыми глазами, словно лунатики.
Только приемный отец, Маар Шестипалый, почему-то не хотел присоединиться к своим сородичам. Как и подобает вождю, он оказался впереди всех и неподвижно торчал у берега, как кряжистый ствол дерева.
Рядом с ним Ратта сразу увидела странный силуэт высокого мужчины. Незнакомец в длинной, до пят одежде с капюшоном стоял в самом центре просторной лодки.
Девушка поняла, что именно он держит ее за руку, хотя между ними и пролегло расстояние в несколько десятков шагов.
На миг она, вместе со своими подругами, содрогнулась от благоговения и глубочайшего изумления, и тут же благоговение превратилось в самое настоящее вожделение, а изумление – в восторг.
Ей хотелось кричать, визжать от экстаза, изгибаться всем телом и царапать лицо острыми ногтями. Она даже не заметила, как пальцы ее непроизвольно рванули ожерелье, висящее на груди, тонкая нить лопнула, и куски коралла брызнули на сырую землю.
Девушки сладостно вскрикнули. Этот пришелец притягивал их, притягивал как водоворот, против которого не смог бы устоять никто. Непонятное жаркое чувство гнало к нему, влекло, и вместе со своими подругами Ратта приблизилась к лодке.
Она только успела удивиться, что девушки спокойно перепрыгивают через борт, – ее подружки прекрасно ориентировались, не открывая сомкнутых глаз. Судно отошло от берега и неслышно заскользило, увозя молодых иннеанок по извилистой паутине проток.
Внезапно Ратта почувствовала, что хмельное возбуждение начинает испаряться. С каждым мгновением она трезвела, с каждым взмахом ресниц осознавала, что леденящий холод исподволь заползает в душу. Вихрем пронеслось вдруг в ее сознании воспоминание об Обитающем-в-Тумане.
О, ужас! Как часто она слышала перед сном, во тьме походных шатров, рассказы об этом чудовище! Как часто ее пугали Обитающим-в-Тумане, но никогда она всерьез не принимала эти истории, не верила в них, считая пустыми бреднями.
Даже спящие девушки, стоящие рядом с ней, уже начали беспокоиться, однако только приемная дочь вождя осознавала весь ужас их положения.
Сопротивляться в таком состоянии уже никто не мог. Даже Дух Проливного Дождя не в состоянии был выручить своих дочерей.
Парализующие лучи зловещей воли тисками сжимали сознание каждой из них. Никто не мог даже двинуть пальцем, и в отчаянии Ратта поняла, что оставалось только покориться судьбе…
Судно двигалось все дальше и дальше вглубь, скользя по лабиринтам узких каналов-проток, заросших густой растительностью. Порой ветви деревьев и папоротников так близко смыкались над водой, что образовывали длинные лиственные туннели, и хлестали по искаженным от ужаса лицам иннеанок.
Из клубов тумана медленно выступил силуэт острова, расположенного где-то в самом центре Пайлуда. Довольно высокий, но пологий конус, возвышавшийся над черными топями болот, показался издалека. Ратта почему-то сразу поняла, что именно туда, в этом направлении держит путь Обитающий-в-Тумане.
Нос судна плавно уткнулся в песчаный берег. Повинуясь телепатическому приказу, девушки вышли из лодки и направились вглубь острова.
Вскоре Ратта даже позавидовала своим подругам. Они шли с закрытыми глазами и ничего не замечали вокруг, а вот дочери вождя суждено было все видеть…
Сначала взгляд уперся в какую-то кучу, белеющую в темноте. Несколько мгновений Ратта вглядывалась в беспорядочное переплетение прямых и изогнутых линий, пытаясь понять их происхождение.
«Не понимаю, что это такое? Неужели какие-то корни?» – с тоской отчаяния думала она.
Мгновенно пришедший ответ, быстрая догадка заставила ее ощутимо вздрогнуть всем телом. Какой-то голос внутри нее сурово отозвался:
